Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Им ничего не оставалось, как пройти за офицером в смежное помещение. Еще раньше Флавия заметила четырех вооруженных полицейских. Скорее всего оружие не заряжено, но у нее не было охоты проверять.
Офицер завел их в маленькую квадратную комнатку без окон, которую, должно быть, специально проектировали с таким расчетом, чтобы она повергала людей в депрессию: грязные белые стены, неудобные табуретки, стол из пластика и металла. В этой обстановке человек должен был почувствовать собственное ничтожество и осознать себя не личностью, а административной проблемой, которую проще всего устранить, элементарно выдворив из страны.
В комнате было две двери: в одну из них они вошли; другая, противоположная, на мгновение приоткрылась при их появлении и тут же захлопнулась. Молодые люди уселись на табуретки и застыли в напряженном молчании. Флавия впервые на собственной шкуре ощутила, каково это: быть нелегальным иммигрантом.
— О, какой сюрприз, — сказал вдруг Аргайл, увидев вошедшего человека.
— Джонатан, — дружелюбно приветствовал его тот, кого они в последние дни награждали тумаками, били бутылками и сумками по голове и кому ставили подножки. Под левым глазом у него красовался пластырь. — Рад видеть вас снова.
Выражение лица его, однако, свидетельствовало об обратном. Флавия сдержала смешок и решила не напоминать ему о предыдущей встрече. Лучше не провоцировать зверя.
— Не могу ответить вам тем же, — честно признался Аргайл.
— Я и не ожидал ничего иного. Да это и не важно, — сказал мужчина, усаживаясь на табуретку. Он открыл пухлую папку с документами и долго изучал какую-то бумагу — давит на психику, подумала опытная Флавия, — после чего поднял к ним озабоченное лицо.
— И что же нам с вами делать? — спросил он.
— Может, для начала представитесь по всей форме? — предложила Флавия.
Он тонко улыбнулся.
— Жерар Монталлу, министр внутренних дел.
— Мы хотим услышать объяснения. Что происходит?
— О, это просто. Вы являетесь сотрудниками иностранной полиции, и для работы в нашей стране вам требуется разрешение. Мы не даем вам этого разрешения. Так что можете отправляться домой. Что же касается мистера Аргайла, то пусть скажет спасибо, что его не арестовали за контрабанду, и также отправляется восвояси.
— Чушь, — резко сказала Флавия. — Вы тоже не обращались к нам за разрешением, когда приезжали в Италию.
— Я ездил в Рим как гражданское лицо в составе международной делегации.
— Шпионить.
— Это как вам будет угодно. Но при этом я не совершил ничего противозаконного, что могло бы вызвать ваши возражения.
— Ради Бога, два человека убиты. Или это ваша обычная дневная норма?
Он покачал головой:
— Вы начитались шпионских романов, мадемуазель. Мое рабочее место — письменный стол. Осмелюсь предположить, что и ваше тоже. Подобные эскапады являются для меня редчайшим исключением.
— Вероятно, поэтому они столь неудачны, — ехидно бросила Флавия.
Реплика французу не понравилась. Если он и пытался быть дружелюбным, то после выпада итальянки отбросил всякие церемонии.
— Вероятно, — враждебно ответил он.
— Хорошо, — сказала Флавия. — Значит, я возвращаюсь домой и заполняю ордер на вашу экстрадицию по делу об убийстве?
— Я никого не убивал. Говорю же вам: я занимаюсь исключительно бумажной работой. Всякий раз, когда я пытался поговорить с вами, вы лезли в драку. Я найду вам сколько угодно свидетелей, которые подтвердят, что в день, когда убили Эллмана, я находился в Париже. А с Мюллером я даже не виделся. Я заходил к нему на квартиру, но не застал его дома.
— Я вам не верю.
Он безразлично пожал плечами:
— Это ваша проблема.
— Я могу доказать, что и ваша тоже.
— Не думаю.
— Чем вы занимались в Риме?
— Я не обязан вам докладывать.
— Напрасно. По приезде в Рим я раздую из этого дела гигантский скандал. И в ваших интересах отговорить меня.
Несколько секунд он размышлял.
— Ну хорошо, — сказал он. — Вы, конечно же, понимаете, что картина, принадлежащая Жану Рукселю, была у него украдена.
— Мы заметили это.
— Сначала мы уделили этому факту недостаточное внимание. Являясь членом департамента по охране официальных лиц, я…
— А при чем тут Руксель?
— Месье Руксель — особенный человек, бывший министр, в некотором роде национальное достояние. Вскоре ему должны вручить высочайшую международную награду. Видные общественные фигуры — наш… мой профиль. Моя задача — защита политических деятелей. В этом нет ничего необычного.
Так вот, около недели назад полицейское управление, занимающееся преступлениями в сфере искусства, арестовало человека по фамилии Бессон. Он признался в огромном количестве преступлений, в том числе и в краже этой картины. Я поехал побеседовать с ним, и мы заключили сделку: он рассказывает все, что ему известно о картине, а я выпускаю его на свободу.
— И что же он рассказал?
— Картину Бессону заказали. Некто Мюллер сказал ему, что цена для него значения не имеет, и выразил готовность приобрести ее за любые деньги. Бессон, разумеется, напомнил Мюллеру, что тот не сможет выставить картину на продажу. Мюллера это не интересовало. Он хотел получить картину как можно быстрее и сказал, что, если для этого понадобится украсть ее, он согласен и на кражу. «Достаньте мне ее, — попросил Мюллер, — и постарайтесь не оставить следов».
Бессона удивило такое страстное желание завладеть второразрядной картиной, и Мюллер признался, что когда-то она принадлежала его отцу. Бессону причина показалась неубедительной. Тогда Мюллер сказал, что в ней содержатся важные документы, имеющие отношение к его отцу.
Мюллер предложил Бессону такие деньги, от которых тот, будучи тем, чем он является, не смог отказаться. Он украл полотно и привез его Делорме, который, в свою очередь, отдал картину вам. Вот тут-то я и вмешался: в конце концов, для меня вы являлись курьером, нелегально переправляющим краденый товар за границу.
— Тогда почему вы не арестовали меня?
— Мы оказались в затруднительном положении. Для нас было очевидно, что Мюллер придает этой картине какой-то особенный смысл, но в чем заключается этот смысл, мы не знали. Момент, который был выбран для кражи картины, нам тоже показался неслучайным. Через неделю должно было состояться вручение награды Рукселю. Мы опасались, как бы противники Рукселя не обнародовали какой-нибудь скандальный факт его биографии. Он мог оказаться вполне тривиальным, или абсолютной неправдой, или фантазией сумасшедшего лунатика, но для нас это не имело значения. Я получил указание от начальства завладеть картиной и придержать ее у себя до тех пор, пока мы не выясним, в чем тут дело. Если бы мы арестовали вас, Мюллер мог выступить в прессе с заявлением. В мои планы входило выкрасть у вас картину, вернуть ее Рукселю и после этого приехать в Рим и поговорить с Мюллером начистоту. Возможно, мой план был не слишком удачен, но не забывайте: я был сильно ограничен временем.
Флавию его рассказ не убедил. Пока Монталлу говорил, она внимательно следила за его лицом, пытаясь определить, насколько он искренен. Все очень странно. Она всегда считала шпионов недалекими людьми, но этот вел себя просто по-идиотски. По идее он должен был обратиться в полицейское отделение при вокзале и арестовать Аргайла. Он, однако, совершил поступок крайне абсурдный. Так мог действовать только дилетант. И если он рассчитывает, что она поверит в такую чушь, то это просто оскорбительно. Кто-то из них троих говорит неправду, и это точно не она и не Аргайл.
Флавия перевела взгляд направо и увидела, что Аргайл скептически улыбается. Она незаметно ткнула его локтем в бок и взглядом приказала молчать.
— Результатом ваших, мягко говоря, странных действий стала жуткая неразбериха, — сказала она.
Монталлу ничуть не смутился.
— Боюсь, что так, — согласился он с иронической улыбкой.
— Значит, вы отправились в Рим и навестили Мюллера.
— Его не было дома. Я не встречался с ним.
— Вы звонили Аргайлу и просили вернуть картину.
— Да, это был я.
На этот раз у Флавии не возникло сомнений в его правдивости.
— А потом вам позвонил ваш начальник и сообщил, что Мюллера убили. И велел поскорее убираться из Италии.
Француз кивнул.
— Из этого следует вывод: вы сознательно препятствовали расследованию тяжкого преступления.
Монталлу пожал плечами.
— Это вы звонили Эллману в Базель?
— Я никогда не слышал об этом человеке. Честно. Я до сих пор не понимаю, какова его роль в этом деле.
— Руксель знал о том, что происходит?
— Мы не посвящали его в детали, но я предупредил его. И постоянно держал в курсе его помощницу.
— Ах вот как, — произнесла Флавия. — Ну что ж, я полагаю, больше нам не о чем говорить. Убийства в Риме вас не касаются, картина возвращена владельцу, и Рукселю больше ничто не угрожает.
- Последний мужчина Джоконды - Игорь Кольцов - Исторический детектив
- Слезы Макиавелли - Рафаэль Кардетти - Исторический детектив
- Дочь палача и ведьмак - Оливер Пётч - Исторический детектив
- Убийство Сталина и Берия - Юрий Мухин - Исторический детектив
- Поместье Лич: Мёртвая невеста - Владимир Александрович Андриенко - Исторический детектив / Крутой детектив
- Тайна короля Якова - Филип Депуа - Исторический детектив
- Куда ж нам плыть? Россия после Петра Великого - Евгений Анисимов - Исторический детектив
- Проклятие принцессы Алтая - Юлия Ефимова - Исторический детектив / Периодические издания
- Семь Оттенков Зла (ЛП) - Роберт Рик МакКаммон - Исторические приключения / Исторический детектив
- Портрет Моризы - Анита Феникс - Исторический детектив / Ужасы и Мистика