Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Можно долго комментировать слова матери Лейли, рассуждать о том, что время в наших краях будто остановилось, – одни слова «девушке любить – позор и стыд», «будь, словно кукла, домоседкой вечной», говорят о многом, можно взять их эпиграфом к предполагаемой пьесе «Лейли» – но не будем отвлекаться.
Что же Лейли? Как она себя повела? Возмутилась? Испугалась? Подчинилась?
Послушаем Физули:
«Лейли, услышав матери упрёки, Решила в сердце: «Чародей жестокий, Судьба вершительница злобных дел, Нелёгкий начертала мне удел. Разлукою сменились дни свиданья, Мне суждено сгореть в огне страданья!» Что сделать, что сказать могла она? Ведь хитростью была она бедна… Но всё же решила проявить упорство: «Прибегну, – мыслит, – к помощи притворства».
Ясно, что перечить матери Лейли не могла, другие времена, другие нравы, но и смириться не хотела. Ничего удивительного, как может смириться живая, влюблённая девушка, если она действительно живая, и действительно влюблённая. Какой бы простодушной Лейли не была, она понимает, что самое страшное, если ей больше не позволят ходить в школу, и она не сможет больше видится с любимым. Она прибегает к лукавству, даже к хитрости, и какой нормальный (психически нормальный) человек бросит в неё камень.
Итак, Лейли отвечает матери:
«Она сказала, очи опустив: «О мать, подруга дней моих мгновенных, О мать, ларец богатств моих нетленных! Мне эти все неведомы слова, И речь твоя понятна мне едва. С ребёнком, глупым и неискушённым, Ты говоришь о юноше влюблённом. Мне неизвестно, что произошло И что меня коснуться бы могло. Я о любви ни с кем не говорила, Лишь ты о ней мне кое-что открыла. Что за любовь, скажи, в ней смысл какой, Скорее тайну до конца раскрой! О, будь моей звездою путеводной, Чтоб больше мне не мучиться бесплодно. Учусь не самовольно в школе я, Твоей не преступила воли я. То в школу мне велишь ходить, стараться, То школы мне велишь остерегаться. Какое же мне слово повторять? Чему скажи, должна я доверять?.. Подобных слов не повторяй, прошу! И мне, несчастной, доверяй, прошу!».
Как могла мать Лейли не поверить таким словам своей дочери. А нам, если есть у нас воображение, остаётся представить эту юную леди, которая с ангельским личиком, мягко говоря, вводит мать в заблуждение. Но вновь повторю, можно улыбнуться тираде Лейли, – сама наивность, действительно, что может знать наша Лейли о любви, если не то, что открыла ей мать? – только не впадать в морализирование. Не исключено, что и сам поэт печали и страданий Физули, позволил себе улыбнуться, когда писал эти строки…
Следующий эпизод о котором говорилось в сюжете «Лейли-девственница» из пятого раздела, остаётся только напомнить.
Лейли выдали замуж за Ибн-Салама, естественно, без её согласия. Помощи ждать было не откуда, жаловаться некому, и даже если «хитростью она была бедна», она обязана была проявить изворотливость, чтобы не разделить ложе с нелюбимым человеком. Она и придумывает джинна (наверно, который вселился в Гейса), который её преследует, и которого должен остерегаться сам Ибн-Салам…
Следующий эпизод. Друг Меджнуна Зейд навещает его в пустыне и помогает влюблённым обмениваться вестями друг о друге. И Лейли просит Зейда передать Меджнуну её слова:
«Я – что бутон, уста мои закрыты, Кровь бьёт из сердца. Нет нигде защиты. А ты в стране свободы, царь царей, Свободно выбираешь ты друзей. Вслед за рукой, ты как перо, не ходишь, И где душе угодно, там и бродишь».
И далее,
«…как ни тяжела бывает скорбь, – Терпи, спины в отчаянье не горбь.»
Возможно, преувеличиваю, попадаю в плен собственной концепции, но мне видится юноша, мужчина, который говорит только о своих страданиях, и мучается только над тем, верна ему возлюбленная или нет. Типичный случай, вплоть до наших дней.
И видится девушка, женщина, которая беспокоится только о том, как живётся её возлюбленному, при этом находит в себе силы, чтобы поддержать его («спины не горбь»). И вновь, как мне представляется, случай вполне типичный, вплоть до наших дней.
Даже если я не прав, думаю, в пьесе «Лейли» подобная степень фантазии вполне допустима…
Следующий эпизод. Ибн-Салам не выдержал своего тягостного положения (задумайтесь, кому в поэме «Лейли и Меджнун» тягостнее, чем Ибн-Саламу) и умер. Лейли отправилась с караваном в пустыню, со скрытым намерением встретиться там с Меджнуном и соединить с ним свою судьбу. Ей удаётся разыскать его, и она обращается к нему со следующими словами:
«Ты к цели издалека пробивался – С тобою та, по ком ты стосковался. Ты счастлив: всё твоё, чего хотел. Перед тобой твоей мечты предел. Ведь я Лейли – души твоей желанье, Больного сердца вечное терзанье. Мою желал ты видеть красоту, Желал увидеть ты свою мечту. Теперь с тобой мы вместе, друг прекрасный, Зачем же мешкать будешь ты напрасно? Свиданье нам дано благой судьбой, Иди ко мне – ведь счастье пред тобой И сердце я отдам с любовью жаркой, Я душу сохранила для подарка. Спеши – не упускай судьбы. Смотри, Мои дары скорее забери! Ты болен? Так во мне врача ты встретишь! Влюблён? Во мне любимую приветишь! Пусть наша встреча будет счастья пир, С тобою мы забудем целый
- Ахматова. «И я сказала: – Могу» - Дмитрий Быков - Критика
- Избранное - Кира Алиевна Измайлова - Прочее / Фэнтези
- Первая любовь - Валерий Брюсов - Прочее
- Приколы новорусские - Илья Рыков - Прочее
- Эльфийская империя - Антон Владимирович Генералов - Боевая фантастика / Прочее
- Так родилась Душа - Кристина Колегина - Прочая детская литература / Прочее / Эзотерика
- Жернова истории - часть 1 - Андрей Колганов - Прочее
- Жизнь и приключения Санта-Клауса - Лаймен Фрэнк Баум - Зарубежные детские книги / Прочее
- Русуданиани - Без автора - Прочее
- 1913. Что я на самом деле хотел сказать - Флориан Иллиес - Биографии и Мемуары / Исторические приключения / Культурология / Прочее / Публицистика