Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каиров тоже посмотрел туда. В проходе скрылся официант с подносом, на котором громоздилась посуда. Замаячил белым колпаком повар, несколько раз затянулся папиросой, выпустил дым в зал.
Виктория с сожалением сказала:
— Никогда не наблюдала проход в кухню с этой стороны. Можно сказать, местные «Ворота солнца»...
— Лучше ворота в рай, — пошутил Кузнецов.
Кухня была напротив него, и ему не требовалось поворачиваться, чтобы видеть, куда смотрят Виктория и Каиров.
— Нет! — возразила Виктория. — «Ворота солнца» — это памятник культуры древних перуанцев тиауанаку. Судя по описаниям, он гигантский, монолитный... Но ведь это «Эльдорадо» — только стилизация.
Сменин неподвижно смотрел на опустевшую бутылку, казалось, не замечая бокалов, наполненных вином. Виктория повернулась к столу, сказала:
— Давайте выпьем.
— Надо заказать еще, — предложил Сменин Кузнецову.
— Кто наш официант? — с готовностью спросил оператор.
— Все уже заказано, — успокоила Виктория. И подняла гордо подбородок, словно предоставила возможность полюбоваться своей шеей и ниткой жемчуга на ней.
Кузнецов великодушно заявил:
— Расходы оплачивает Совкино.
— Браво! — вкрадчиво сказала Виктория. — Если мужчина с размахом, это всегда приятно.
Она взяла бокал, пила вино с удовольствием. А когда выпила половину, подняла глаза на Каирова:
— Мирзо, почему бы вам не пригласить меня на танец?
Играли фокстрот. Площадка перед эстрадой была мала. И теснота свирепствовала такая, что, несмотря на быстрый темп, люди не танцевали, а только шевелились.
— Здесь хорошо зимой. Зал почти пуст. И возникает настроение и какой-то интерес... К жизни, к счастью.
Виктория прижималась к Каирову. Он чувствовал теплоту ее и запах волос.
— Вы недовольны, Мирзо?
— Зачем здесь эти люди? — спросил он почти ревниво.
— Это они должны задать подобный вопрос.
— Почему?
— А потому, что с Гавриилом Алексеевичем я договорилась об ужине раньше, чем с вами.
— Кто он такой?
— Хороший человек. Безнадежно влюбленный в меня вот уже два года.
— Он не здешний.
— Разумеется. Он, кажется, из Крыма. Второй раз приезжает сюда на воды... У него что-то с почками.
— Почки вином не лечат.
— Не будьте таким педантом, Мирзо... Иванович. Он завтра уезжает.
— Теперь понятно, для чего я здесь, — сказал Каиров со вздохом.
— И очень хорошо, что понятно. Вы — моя симпатия, мое увлечение, мой мужчина... Вас не устраивает такая роль?
— Роль?
— Не придирайтесь к словам. В конце концов, все завиит от вас.
«Я никогда не понимал женщин, — думал Каиров. — Впрочем, может, это непонимание как раз и есть их самое-самое понимание... Что собой представляет Виктория Шатрова? О внешности вопросов нет. Легко догадаться, какой она была в восемнадцать — двадцать лет и сколько молодых людей сходили по ней с ума! Надо полагать, ее отец уже тогда был адвокатом. Значит, она училась в гимназии, общалась с определенным кругом людей, которые, подобно мне, не чистили ботинки на улицах Баку. Судя по ее разговору, она много читает... Несомненно, человек увлекающийся. И вместе с тем практичный, расчетливый. Как она четко определила отношения с Кузнецовым! Прокат, бензин, амортизация... И мне отвела роль: хочешь радуйся, хочешь обижайся... Другое дело Сменин... Почему-то не верится, что он влюблен в нее. Утром в буфете он сам предлагал Кузнецову знакомство с очаровательной дамой — владелицей «роллс-ройса». Любимых не предлагают...»
— Вы думаете обо мне? — спросила Виктория.
— О вас, — признался он.
— И что вы обо мне думаете?
— Хорошее...
— Нет, — укоризненно посмотрела она, чуть отстранившись, чтобы видеть его глаза, и повторила: — Нет, вы как будто что-то считали. Когда человек думает о хорошем, у него совсем другие линии шеи и подбородка. Они мягкие, как нежный взгляд. А вы... Вы в напряжении. Но прячете его под ревностью к моим гостям.
— Я вообще ревнивый, — признался Каиров. — И отец мой был ревнивый, и дед... Но о вас я действительно думал хорошо... И мне приятна ваша наблюдательность. Правда, я размышлял... Зарезать мне Кузнецова или только сломать ему два-три ребра.
— Почему Кузнецова? — не без испуга спросила Виктория, отстраняясь от Каирова.
— Но ведь Сменин завтра уезжает.
Она засмеялась, шаловливо сказала:
— Когда я была гимназисткой, мне ужасно хотелось, чтобы из-за меня кого-нибудь зарезали. Однако мальчишки ограничивались разбитыми носами да синяками.
— Жаль, — заметил Каиров.
— Немножко... Зато я рано вышла замуж. В семнадцать лет. Подружки охнули от зависти. Они бы не завидовали, если бы знали, что в двадцать два года я стану вдовой.
Танец кончился. Толпа густо поползла, растекаясь в направлении столиков, увлекая Викторию, отделяя ее от Каирова. Между ними оказались женщина и мужчина. А Виктория не оборачивалась. Говорила какие-то слова, надеясь, что Каиров идет следом. Он попытался приблизиться к ней. Протиснулся было вперед, задев плечом усатого высокого мужчину. Тот сердито посмотрел на Каирова:
— Осторожней надо!
— Прости, дорогой. Хочу пробиться к даме.
— Пожалуйста, пожалуйста, — отодвинулся мужчина, пропуская Каирова. Однако ворчливо пожелал: — Будь терпеливым, кацо.
Виктория наконец заметила, что Каиров отстал, посторонилась, ожидая его. Он взял ее за руку, сказал:
— Извините.
— Извиняю.
Они были одного роста. Губы их оказались рядом. И поцелуй получился, как прикосновение.
Когда они шли к столу, Каиров спросил:
— Сменин хороший врач?
— Не знаю... У меня здоровые зубы.
Бутылок на столе прибавилось. Время от времени прикладываясь к высокому стакану с местным красным вином, Сменин говорил:
— Слабость дедуктивного метода видится мне прежде всего в том, что в поступках и действиях людей нередко встречается парадокс. Не случайно в науке под парадоксом понимают неожиданное явление, не соответствующее обычным представлениям.
— Честно говоря, Гавриил Алексеевич, — Кузнецов выпустил дым изо рта, положил папиросу на край пепельницы, керамической, по цвету и форме похожей на солнце, — я о дедукции читал только у Конан-Дойля. Но мне кажется, что дедуктивный метод столь широко популярен и известен лишь потому, что он предполагает глубинное, а не поверхностное изучение явлений...
— Глубинное изучение! — недовольно сказал Сменин. — Все слова... Я могу доказать, что, отхлебывая это вино, произвожу глубинное изучение напитка.
- Хранитель серого тумана - Родион Семенов - Прочие приключения
- Сохрани мгновения для друга - Алексей Черницын - Прочие приключения / Юмористическая проза
- Попутчик судьбы - Евгений Андреевич Казаков - Воспитание детей, педагогика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино - Михаил Март - Прочие приключения
- Япона осень - Лео Сухов - Попаданцы / Прочие приключения / Разная фантастика
- Игрушка для бога - Avadhuta - Героическая фантастика / Прочие приключения
- Вечный порт с именем Юность - Владимир Казаков - Прочие приключения
- Беззвездный Венец - Джим Чайковски - Прочие приключения / Разная фантастика
- Время в долг - Владимир Казаков - Прочие приключения
- Ближе к звездам - Евгений Владимирович Андрийко - Космическая фантастика / Научная Фантастика / Прочие приключения