Форма входа
Читем онлайн Мамочка и смысл жизни. - Ирвин Ялом
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
– А в этой комнате?
– И здесь тоже.
– Например?
– Никаких нарушений, доктор, но я привык к большему профессионализму, когда встречаю терапевта.
– Профессионализм? – Эрнст почувствовал, как у него пробуждается интерес. Наконец-то что-то начало происходить.
– Я предпочитаю консультироваться у врача, который ставит конкретный диагноз и назначает лечение.
– А с чем ты столкнулся здесь?
– Никаких нарушений, доктор Лэш.
– Твоя единственная задача здесь, Халстон, открыто говорить о том, что у тебя на уме.
– Здесь все – как бы это сказать? – слишком неформально, слишком… слишком фамильярно. Например, ваше предложение называть друг друга по именам.
– Тебе кажется, эта фамильярность противоречит профессиональным взаимоотношениям?
– Точно. Мне нелегко. Иногда мне кажется, что мы занимаемся бесполезной возней, будто мы рассчитываем когда-нибудь наткнуться на ответы.
Эрнст играл открыто. Терять было нечего. Халстон был готов уйти. «Возможно, – думал Эрнст, – самое лучше, что можно сейчас сделать – это дать ему то, что он сможет использовать в общении с другим терапевтом».
– Я понимаю, как ты представляешь себе наши формальные роли, – сказал он, – и я ценю твою готовность выразить свои чувства, касающиеся общения со мной. Позволь мне сделать то же самое и поделиться с тобой своими чувствами от работы с тобой.
Эрнст полностью завладел вниманием Халстона. Он редко встречал пациентов, которым было безразлично, что думает о них терапевт.
– Одно из моих основных чувств – это разочарование, вызванное тем, что мне пришлось столкнуться со скрягой.
– Скрягой?
– Скрягой, словесным скрягой. Ты даешь мне очень мало. Когда я задаю тебе вопрос, твой ответ напоминает мне краткую телеграмму. Ты используешь так мало слов твои высказывания содержат настолько мало описательных деталей, ты вкладываешь так мало личного отношения, как это только возможно. И именно по этой причине я старался создать более близкие отношения между нами. Мой подход к терапии зависит от того, готовы ли мои пациенты делиться своими самыми глубинными чувствами. Исходя из моего опыта, формальные роли замедляют этот процесс, и это единственная причина, по которой от них следует отказаться. И поэтому я всегда прошу тебя разобраться в своих чувствах по отношению ко мне.
– Все, что вы говорите, чрезвычайно разумно – я уверен, вы знаете то, что делаете. Но я не могу так – эта калифорнийская культура, когда все чувства наружу, действует мне на нервы. Вот такой я.
– Один вопрос. Ты удовлетворен тем, какой ты?
– Удовлетворен? – Халстон казался растерянным.
– Ну когда ты говоришь, что ты такой. Я думаю, что тем самым ты также говоришь, что выбрал именно такой путь. Поэтому я спрашиваю, ты доволен своим выбором? Тем, что держишь дистанцию, остаешься таким безличным?
– Я не уверен, что это выбор, доктор. Это, – повторил он, – то, какой я есть, – моя внутренняя сущность.
Эрнст видел два варианта развития событий. Он мог либо попытаться убедить Халстона в его собственной ответственности за отдаленность, либо поделиться своими впечатлениями об одном критическом эпизоде. Он выбрал последнее.
– Позволь мне снова вернуться к началу, в ту ночь, когда ты вошел в комнату неотложки. Я расскажу, как это выглядело с моей стороны. Около четырех утра мне позвонили из «Скорой помощи» и сообщили о пациенте в состоянии сильной паники, вызванной ночным кошмаром. Я попросил врача вывести тебя из этого состояния и сказал, что встречусь с тобой двумя часами позже, в шесть. Когда мы встретились, ты не мог вспомнить ни ночного кошмара, ни событий предыдущего вечера. Другими словами, не было никакого содержания, не с чего было начинать.
– Так это и было. Все, что касается той ночи, словно черное пятно.
– Я попробовал работать над этим, и я согласен с тобой – ты сделал некоторый прогресс. Но за эти три часа я был потрясен тем, насколько сильно ты отстранен от других, от меня, от себя самого. Я убежден, что твоя отстраненность и твой дискомфорт от того, что я акцентировал на ней внимание, – основная причина твоего желания завершить работу. Есть и еще одно наблюдение: я поражен полным отсутствием любопытства к самому себе. Мне кажется, я должен поддерживать любопытство в нас обоих – я один должен нести все бремя нашей совместной работы.
– Я ничего не скрываю от вас преднамеренно, доктор. Зачем мне делать это специально? Просто я такой, – повторил Халстон в своей манере.
– Давай попробуем еще, Халстон. Я хочу, чтобы ты вспомнил, что происходило днем накануне того вечера, когда тебе приснился кошмар. Давай еще раз пройдемся по порядку.
– Как я уже говорил, был обычный день в банке, а ночью ужасный кошмар, который я забыл… поездка в «Скорую помощь»…
– Нет-нет-нет, это мы уже обсудили. Давай попробуем иначе. Достань свой ежедневник. Давай посмотрим, – Эрнст взглянул на свой календарь. – Наша первая встреча была 9 мая. Посмотри, что ты делал предыдущим днем, 8 мая. Начни с утра.
Халстон достал свой еженедельник и нашел 8 мая.
– Милл Вэли, – сказал он, – что я делал в Милл Вэли? Ах да – моя сестра. Теперь я помню. Я не был в банке в то утро. Я наводил справки о Милл Вэли.
– Что значит «наводил справки»?
– Моя сестра живет в Майами, и ее фирма посылает ее в район залива. Ей нужен дом в Милл Вэли, и я предложил ей разведать, что там и как – ну вы понимаете утренние пробки, парковки, магазины, лучшие дома.
– Хорошо. Прекрасное начало. Теперь пойдем дальше.
– Все в странном тумане – даже жутко. Я не могу вспомнить больше ничего.
– Ты живешь в Сан-Франциско – ты помнишь, как ехал к Милл Вэли через мост Золотые Ворота? В какое время?
– Думаю, рано. До пробок. Может быть, в семь.
– Что потом? Ты завтракал дома? Или в Милл Вэли? Постарайся описать это. Позволь своей памяти свободно перенестись в тот день. Закрой глаза, это помогает.
Халстон закрыл глаза. Через три или четыре минуты молчания Эрнст заинтересовался, не уснул ли он, и тихим голосом спросил:
– Халстон? Халстон? Не двигайся, оставайся там, где ты есть, но попробуй думать вслух. Что ты видишь?
– Доктор, – Халстон медленно открыл глаза, – я когда-нибудь говорил вам об Артемиде?
– Артемиде? Греческой богине? Ни слова.
– Доктор, – сказал Халстон, моргая глазами и кивая головой, как будто хотел прогнать видение. – Я несколько потрясен. Только что я пережил удивительные ощущения. Как будто трещина образовалась у меня в памяти, позволив всплыть всем странным событиям того дня. Мне не хотелось бы, чтобы вы думали, что я преднамеренно скрывал их от вас.
– Продолжай, Халстон. Ты начал говорить об Артемиде.
– Лучше я начну с утра того проклятого дня – дня, после которого я проснулся в «Скорой помощи»…
Эрнст любил слушать истории и устроился поудобнее, весь в ожидании. У него было четкое ощущение, что этот мужчина, с которым он провел три странных часа, сейчас собирался достать ключ к тайне.
– Итак, доктор, вы знаете, что я был одинок в течение почти трех лет и всегда был немного осторожным – даже больше чем немного – по отношению к… э… связям. Я рассказал вам, что был сильно оскорблен моей бывшей женой, эмоционально и финансово?
Эрнст кивнул. Взгляд на часы. Черт, осталось только пятнадцать минут. Ему нужно было поторопить Халстона, если он хотел услышать всю историю.
– А Артемида?
– Ах да, спасибо. Забавно, что именно ваш вопрос о завтраке в то утро зацепил что-то. Сейчас становится ясно – остановка на завтрак в кафе в центре Милл Вэли, сидение за огромным пустым столом на четверых. Затем кафе стало наполняться людьми, и одна женщина спросила, можно ли ей сесть рядом. Я посмотрел на нее, и, клянусь, мне понравилось то, что я увидел.
– В каком смысле?
– Женщина выглядела потрясающе. Красивая. Правильные черты, очаровательная улыбка. Думаю, моего возраста, лет сорока, но с гибким, как у подростка, телом.
Эрнст пристально посмотрел на Халстона, на другого Халстона, оживленного, и почувствовал, что в нем пробуждается интерес к этому человеку.
– Рассказывай.
– Похожа на Бо Дерек. Узкая талия и впечатляющая грудь. Многие из моих британских друзей предпочитают андрогинных[19] женщин, но я признаюсь, что большая грудь – мой фетиш, – и, нет, доктор, я не собираюсь отказываться от этого.
Эрнст успокоительно улыбнулся. Этого не было в повестке дня.
– И?
– Я заговорил с ней. У нее было странное имя – Артемида, и она выглядела… как бы сказать? Ну… не так, как современные женщины. Она не походила на посетителя моего банка. Представьте, она взяла багет, положила на него кусочки авокадо, затем достала из сумочки пакетики с приправами и посыпала бутерброд морской солью и тыквенными семечками… У нее был странный костюм – цветная крестьянская рубашка, длинная, яркая фиолетовая юбка, шнурок на поясе, множество золотых цепочек и бусинок. Она казалась человеком из поколения детей цветов, только выросшим.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мамочка и смысл жизни. - Ирвин Ялом бесплатно.
Похожие на Мамочка и смысл жизни. - Ирвин Ялом книги
- Лжец на кушетке - Ирвин Ялом - Психология
- Лечение от любви и другие психотерапевтические новеллы - Ирвин Ялом - Психология
- Анатомия игры - Марина Линдхолм - Психология
- Обратная сторона безумия - Александра Рудник - Психология / Русская классическая проза
- Жизнь, наполненная смыслом. Логотерапия как средство оказания помощи в жизни - Альфрид Лэнгле - Психология
- Бог в твоей жизни. Аналитическая психология. Сэлф-маркетинг - Оксана Покатаева - Психология
- Третья сторона медали - Ким Шмонов - Маркетинг, PR, реклама / Психология / Периодические издания / Эзотерика
- Жизнь, полная женщин. Руководство под ключ - Владимир Форс - Психология
- Как жить с хронической болью - Артем Тюльников - Менеджмент и кадры / Медицина / Психология
- Страх, стыд, вина и манипуляция. Как справиться? - Станислав Николаевич Савинков - Психология / Самосовершенствование
