Форма входа
Читем онлайн Лекции по истории русской философии - Александр Замалеев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Согласно учению Лосского, познанный объект, даже если он составляет часть внешнего мира, включается непосредственно сознанием познающего субъекта в структуру личности и поэтому понимается как существующий независимо от акта познания. Познавательный объект как бы дифференцируется, удваивается в гносеологическом и психологическом плане, вследствие чего отношение субъекта ко всем другим сущностям мира принимает форму гносеологической координации. Гносеологическая координация еще не тождественна познанию, но без нее не бывает и самого познания. Субъектом гносеологической координации, ее главным деятелем выступает личность. Роль и значение личности в познании определяются уровнем и сложностью познавательной процедуры. Возможности отдельных личностей в образовании гносеологической координации не одинаковы. Если духовный потенциал личностей совпадает, возникает «единодушная жизнь», т. е. конкретная консубстанциональность. При различии возможностей «группа деятелей подчиняет себя одному деятелю», что порождает иерархический персонализм, соответствующий общемировому, природному иерархизму. Принцип гносеологической координации утверждает нерасторжимость и целостность бытия и познания.
В гносеологии интуитивизма новое измерение получал вопрос о времени. Лосскому был совершенно чужд катастрофизм, отрицание исторического преемства. Он не допускал уничтожения никакой традиции. Для него в настоящем всегда сохранялось прошлое, органически сосуществуя с будущим. Подобно неоплатоникам, Лосский воспринимал мир и в его тварной сиюминутности, и в его вечной надмирной самотождественности; его время «позитивно», оно исключает «потерю любого содержания»: «…есть изменение, но нет отмены, нет умирания, есть предшествующее и предыдущее, но нет отпадения в область прошлого, ведущего бытие бледных бесплотных теней». Органическое миропонимание Лосского включало в единый процесс все движение мира — природное и социальное. Оно в равной степени было и натурфилософией, и культурологией. От целостности мира русский мыслитель шел к целостности культуры, и это составляет его главную философскую заслугу.
Лосский этизирует космос и космизирует мораль, для него бесконечная красота мира неотъемлема от красоты человеческого духа. Его философия напоминает святилище, храм. Здесь все гармонично и целесообразно, служит совершенному идеалу. Но это не католический храм, не готика, где все устремлено ввысь, венчает торжество Божественного над человеческим. Это православная церковь, собор, в котором Божество нисходит до человека, делаясь сопричастником его радостей и страданий. В этом единении — «Царство Духа», «совершенное Добро и Красота». Лосский берет эти понятия в основание своего интуитивизма и преобразует их в систему логики, этики и эстетики.
Таковы общие контуры учения русского философа, пропаганде и разъяснению которого он всегда уделял самое серьезное внимание. Этому он посвятил свои «Воспоминания», написанные в эмиграции и впервые опубликованные в Мюнхене в 1968 г.
5. Л.И. Шестов (1866–1938). В творчестве Шестова объемно и всеохватно высветилась одна тема — трагическая сущность человеческого бытия, неизбывность и постоянство человеческого страдания. Недаром Шестовым впоследствии так заинтересовались западные экзистенциалисты. «Трагедии из жизни не изгонят никакие общественные переустройства, — писал он еще в книге „Достоевский и Нитше (Философия трагедии)“ (1903), — и по-видимому, настало время не отрицать страдания, как некую фиктивную действительность, от которой можно, как крестом от черта, избавиться магическим словом „ее не должно быть“, а принять их, признать и, быть может, наконец, понять». Эта тема проходит через все его основные сочинения: «Апофеоз беспочвенности (Опыт адогматического мышления)» (1905), «На весах Иова (Странствования по душам)» (1929), «Афины и Иерусалим. Опыт религиозной философии» (1951), «Умозрение и откровение» (1964). Шестова раздражала сама бердяевская формула «прорыва к смыслу через бессмыслицу», он был слишком подавлен громадностью и неотвратимостью человеческого страдания, чтобы сохранить какое бы то ни было доверие к разуму, мышлению. Он не желал «убаюкивать себя и свои тревоги соображениями о великих завоеваниях человеческого ума» и с бесконечным почтением становился на позиции Белинского, который потряс его своим бунтом против «Егора Федорыча Гегеля», против самоочевидностей, пропистых истин, всего того, что освящено наукой, моралью, философией[25].
Шестов с гордостью называл себя «ненавистником разума», дерзновенно мечтая «преодолеть Аристотеля». Он — крайний иррационалист, поскольку отрицал возможность рационального постижения истины. «Истина лежит по ту сторону разума и мышления» — утверждал Шестов. «Чтобы увидеть истину, нужны не только зоркий глаз, находчивость, бдительность и т. п. — нужна способность к величайшему самоотречению». Необходимо отбросить «естественную связь явлений» и «категорический императив», всякое «всеобщее и необходимое». Истина в своей первозданности надмирна, она тождественна откровению, она есть Бог. Поэтому, согласно Шестову, «все вероятия говорят за то, что человечество откажется от эллинского мира истины и добра и снова вернется к забытому Богу». Разум разочаровывал его прежде всего потому, что не давал примирения с действительностью, с миром, в котором жизнь — «бессмысленный, отчаянный крик или безумное рыдание». Разуму неведома «тайна вечного» — смерть, это «самое непонятное, самое „неестественное“ из всего, что мы наблюдаем в мире». И пытаясь успокоить человека, разум лишь обманывает его, уводит от действительности. Шестов полагал пределы разуму, который вследствие этого утрачивал свою универсальность, а следовательно, и общезначимость. «На весах Иова скорбь человеческая оказывается тяжелее, чем песок морской, и стоны погибающих отвергают очевидности». Шестов в конечном счете приходил к выводу об абсурдности и иррациональности человеческого мышления.
Человечеству не остается ничего другого, как только принять откровение, очистив его от «условностей» разума. «Там, где откровение, — писал Шестов, — ни наша истина, ни наш разум, ни наш свет ни на что не нужны. Когда разум обессиливает, когда истина умирает, когда свет гаснет — тогда только слова откровения становятся доступны человеку. И, наоборот, пока у нас есть и свет, и разум, и истина — мы гоним от себя откровение. Пророческое вдохновение, по самой природе своей теснейшим образом связанное с откровением, только там и тогда начинается, когда все наши естественные способности искания кончаются». Шестов был решительно против того, чтобы «на манер Филона, Соловьева или Толстого» примирять греческий разум с библейским откровением; все такие попытки, на его взгляд, приводят лишь к одному результату: «к самодержавию разума». Он по существу заново возродил аскетизм веры, подорванный традицией русского религиозного любомудрия. Это роднит его учение с «византизмом» Леонтьева, хотя, возможно, Шестову и не понравилось бы такое сравнение.
Философия «русского духовного ренессанса» не завершила своего развития в дореволюционной России: период ее цветения еще долго продолжался в изгнании, вызывая всеобщий интерес к духовным исканиям отечественных мыслителей.
Литератураа) Источник
Бердяев Н.A. Новое религиозное сознание и общественность. СПб., 1907.
Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.
Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990.
Бердяев Н.А. Самопознание. Л., 1991.
Бердяев Н.А. Русская идея: Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // Мыслители русского зарубежья: Бердяев, Федотов. СПб., 1992.
Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1990.
Лосский И.О. Обоснование интуитивизма. СПб., 1906.
Лосский И.О. Мир как органическое целое. М., 1917.
Лосский И.О. Условия абсолютного добра. М., 1991.
Соловьев B.C. Чтения о Богочеловечестве; Русская идея // Соч.: В 2-х т. Т. 2. М., 1989.
Соловьев Б.С. Оправдание добра; Критика отвлеченных начал // Соч.: В 2-х т. Т. 1. М. 1990.
Соловьев B.C. Кризис западной философии (против позитивистов); Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // Соч. Т. 1. М., 1990.
Соловьев B.C. Русская идея // Россия глазами русского: Чаадаев, Леонтьев, Соловьев. СПб., 1991.
Шестов Л.И. Достоевский и Нитше (Философия трагедии). СПб., 1903.
Шестов Л.И. Апофеоз беспочвенности (Опыт адогматического мышления). СПб., 1905. (Переизд.: Л., 1991).
Шестов Л.И. На весах Иова (Странствования по душам). Париж, 1929.
Шестов Л.И. Киркегард и экзистенциальная философия. Париж, 1939.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Лекции по истории русской философии - Александр Замалеев бесплатно.
Похожие на Лекции по истории русской философии - Александр Замалеев книги
- Постмодернизм в России - Михаил Наумович Эпштейн - Культурология / Литературоведение / Прочее
- Заговоренные клады и кладоискатели. Предания старины и новины заговоренные - Владимир Цыбин - Прочее
- Разоблачение - Элизабет Норрис - Прочее
- Избранное - Кира Алиевна Измайлова - Прочее / Фэнтези
- История искусств. Просто о важном. Стили, направления и течения - Алина Аксёнова - Прочее
- Мир викингов (с иллюстрациями) - Эльсе Роэсдаль - Прочее
- Гуманитарная повестка российских СМИ. Журналистика, человек, общество - Татьяна Ивановна Фролова - Культурология / Прочее
- Выбор моей реальности ТОМ 1 - Мануйлов Александр - Альтернативная история / Прочее
- Проблемы души нашего времени - Карл Густав Юнг - Прочее
- Искусство эпохи Возрождения. Италия. XIV-XV века - Александр Викторович Степанов - Искусство и Дизайн / Прочее / История
