Лось оказался на сто килограммов тяжелее, чем думал Жак. Когда сняли шкуру и освободили мясо от костей, то выяснилось, что еды для сорока собак, если каждой давать по полтора килограмма в день, хватит на пять суток.

ГЛАВА 17

Арктический город. — Ярмарка в Заполярье. — Русские и чукчи. — Предпраздничное оживление. — Чукчи-торговцы. — Таинственный незнакомец. — Огненная вода. — Обильное возлияние. — Закрытие ярмарки. — Конный отряд. — Ценитель спиртного. — Сквозь тундру. — Стойбище чукчей. — Северное сияние. — Новая встреча с томским исправником.

Расположенный в устье реки Колымы, Нижнеколымск — административный центр самого крупного в губернии уезда если и не по числу жителей, то, во всяком случае, по занимаемой им территории, является русским аванпостом[130] на северо-востоке Сибири. Несмотря на свое значение, возросшее с организацией здесь поселения ссыльных, он представляет из себя всего-навсего убогий населенный пункт с чумами и ветхими домами, в которых теснятся полторы тысячи ссыльнокаторжных и триста или четыреста казаков, служащих в вооруженных силах России. Из этого злосчастного арктического города, столь же отличающегося от Якутска, как Якутск от Петербурга, и девять месяцев в году погребенного под снегом, отправляются во все концы, вплоть до Берингова пролива и Анадырской бухты, казаки, которым предписано собирать налоги с чукчей, юкагиров и коряков. Как ни бедны эти несчастные, которым жестокая природа с такой скаредностью отпускает средства к существованию, они обязаны ежегодно платить «белому царю, сыну солнца», подушную подать в размере восьми-девяти франков в год, чаще всего шкурками. Цифра как будто бы скромная, но она достаточно велика для тех, кто кормится только мороженой рыбой и олениной и по-настоящему голодает, когда весной уходит рыба, а осенью — стада диких оленей. И неудивительно, что они всячески стараются увернуться от выплаты тяжелого для них налога, и, для того чтобы взыскать его, казакам приходится немало потрудиться. И хотя закон и порядок одерживают в конце концов верх, но какой ценой! Павшие лошади, замерзшие в пути люди. Намного ли сумма подати превосходит расходы на сбор налогов? Однако об этом никто не думает: важен сам принцип.

И кто бы мог поверить, что в злосчастном, заброшенном краю, где стонут от отчаяния влачащие жалкое существование ссыльные или каторжане, в течение нескольких дней в году царит праздничное ликование? А между тем это именно так.

В первую неделю февраля в остроге Островном, что в двухстах пятидесяти километрах от Нижнеколымска, на одном из островов реки Анюй, открывается пользующаяся доброй славой богатая ярмарка, на которую съезжаются русские купцы и чукчи со всей Восточной Сибири и даже с Аляски, лежащей по ту сторону Берингова пролива и еще сравнительно недавно входившей в состав Русской Америки.

Само Островное, где проходит ярмарка, известная как Нижнеколымская, — небольшое селение. На одной из окраин его высится разрушенная часовня. Два-три десятка чумов теснятся вокруг острога — нескольких административных строений, обнесенных забором с одними воротами и смотровой башней над ними. Здесь живет исправник, в обязанности коего входит неукоснительное поддержание порядка, борьба с любыми правонарушениями и защита интересов купцов из Якутска в их торговле с кочевыми племенами. Кочевники покорно выполняют любые решения этой важной по местным масштабам персоны, хотя в распоряжении исправника — всего лишь тридцать казаков, вызываемых им по случаю ярмарки из Нижнеколымска.

В описываемый нами день в поселке Островном чувствовалось предпраздничное оживление, что и понятно: завтра, шестого февраля 1879 года, должно было состояться открытие ежегодной ярмарки. Русские купцы прибыли сюда с запада на санях, до отказа нагруженных товарами для обмена. В одни возки у них были впряжены олени, в другие — лошади, поскольку между Якутском и Нижнеколымском насчитывается довольно много почтовых станций, где можно сменить лошадей. Чукчи же проделали свой путь с северо-востока, из тундры и с гор, на оленьих или собачьих нартах.

Удивительно, сколь далеко и как долго приходится ехать начинающим купцам из чукчей — единственных торговых посредников между русскими и народами, населяющими северную часть Америки. Когда вскрываются реки и моря, эти отважные люди, забросившие ради довольно прибыльных коммерческих операций изнурительное занятие охотой с ее непредсказуемым результатом, плывут на байдарах[131] из оленьих или моржовых шкур с Восточного мыса через Берингов пролив, доставляя на Американский континент закупленные у русских железные и стеклянные изделия и табак и получая в обмен шкурки черно-бурой и рыжей лисицы, песца, куницы, выдры, бобра, волка, росомахи, а также добытые эскимосами клыки моржей. Возвратившись на родину, они добавляют к привезенным из Америки товарам китовые ребра, идущие на изготовление саней, сумочки из моржовой кожи и изумительной красоты одежду из оленьих шкур и вместе с женами, детьми, оленьими стадами и собаками, не забыв прихватить с собой в сложенном виде чумы, отправляются наконец в Островное.

Чтобы обезопасить себя от голода, необходимо проявлять постоянную заботу об оленях, которых у чукчей не так уж мало, и поэтому кочевники выбирают такие пути, где встречается много ягеля, и, прежде чем решиться пересечь бесплодные пространства, нагружают на сани достаточное количество корма для этих животных. Поскольку едут они в Островное не по прямой, дорога отнимает у них довольно много времени, что, впрочем, их ничуть не смущает. После ярмарки они совершают тот же путь, но уже в обратном направлении, а на следующий год вновь возвращаются на великое торжище.

Эта подвижная кочевая жизнь как будто плохо согласуется с местным климатом, но для чукчей она привлекательна. Кочевники так любят движение, что, и раскинув лагерь, они ежедневно в разных направлениях бороздят ледяную степь, азартно охотясь и поддерживая себя в активной форме.

Но вернемся все же к ярмарке 1879 года, приготовления к которой уже закончились.

Поскольку в Островном на всех жилья не хватило, русские купцы — не менее сотни — разбили шатры из оленьих шкур или же устроились в своих кибитках. Чукчи же — по крайней мере человек пятьсот — расположились в стороне от них целым стойбищем.

Эти ярмарочные становища являют собой весьма живописное зрелище и с тех пор, как их описывал Матюшкин, один из сподвижников адмирала Врангеля, не претерпели никаких изменений. Особенно сильное впечатление стоянка чукчей производит ночью, когда мрак опускается на чумы, с которых наспех счистили снег, и взору предстает множество людей, собравшихся вдруг вместе на жалком клочке неприветливой земли, где встретить даже одного человека — событие незаурядное. Над традиционными жилищами кочевых народов поднимаются розоватые клубы дыма, уходящего к темно-синему небу, на котором мигают звезды. Гигантские костры ярко освещают не только самих чукчей, но и сидящих в санях русских купцов, закутанных в шубы. На горизонте капризно всплескивают красно-зеленые всполохи северного сияния и ниспадают на землю волшебным дождем из рубинов и изумрудов.

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 196

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Из Парижа в Бразилию по суше - Луи Буссенар бесплатно.

Похожие на Из Парижа в Бразилию по суше - Луи Буссенар книги

Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов - Луи Буссенар - Прочие приключения
Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов - Луи Буссенар - Прочие приключения
За десятью миллионами к рыжему опоссуму - Луи Буссенар - Прочие приключения
Бенгальские душители - Луи Буссенар - Прочие приключения
Адское ущелье - Луи Буссенар - Прочие приключения
Пылающий остров - Луи Буссенар - Прочие приключения
Два капитана - Вениамин Каверин - Прочие приключения
Жизнь-река - Геннадий Гусаченко - Прочие приключения
Орлы капитана Людова - Николай Панов - Прочие приключения
Нелли девочка с красным бантиком - Габриэла фан - Прочие приключения / Прочее

Оставить комментарий