Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через месяц Иван отправился в Берлад. Там его поначалу не узнали, потому что всех бродников он в свое время увел на разбой в моря, вместо них пришли новые. Они краем уха слыхали о некоем князе, предводителе лихих людей, и теперь с нескрываемым любопытством окружили его и рассматривали со всех сторон, будто какую-то сказочную диковину.
— Говорили, что Иван Берладник — огромадного роста и невиданной силы. А ты с виду, как мы, — разочарованно протянул один из парней.
— И будто ты один с охраной купеческих судов справлялся, кидал их всех в море, — поддакнул ему другой.
— Зачем же людей в море кидать? — удивился Иван. — По-моему, все должны жить.
— Так ты что, когда захватывал корабль, никого не убивал?
— Приходилось. Но только тех, кто сопротивлялся, а остальных отпускал на все четыре стороны.
— Дела-а-а… — протянул кто-то. — А нам такое наговорили!
— Ну мало ли что придумают, — отмахнулся Иван и задал вопрос: — А что, братцы, весело ли живете?
— Да так… Перебиваемся… Грабим помаленьку…
— А я вот вам дело интересное и добычливое хочу предложить. Пойдете за мной?
— Это смотря куда… Будет хорошая добыча — не против, — загомонили берладники…
— А дело такое. Захватим городок Олешье, перекроем торговый путь по Днепру и будем с каждого купеческого судна брать пошлину да в свой карман класть. Представляете, какие деньги к нам потекут?
— Вот это по-нашему… Мы к этому способны — чужое отбирать… На это мы согласны, — послышались голоса.
Весной 1158 года большое число утлых суденышек двинулось по рекам Берладь и Дунаю и спустилось в Русское море; там, прижимаясь к глинистым берегам, направились они к устью Днепра и внезапно появились перед Олешьем. Олешье было воздвигнуто русскими купцами как перевалочный пункт на торговом пути из Руси в Византию и далее на юг. Городок был почти не укреплен: невысокий вал, на нем частокол — врытые в землю заостренные столбы да деревянные ворота, которые закрывались на ночь. От кого защищаться? Русских князей он, отделенный от родины разбойничьей Степью, не интересовал, а от лихих набегов десятков тысяч половцев никакие стены крепостные и рвы спасти не могли, не такие крепости брали. А не трогали кочевники городок по той простой причине, что им он был очень нужен. Через него сбывали они свои товары: кожу, шерсть, мясо, сыр и предметы ремесла. Вот и жило Олешье в тишине и мире, принимая у своей пристани торговые суда, на рынке — заезжих купцов разных стран и народов.
И вдруг вывалилась со стороны моря ватага вольных людей, вооруженных чем попало, и кинулась к растворенным воротам. Стража из двух человек и мытника, собиравших пошлину при въезде в город, тотчас разбежалась; скоро город оказался в руках бродников. Бродники никого не грабили, не насиловали. Они согнали всех жителей и торговцев на площадь, перед ними речь держал князь Иван Берладник.
— Достопочтенные господа! — важно прохаживаясь по невысокому помосту, в полной тишине строго и внушительно говорил он. — Меня зовут Иваном Ростиславичем, я — князь Звенигородский. А пришел к вам со своим воинством с одной простой задачей — установить княжескую власть, как это положено во всех городах Руси, и защитить вас от ворога…
— А от кого защищать-то? У нас никаких врагов нет. Даже дикие половцы нас не трогают, — раздался насмешливый голос.
— Враги всегда найдутся, а лучше князя никто воинскую силу организовать не может и преграду противнику не поставит.
— Постой, князь, хочу тебя спросить вот о чем, — проговорил стоявший в первых рядах плотный мужик с окладистой бородой, по виду купец. — Уж не ты ли это тот разбойник на морях, которого зовут Иван Берладник?
Иван на мгновенье смешался, он и предположить не мог, что слух о его деяниях дойдет до такого глухого городишки, как Олешье. Вихрем метнулась мысль: признаться или попытаться скрыть? Но тотчас здравый смысл подсказал, что утаить будет невозможно; не он, так бродники все равно расскажут, кто такой. И он ответил:
— Да, я Иван Берладник. Меня мой дядя, галичский князь Владимирко, лишил удела, но я сумел завоевать новое владение в Адриатическом море на острове Корфу.
— А что же ты там не правишь, а сюда заявился?
Язвительный вопрос вывел Ивана из себя. Он вспылил:
— А кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался?
— Передо мной не надо, — спокойно возразил тот же человек. — Ты всему народу скажи.
Иван понял, что действовал он до сего момента слишком мягко, а надо разговаривать с такими людьми решительно, твердо и без колебаний.
— Я волен поступать так, как мне заблагорассудится, на то я и князь! — непререкаемым голосом объявил он. — И пришел я к вам, чтобы установить свой порядок.
— И какой же он, твой порядок?
— А такой, который будет действовать в ваших интересах. Во-первых, — Иван поднял руку и загнул один палец; все смотрели на этот палец, словно в нем содержался ответ, — с ремесла и торговли буду брать не десятую часть, как сегодня, а только двадцатую. Вся остальная прибыль останется у вас.
На площади установилась тишина. Никто не ожидал такой щедрости князя, поэтому ошарашенно молчали.
— Во-вторых, не стану отменять ваши свободы. Как собиралось вече по заведенному обычаю, так оно и будет собираться. А я обещаю, что буду прислушиваться к его решениям и вашему мнению.
— Это гоже, — после некоторого молчания проговорил кто-то. Все с напряженным вниманием продолжали слушать Ивана, и было видно, что напряжение на площади ослабло, и люди уже с некоторой благожелательностью глядели на нового правителя.
— Ну и, наконец, в любое время будет свободный доступ на красное крыльцо княжеского дворца со всеми бедами и запросами. Всем и без ограничений!
— А у нас нет княжеского дворца! — раздался веселый голос.
— Значит, построю, коли нет! — так же весело ответил Иван, и все заулыбались, задвигались, зашумели, и в этом шуме Иван услышал одобрение своим начинаниям.
— Так что, господа горожане, — крикнул он, — принимаете меня в свои князья или как?
— Принимаем… Добре сказано… Подходящий князь! — послышалось в толпе. Иван облегченно вздохнул: самое тяжелое и опасное осталось позади, горожане Олешья приняли его в свои князья. Он тотчас снарядил гонца в Киев, чтобы известить великого князя о своем вокняжении.
XIII
Юрий Долгорукий доживал последние дни. Он сильно прибаливал, но продолжал крепкой рукой править Русью. И тут к нему пришло известие из Олешья. Надо было решать, как поступать с беспокойным князем. Против того, что Иван Берладник укрепился в одном из его городов, у князя возражений не было, мало ли уделов, которые в условиях постоянных княжеских усобиц переходят из рук в руки, к этому все привыкли и с этим мирятся, лишь бы не было братоубийственной войны.
Но его беспокоили другие вести. Против него, великого князя Руси, поднимались недруги, собиравшиеся отнять у него киевский престол. Недавно удалили из своего города его сына Мстислава новгородцы. Черниговский князь Изяслав Давыдыч, которого он, Юрий, прогнал из Киева, вступил в союз с князьями Смоленским, Владимиро-Волынским, Луцким и Рязанским, собирая таким образом силы против него, Юрия Долгорукого. Даже Святослава Ольговича, троюродного брата, пытался привлечь к себе Изяслав Давыдович, но получил твердый отказ. Кто же остался у него в друзьях? Только Ярослав Осмомысл, князь Галицкий, зять его. Да и того он крепко обидел, не выдав ему на расправу Ивана Берладника. Вроде бы проглотил Осмомысл обиду и не вспоминает о ней, даже когда узнал, что Берладника отбил черниговский князь. Но что будет, если Юрий Долгорукий оставит мятежного князя, ярого врага Осмомысла, в своих владениях, в Олешье? Не надо гадать над ответом, милый зятек наверняка отвернется от него и откажется помочь в случае войны с Изяславом Давыдычем и его союзниками. И тогда поражение его неминуемо. Снова бегство из Киева, снова позор на седую голову, снова далекий, лесной Суздальский край…
И Юрий Долгорукий решился. Он приказал своей дружине сесть на лодьи-однодеревки (так они назывались, потому что киль у них делался из одного дерева) и отправиться вниз по Днепру, чтобы прогнать самозваного князя Ивана Ростиславича Берладника из Олешья.
Появление киевской дружины было совершенно неожиданным для Ивана и бродников. Ведь он уверял всех, что целых десять лет служил Юрию Долгорукому, завоевал его любовь и уважение, что у них настолько крепка дружба, что скоро он сам поедет в Киев на прием к великому князю и привезет грамоту на правление. И вдруг на реке появляется вереница лодок с дружинниками, которые, не церемонясь, принимаются избивать и гнать вольную ватагу из города…
Бежали так быстро, что не успели собрать свои вещи. Сам Иван находился в это время в своем доме, что на самом берегу реки. Увидев вооруженных людей и сразу поняв, в чем дело, он прихватил с собой сундучок с городской казной и кинулся к ближайшей лодке. Нечего было и думать, чтобы руководить бродниками, паника началась такая, какую он наблюдал только в болгарском городе Констанца, когда улепетывали от отрядов воеводы…
- Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник) - Василий Седугин - Историческая проза
- Марко Поло - Виктор Шкловский - Историческая проза
- Заговор князей - Роберт Святополк-Мирский - Историческая проза
- Бегство пленных, или История страданий и гибели поручика Тенгинского пехотного полка Михаила Лермонтова - Константин Большаков - Историческая проза
- Фёдор Курицын. Повесть о Дракуле - Александр Юрченко - Историческая проза
- Святослав. Возмужание - Валентин Гнатюк - Историческая проза
- Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения - Виктор Поротников - Историческая проза
- Князь Гавриил, или Последние дни монастыря Бригитты - Эдуард Борнхёэ - Историческая проза
- Гроза двенадцатого года (сборник) - Даниил Мордовцев - Историческая проза
- Моссад: путем обмана (разоблачения израильского разведчика) - Виктор Островский - Историческая проза