Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты поступил неправильно, в который уж раз возвестил голос, доносящийся откуда-то из дальнего уголка его души.
Леклерк усмехнулся: «Я солдат и выполняю приказ. Вот и все».
Солдат, который трусливо отсиживается на лестнице, когда другие идут вперед.
«Просто я умный солдат, — ответил он, удивленный небывалой смелостью своей совести. — Солдат, который выполняет приказ. И вот я живой. А они мертвые. И не надо путать глупость с храбростью. Кроме того, кто другой смог бы узнать о существовании фонда и месье Анжа?»
Тогда почему ты не рассказал о нем? Наверняка их бы это заинтересовало.
В конце концов у Леклерка не осталось ответов. Он что-то невнятно пробормотал о неблагодарности Чапела, но его словам не хватало убедительности. Он пытался найти, за что бы ему возненавидеть этого американца, лишь бы не возненавидеть себя. Ох уж этот Чапел, очертя голову рванувший навстречу опасности, и ведь даже ни разу не оглянулся назад. Чапел, у которого имелось полное право спросить, что сказал Бубилас. Счетовод Чапел, который оказался солдатом до мозга костей, именно таким, каким следовало бы быть Леклерку. Внезапно он сжал кулак и с силой ударил себя по ноге. Желанная боль отвлекла от горящего у него на спине отпечатка огромной ладони Гадбуа. Похлопать по спине было самым большим комплиментом со стороны генерала.
«Сдашь им только Фонд Святой земли, — велел генерал, когда Леклерк тем же утром, в пять тридцать, явился к нему с докладом о допросе Бубиласа. — Но ничего больше».
«Но этого недостаточно, — возразил Леклерк. — Они должны знать про того, другого человека „Хиджры“. Вдруг у ЦРУ что-нибудь на него есть? Он не мелкая сошка. Им следует знать».
«Нет, Анж только наш», — сказал Гадбуа.
«Вы его знаете?»
«Знаю кого? — Гадбуа помотал головой — точь-в-точь старый лев. — Такого человека не существует».
Это было не много, но хоть что-то. Когда вы, как Чапел, томимы жаждой найти хоть какую-нибудь зацепку, такая информация подобна полному до краев стакану воды. Благотворительный фонд Святой земли. Объединенный банк Дрездена. Еще один счет. Еще один шанс. Он чувствовал, как финансовый поток тащит его на восток. И все-таки он какое-то мгновение сопротивлялся, может, потому, что ему так не нравился Леклерк. Его наглая самоуверенность. Его вопиющее неуважение к правилам цивилизованного поведения.
Сара вела «рено» в южную часть города. Движение было несильное, и солнце весело светило им в спину. Они пересекли квартал Сен-Жермен-де-Пре и пронеслись по острову Сите. Между их сиденьями стоял пакет с круассанами, от которых машина наполнялась аппетитным запахом свежей выпечки. Всплывший дрезденский банк не был случайностью. Сначала банк «Дойче интернационал», затем Объединенный банк Дрездена. «Хиджра» свила гнездо в Германии. Они не просто знали правила, они знали больше — о взаимном недовольстве между правительствами двух стран. Об их мелком пакостничестве и детском нежелании цивилизованно сотрудничать. Откуда-то террористы знали такие кулуарные тайны, о которых даже не принято говорить.
Чапел снова позвонил по телефону, на этот раз в ничем не примечательный офис во Вьенне, штат Вирджиния, где находилась штаб-квартира Управления по борьбе с финансовыми преступлениями, еще одного недремлющего крестоносца в этой войне, когда дремать нельзя.
— Привет, Бобби, это Адам. Проверь для меня Фонд Святой земли, ладно? Счет в Объединенном банке Дрездена.
— Я отлично их знаю, — ответил Роберт Фридман, двадцатипятилетний аналитик, полный бодрости и желчи уже с полчетвертого утра. — Год и месяц назад их на корню скупила фингруппа «Торнхилл гаранти». В основном чтобы расширить свой сектор частных банковских операций в Европе. Сделка чистая. Наичистейшая, я бы сказал.
— Но сам фонд не так уж чист: поставляет средства «Хиджре». Найди мне все по нему. Даже если поиск ничего не даст, выйди на «Торнхилл гаранти»: пусть они приготовят выписки по операциям фонда и его учредительные документы. Мне нужно все, что только можно собрать. Если возникнет какая-то заминка, звони адмиралу Гленденнингу, он быстро им вправит мозги.
— Есть.
Не успел Чапел повесить трубку, как телефон зазвонил снова. Это был Холси.
— Я тут переговорил с Шумахером. Ничего не получится. Без резолюции судьи президент совета директоров и слышать не желает о допуске к финансовой истории счета в банке «Дойче интернационал». У нас никаких шансов. Судья из левых, как минимум из «зеленых», и ему за каждым министром мерещатся фашисты.
— А ты сказал ему про видео? Он что, не понимает, для чего нам нужна эта информация?
— Сам ему скажешь. Он соизволил вписать тебя в свое деловое расписание на сегодня, на три часа дня. Рейс из аэропорта «Шарль де Голль» в одиннадцать часов. Фрэнк Нефф, фэбээровец, встретит вас и передаст диск с видеозаписью.
Бросив взгляд на часы, Чапел подумал, не передвинуть ли ему встречу с доктором Бак. Утром он проснулся с сильной головной болью. Плечо окаменело. Малейшее движение отдавалось мучительной болью. Но он все равно заставил себя отказаться от викодина. Ему было важнее, чтобы для работы в банке голова оставалась ясной.
— В одиннадцать не могу, — ответил он. — Надо показать доктору плечо. Меня там здорово поджарило.
— Точно не можешь?
Да чтоб тебя!
— Точно.
— Ладно. Подожди, посмотрим, что тут есть еще. Рейс в час у «Люфтганзы», в Берлине будете в два тридцать. Там вас встретит машина. Молись, чтобы рейс не задержали. К судье нельзя опаздывать.
Чапел повесил трубку.
— Можно чуть побыстрее? — обратился он к Саре. — Нам необходимо попасть в больницу до одиннадцати.
Сара вдавила в пол педаль газа.
— А что такое?
— Доставайте свой паспорт, нам надо успеть на самолет.
28
На мосту Дружбы народов, соединяющем бразильский город Фос-ду-Игуасу с парагвайским Сьюдад-дель-Эсте, образовалась пробка. Марк Габриэль терпеливо ждал на готовом в любой момент сорваться с места мотоцикле «Хонда-125». Справа по узкой пешеходной дорожке тянулась цепочка рабочих, торговцев и индейцев-гуарани. Большинство из них сгибались под огромными, завернутыми в газеты тюками. Один за другим они проходили мимо него. Пограничный пропускной пункт представлял собой одинокую металлическую будку посреди дороги. Снаружи расхаживали три пограничника, время от времени подававшие машинам знак проезжать. Каждый день этот старый железный мост пересекало двадцать тысяч человек. Некоторых останавливали. О безопасности никто и не думал. В Сьюдад-дель-Эсте закон стоял на втором месте. На первом — экономика. Люди устремлялись в Сьюдад, чтобы заработать денег, и правительство не особо интересовалось, каким образом они это делают.
Машины продвигались вперед очень медленно. На четыре полосы, ведущие к пропускному пункту, пытались въехать сразу по восемь автомобилей. Но вот в скоплении машин образовался просвет совсем недалеко от пропускного пункта. Одним движением опустив солнцезащитное стекло, Габриэль поехал через мост и при пересечении границы прибавил скорость. Пограничники на него даже не взглянули. Впереди простирался задымленный городской ландшафт, посреди которого, на фоне мозаики из красных черепичных крыш и сумбура разношерстных вывесок, высились небоскребы из стекла и стали, зачастую отстроенные лишь наполовину и давно заброшенные. И все это обрамляли неуступчивые джунгли.
Расположенный в самом сердце зоны Тройного пограничного стыка — территории, где сходятся границы Аргентины, Бразилии и Парагвая, — Сьюдад-дель-Эсте, этот «Город Востока», вот уже тридцать лет как являлся меккой для контрабандистов, фальшивомонетчиков, неплательщиков и гангстеров. Город грязный и подлый. Многолюдные улицы переходили в не менее многолюдные переулки с крошечными лавками, некоторые размером всего два на два метра, в которых продавалось все, что только можно себе представить: начиная от автомагнитол и однорядных роликовых коньков и заканчивая игровыми приставками «Иксбокс», не говоря уже о виагре. Продавцы часов, менялы, уличные торговцы и коробейники всех мастей кишмя кишели в этих проулках.
Габриэль ездил в Парагвай уже десять лет. Ни головокружительная жара, ни постоянный смог не досаждали ему. Десятиминутная поездка завершилась у офиса «Интелтек» в районе Лас-Паломас. Невысокий склад недавно побелили, и теперь он весело сверкал под лучами утреннего солнца. На парковке стояли три машины с бразильскими номерами. Номера все незнакомые, — правда, со времени его последнего визита прошло уже полгода. Семьдесят процентов автомобилей в Сьюдад-дель-Эсте были ворованными, угнанными из Бразилии, Аргентины и Уругвая. Поэтому местные жители меняли их часто. Хотя это правило вряд ли применимо к серебристому шестисотому «мерседесу».
- Завещание - Джон Гришем - Триллер
- Завещание - Джон Гришэм - Триллер
- Империя господина Коровкина - Макс Гришин - Триллер / Ужасы и Мистика
- Девочка, которую нельзя (СИ) - Андриевская Стася - Триллер
- Плохая мать - Миа Шеридан - Триллер
- Зимняя жертва - Монс Каллентофт - Триллер
- Зимняя жертва - Монс Каллентофт - Триллер
- Жертва - Марина Эльденберт - Триллер
- Полуночный киносеанс - Джейн Андервуд - Триллер
- Жертва: в западне - Ольга Райтер - Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Триллер