Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не знаю, — задумчиво проговорил Федор Митрофанович. — У нас такого вроде не водится. Видно, эти самые культы больше живучи среди начальства, в учреждениях. Рабочий класс, он прямо вопрос ставит. Сфальшивит кто, напрямую ему выложат. Вот и моргай перед собранием да мотай на ус. А в зале-то, может, все пятьсот человек сидят. Нет, у нас культа быть не может, а если и вынырнет — все равно он сам себя изживет. «Пока изживет, — подумал Андрей, — многие еще наплачутся. Вот и Оля Комлева. Ни за что не захотел Буров зачислить ее в штат: «Не надо нам финтифлюшек!» А ведь она способная и с завидным желанием работать».
Глава восемнадцатая
1
Ровно через неделю Оля Комлева пришла в промышленную редакцию. Она очень обрадовалась, увидев в комнате одного Мальгина: объясняться с ним было проще; ответственного редактора, который представлялся ей слишком серьезным и строгим, Оля стеснялась и даже побаивалась.
Протянув по-смешному, торчком, свою маленькую руку, она сразу же принялась выяснять у Мальгина свое положение: говорил ли Андрей Игнатьевич с начальством, примут ли ее в штат? Однако Мальгин не мог сказать ничего определенного. Он попросил Олю присесть и подождать.
Не умея скрыть своего волнения, которое выдавали нервное покусывание губ, бледность и без того белого лица, Оля осторожно села на краешек стула, чтобы не помять тщательно отутюженного серого костюмчика, который надела, наверное, ради сегодняшнего, особого случая. Ее настороженный взгляд устремлялся то на дверь, то на Мальгина, который уткнулся в рукопись и старался не замечать волнения Оли. Предоставленная самой себе, она время от времени украдкой поднимала руки и поправляла белокурые кудряшки, но при этом они нисколько не меняли своего положения, по-прежнему образуя пышный, удивительно ровный золотистый шар.
Но вот в коридоре послышались торопливые шаги, и Оля, выпрямив спину, положила руки на колени. Вошел Андрей, озабоченный и раздраженный. Он бросил на стол передачу и, скривив углы губ, сказал:
— Не пойдет!
— Как, почему? — всполошился Мальгин. — Кто забраковал?
— Об этом после. — Андрей повернулся к Оле, попытался улыбнуться.
— О вас я говорил. Давайте условимся так: вы получайте у нас задания, пишите, а там посмотрим. Труд ваш будет оплачиваться. Сколько напишете, столько и получите. Согласны?
Оля кивнула головой, но по всему было видно, что ждала она большего. Часто захлопали ее ресницы, и робким голосом она спросила:
— А как в штат? В аппаратной работать я больше не могу. У меня уже подписано увольнение.
— Напрасно поспешили, — ответил Андрей. ~ Но, впрочем, все будет зависеть от вас. Нужно доказать свою способность стать журналистом. Понимаете? И доказать это не только нам с Петром Петровичем.
Заметив, как низко склонилась голова Оли и как вся она сникла и затихла, Андрей сказал другим, деловым тоном:
— Итак, приступим к работе. Распределим нагрузку на следующую неделю. Ты, Петр Петрович, сдашь новый вариант снятой передачи, подготовишь согласно плану две авторские статьи, я возьмусь за «Дневник соревнования», а Оля... Оля сделает репортаж о благоустройстве. — Произнося эти слова, он взглянул на Комлеву и увидел, как глаза ее оживились, стали внимательными и серьезными.
— Репортаж о благоустройстве должен быть не поверхностным, а содержать конкретные предложения и, главное, передавать заботу людей о своих дворах, улицах, о городе. Понятно?
Оля снова кивнула головой.
— Ну вот и хорошо! Даем два дня на изучение материала. Постарайтесь найти лучший опыт, настоящих энтузиастов благоустройства.
Оля слушала внимательно, не сводя глаз с Андрея. И в этом пристальном взгляде, во всей ее фигуре, напряженной, подавшейся вперед, — чувствовались готовность и желание выполнить задание так, как об этом говорил Широков. А когда он протянул Комлевой пару стандартных редакционных блокнотов и пообещал к завтрашнему дню приготовить удостоверение внештатного корреспондента, она почувствовала, как где-то в груди поднялась теплая волна и остановилась у горла. Оля тихо кашлянула, попрощалась и быстро вышла из комнаты.
Если бы Андрей и Мальгин, которые понимающе переглянулись, могли последовать за Олей, они бы увидели, как бойко бежала она по лестнице, семеня ногами и выбрасывая их поочередно вперед, словно первоклассница. Не убавила она шагу и на улице. Только на углу, возле телефонной будки, замедлились ее шаги. И вот она в будке, плотно прикрыта дверь, стянута зубами перчатка, и спущена звякнувшая монета. И уже журчит неугомонный, прерываемый только собственными междометиями и смешинками говор:
— Товарищ Яснов? С вами говорит внештатный корреспондент областного радио. Да, да — вы не ошиблись — Комлева. Ха—ха... Опять не ошиблись, ваша старая знакомая. В кино? Нет, в кино корреспонденты ходят только по заданию. В моем плане — не рецензия на фильм, а репортаж о благоустройстве. Почему зимой? Если бороться за чистоту зимой — меньше хлопот останется на лето.
...Пока шел этот веселый разговор, в промышленной редакции бушевал обычно невозмутимый и добродушный Мальгин.
— Да что он понимает в химии! Забурел наш Буров окончательно. Откуда я возьму эту непрерывность технологии? У меня и задание было совсем другое — упор на людей. И кто поймет эти подробности технологического процесса, кому они нужны? Нет, я пойду к Хмелеву. — И Мальгин шагнул уже к дверям, но его остановил спокойный голос Широкова.
— Не кипятись. Хмелев болен, и я еще не говорил с Буровым. Ты лучше полистай блокнот. Может, сумеешь ярче показать людей в работе. Такая передача накануне съезда получится — что надо.
Мальгин успокоился, однако, сев за стол, еще долго ворчал по поводу замечаний Бурова, потому что считал свою последнюю работу определенной творческой удачей. И только придя в себя окончательно, поинтересовался, что случилось с Хмелевым:
— Наверное, грипп? Нынче он косит всех подряд.
— Боюсь, что не просто грипп, — такие болезни Хмелев переносит на ногах.
2
Передача, забракованная Буровым, была несравнимо лучше прежних работ Мальгина, тех, которые он сдавал во время отсутствия Андрея. На этот раз Петру Петровичу удалось просто и увлекательно рассказать о коллективе химиков, и поэтому Андрей не испытывал никаких сомнений, ставя в конце передачи свою редакторскую подпись. Но именно эта подпись и явилась камнем преткновения. Буров нашел повод для того, чтобы вернуть передачу и усомниться в целесообразности командировки Мальгина.
Андрей понимал смысл происходившего. Теперь он уже не был наивным работником с периферии, как полгода назад. И потому не удовлетворился резолюцией председателя, начертанной красным карандашом через всю первую страницу. Ему захотелось выслушать замечания лично.
Как только Буров появился в своем кабинете, Андрей зашел к нему и, не дожидаясь приглашения, сел в кресло против стола.
Буров не торопился начать разговор. Не глядя на Андрея, он достал из кармана платок и принялся протирать стекла очков. Закончив это занятие, придвинул к себе стопку бухгалтерских документов и, наконец, спросил:
— Ну, что у вас?..
Широков высказал несогласие с резолюцией и тут же услышал нервно прозвучавший ответ: «Ваше мнение вы можете оставить при себе. Потрудитесь выполнять мои распоряжения или нам с вами придется расстаться». Андрей сдержался. Он мог бы, конечно, перефразировать эти слова, сказать: «Не нам с вами расстаться, а вам с нами» или наговорить других дерзостей, но счел все это лишенным смысла. Он ощутил вдруг озорное желание испытать терпение Бурова.
Он спросил, чем именно порекомендует Буров заменить снятую передачу, и услышал то, что предполагал. Буров, не задумываясь, напомнил о цикле бесед, имевшихся у Мальгина. Он не назвал ни автора, ни цикла, но Андрей знал, что это были старые, наскоро переделанные статьи самого Бурова о развитии культуры в Северогорском районе, которые несколько лет назад печатались в районной газете.
— Так ведь это убожество! — воскликнул Андрей. — Во-первых, старина-матушка, а во-вторых, самая первосортная талмудистика, состоящая из справок и таблиц. Вы-то сами эту чепуху читали? — спросил он, глядя в упор на Бурова.
В первый момент Андрей едва сдержал душивший его смех. Буров напоминал наткнувшегося на рогатину кабана: глаза чуть ли не вылезли из орбит, мясистый язык застрял в раскрытом рту и не позволял произнести хотя бы слово. Наконец оцепенение прошло, Буров грохнул ладонью по столу и сразу обрел дар речи.
— Выполнять без рассуждений! Прекращайте этот базар!
Благодушная улыбка Андрея, с которой он наблюдал неистовство Бурова, окончательно взбесила его. Он еще раз стукнул по столу и выбежал из кабинета.
- Какой простор! Книга вторая: Бытие - Сергей Александрович Борзенко - О войне / Советская классическая проза
- Вдруг выпал снег. Год любви - Юрий Николаевич Авдеенко - Советская классическая проза
- Твой дом - Агния Кузнецова (Маркова) - Советская классическая проза
- Изобретения профессора Вагнера. Лаборатория Дубльвэ (сборник) - Александр Беляев - Советская классическая проза
- Только вперед - Борис Раевский - Советская классическая проза
- Капитаны ищут путь - Юрий Владимирович Давыдов - Морские приключения / Путешествия и география / Советская классическая проза
- Голгофа - Альберт Лиханов - Советская классическая проза
- Моряна - Александр Черненко - Советская классическая проза
- Юность в Железнодольске - Николай Воронов - Советская классическая проза
- Брянские зорянки - Николай Егорович Бораненков - Советская классическая проза / Юмористическая проза