Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эди оторвала взгляд от кровати.
Если не смотреть на нее — что было чертовски нелегко, — номер излучал теплое радушие. Стены цвета слоновой кости были рассечены балками из потемневшего дерева. Из уважения к приближающемуся празднику над входом была повешена гирлянда с ленточками.
И снова Эди посмотрела на кровать.
— Да, знаю, — сказал Кэдмон, перехватив ее взгляд. — Довольно внушительная, ты не находишь?
— Просто все дело в том, что мы с тобой не… ну, сам понимаешь.
Она подавила непреодолимое желание отвести взгляд, невысказанная тема секса снова подняла свою соблазнительную голову.
Кэдмон еще мгновение смотрел ей в глаза. Хотя ее искусство ходить на свидания порядком заржавело, Эди явственно чувствовала, что он задает немой вопрос. Не дождавшись ответа, Кэдмон подошел к кровати и, стиснув зубы, положил ладони на матрац…
…и разделил кровать на две односпальных.
— Я не знал, как нам быть с постельным бельем. — Он указал на сбившееся кучей покрывало.
Действуя по наитию, Эди подошла к комоду, выдвинула ящик и достала два комплекта односпального белья.
— Нам повезло. Как раз на такой крайний случай здесь есть запас. — Она швырнула сложенные простыни на кровать. — Не беспокойся, я потом обо всем позабочусь.
Если Кэдмон и испытал разочарование, то хорошо это скрыл.
— Боюсь, туалетом нам придется пользоваться по очереди. Мои геркулесовы способности не идут дальше возможности раздвинуть кровать. — Отвернувшись от свалившегося покрывала, он взял бутылку портвейна. — По непонятной причине я окрылен нашими сегодняшними успехами. Словно средневековый монах, который завершил свои ежедневные труды и теперь может посидеть за кувшином вина, сознавая, что заслужил это простое удовольствие. — Говоря, вкрутил в пробку штопор, которым его снабдил дежурный администратор.
С громким хлопком пробка вышла из горлышка.
Держа в каждой руке по стакану, Кэдмон подошел к Эди.
— Приношу свои извинения за то, что портвейн не сцежен. Поскольку мы трясли бутылку, придется довольствоваться тем, что есть. — Затем с улыбкой добавил: — Осторожнее, эта штука здорово бьет в голову.
Эди взяла стакан и, ответив на улыбку, пригубила рубиново-красный напиток.
— Точно. Определенно, эту штуку пить можно.
Кэдмон рассмеялся глубоким, сочным, призывным смехом, который подействовал на Эди как портвейн и заставил снова улыбнуться.
— А теперь вернемся к насущным задачам. — Он указал на круглый столик в углу: — Будем надеяться, нам удастся связать последние четыре строчки.
Не зная, какая от нее может быть помощь, поскольку из-за разницы в часовых поясах рассудок работал все медленнее, Эди уселась в кресло с высокой спинкой, придвинутое к стене. У нее возникло странное чувство, что пользы от портвейна будет мало. Она посмотрела на последние четыре строчки переведенного текста.
Верный гусь скорбно оплакал всех мертвых.Я не знаю, как такие невзгоды могут служить миру,Но если человек с преданным сердцем ищет святого блаженного мученика,Там, в пелене между двумя мирами, он найдет скрытую истину.
Используя вместо указки указательный палец, Эди подчеркнула первую строчку и хихикнула:
— Несомненно, плохо скрытая ссылка на Матушку Гусыню.
Кэдмон деловито обвел слово «гусь» карандашом.
— В средневековой лексике слова «гусь» и «лебедь» нередко путались, гусь был символом бдительности. В свете всего того, что нам известно, смысл первой строчки становится совершенно очевиден.
— Вот как? Извини, но я за тобой не поспеваю.
— Вспомни, что Гален взял на себя роль хранителя Ковчега, а для часового самым главным качеством является бдительность.
— И не будем также забывать, что эти катрены были лебединой песней Галена.
Кэдмон взглянул на стакан в руке Эди, словно молча вопрошая: «И много ты уже выпила?», и она быстро отодвинула стакан в сторону.
— Сэр Кеннет упоминал о том, что все жители Годмерсхэма, кроме жены Галена, стали жертвами чумы. Так что, как мне кажется, в этом и есть смысл первых двух строчек.
— Правильное предположение. Что касается третьей строчки… — Подняв стакан, Кэдмон отпил небольшой глоток. — Это типичное предостережение, какое можно встретить в любом средневековом труде.
— Лишь рыцарь, чистый сердцем, может искать священную Чашу Грааля, верно?
— Мм… ну, что-то в таком духе.
Кэдмон принялся медленно барабанить пальцами по деревянной столешнице, погруженный в размышления. Через несколько мгновений его пальцы уже выбивали быструю дробь.
— Я так понимаю, это хороший знак.
— Настолько хороший, что у меня яйца зачесались, — грубо пошутил он, хлопнув ладонью по крышке стола. — Если я не ошибаюсь, «блаженный мученик» — это не кто иной, как Святой Лаврентий, мученик.
Эди порылась в банке памяти. Имя показалось ей смутно знакомым. Потребовалось всего одно мгновение, чтобы она нашла нужный файл данных, тот, в котором говорилось о том, что Гален пожертвовал обилие священных реликвий местной церкви.
— О господи! Гален спрятал Ковчег в…
— В церкви Святого мученика Лаврентия! — воскликнули они хором, торжествующе улыбаясь.
— Согласно указаниям в Ветхом Завете, — возбужденно продолжал Кэдмон, подчеркивая пальцем последнюю строчку четвертого катрена, — когда Ковчег Завета был установлен в храме Соломона, в святая святых, у входа был повешен занавес, чтобы закрыть доступ к святой реликвии. Именно тогда появилось выражение «за занавесом», потому что никто, даже жрецы храма, не мог входить в это священное пространство.
— Из чего следует, что в последней строчке содержится прямая ссылка на Ковчег. — Дождавшись кивка Кэдмона, Эди сразу же сменила тему: — Итак, когда мы трогаемся в путь?
— У нас под рукой нет расписания автобусов. Однако, полагаю, мы сможем добраться до Годмерсхэма где-то к полудню. Если же возьмем машину напрокат, то раньше.
— Ого, я удивлена, что ты не хочешь ехать прямо сейчас, — с издевкой произнесла Эди. — Подумаешь, на улице проливной дождь.
— Хотя мне не хочется думать о том, что приз достанется Макфарлейну, нам необходимо отдохнуть.
В этом вопросе у них было полное согласие.
— Ты думаешь, церковь сохранилась?
— Мм. Трудно сказать. В ходе многочисленных религиозных войн, бушевавших на протяжении столетий в нашем маленьком островном королевстве, было уничтожено множество церквей и монастырей. Однако не позже чем завтра мы выясним, уцелела ли церковь Святого мученика Лаврентия.
— Кстати, мы понятия не имеем, где именно на территории церкви был спрятан Ковчег.
— А я и не говорил, что нас ждет легкая прогулка.
Отодвинув кресло, Кэдмон встал. Когда он подошел к раздвинутой кровати, комната наполнилась меланхолическими звуками сюиты для виолончели Баха. Эта музыка показалась Эди похоронным маршем.
Не обращая на нее внимания, она украдкой наблюдала за тем, как Кэдмон схватил с ночного столика банку с печеньем.
Кэдмон Эйсквит был необычайным человеком. Его живой, острый ум производил на Эди впечатление.
Когда он подошел к столику в углу, сжимая в руке банку с печеньем, Эди почувствовала что-то неладное: выражение его лица было уже совсем не таким торжествующим, как всего мгновение назад.
— Ого! Что случилось? Ты больше не на седьмом небе от счастья?
Кэдмон протянул ей банку печенья с шоколадом:
— На, возьми.
— А ты сам не будешь?
Отмахнувшись, он сел за стол и задумчиво произнес:
— Уж слишком чистым и аккуратным получается решение. Слишком очевидным.
— Возможно, Гален хотел, чтобы решение было очевидным.
— Если бы это действительно входило в его намерения, он не стал бы заморачиваться с катренами.
Также потеряв вкус к сладкому, Эди отодвинула печенье в сторону.
— Так, вижу, к чему ты клонишь. — Спустившись на землю, она снова уставилась на написанное от руки четверостишие. — Быть может, не слишком чистое решение придет к тебе утром.
— Или тебе. Твой квадрат последовательного пути Ковчега отчетливо показал твои способности к аналитическому мышлению.
Чуточку воспрянув духом, Эди улыбнулась:
— Тебе понравилось, да?
— Это одно из того многого, что мне в тебе нравится.
Ответ Кэдмона вызвал сожаление по поводу того, что двуспальная кровать была раздвинута.
— Ну, знаешь, и ты мне тоже нравишься.
На самом деле очень. Быть может, больше, чем следовало, если учесть, как мало Эди знала об этом человеке. Помимо того, что он учился в Оксфорде, работал в МИ-5, а недавно написал книгу, она не знала о Кэдмоне Эйсквите ничего. Одно дело — человек-загадка, и совершенно другое — человек с прошлым.
- Ва-банк - Анри Шарьер - Триллер
- Вирус - Джонатан Мэйберри - Триллер
- Я должна кое-что тебе сказать - Кароль Фив - Остросюжетные любовные романы / Триллер
- Арфеев - Даниил Юлианов - Остросюжетные любовные романы / Триллер / Эротика
- Заговор - Джонатан Рабб - Триллер
- Последняя тайна храма - Пол Сассман - Триллер
- При реках Вавилонских - Нельсон Демилль - Триллер
- Код да Винчи - Дэн Браун - Триллер
- Ты мне принадлежишь - Мэри Кларк - Триллер
- Рукопись из тайной комнаты. Книга вторая - Елена Корджева - Триллер