– Об этом мне сказал ваш взгляд, мастер. Так что?
– Это не тайна, студент, ты непредсказуем… И как агент не годишься. Шуму много создаешь вокруг себя, поэтому тебе позволят разорвать контракт досрочно.
– Про это догадывался, – кивнул я, – но что придумали взамен?
– Что придумают, то и придумают. Ты же не дурак, Ирридар, сам должен понимать, наступил на интересы многим очень влиятельным лицам, поэтому подарки будут непременно, но мне о них не докладывали. И вот еще что, верни жетон.
Он протянул руку. Я положил ему на ладонь жетон тайного стражника и укоризненно проговорил:
– Темните вы, мастер.
Дворец короля производил странное впечатление из-за смешения архитектурных стилей. В середине был почти Лувр – дворец французских королей я видел на картинке, – а с четырех сторон высились мрачные глыбы фортов.
Гронд провел меня под аркой больших ворот, показал бумаги офицеру и свернул налево. Мы обошли фасад и попали во дворец с бокового входа. У дверей стояли гвардейцы. Гронд снова показал бумаги, и нас пропустили внутрь. Как оказалось, это были казармы королевской дворцовой стражи. Мы поднялись на второй этаж и вошли в просторный кабинет с высоким потолком.
Нас встретил пожилой мужчина в форме гвардейца, он вежливо, но с достоинством склонил голову и произнес:
– Одну минуту, таны, я доложу о вас его сиятельству.
Он скрылся за двустворчатой дверью и через мгновение вышел, оставив обе створки раскрытыми.
– Заходите. Его сиятельство вас ждет, – тихим приятным голосом пригласил он.
Гронд подтолкнул меня в спину и заставил зайти первым.
Граф Мирош тан Кране был полненьким и невысоким. Его глаза, словно руки, ощупали меня. На его лице застыла маска добродушного хомячка, способная обмануть простодушного посетителя. Но под гвардейским мундиром пряталось холодное, расчетливое сердце опытного царедворца, который не пожалеет и мать родную, если понадобится. Все это я просчитал за одно мгновение, пока мы изучали друг друга.
Я четко, по-военному зашел, громыхая сапогами, щелкнул каблуками, кивнул и гаркнул:
– Ваше сиятельство! Оруженосец тайной стражи дворца барон Ирридар тан Аббаи Тох Рангор прибыл по вашему приказанию. – И замер, поедая его глазами.
От моего вступления граф дернулся назад и побледнел, но быстро пришел в себя. На его лице вновь появилась улыбка добродушного дядюшки.
– Рад, барон, весьма рад знакомству. Таким я вас себе и представлял: смелым, загорелым и решительным. – Он подошел поближе. Снизу вверх посмотрел мне в глаза. – Орел. В одиночку захватил крепость в столице. – И вдруг его взгляд потяжелел. – Не расскажете, барон, как вам это удалось?
– Просто, ваше сиятельство, главное было попасть внутрь, а внутри она почти не охраняется. Сонные стражники и конвоиры, это не охрана, а одно название. Я применил иллюзию, и они меня послушались.
– Иллюзию? – невыразительным голосом переспросил граф. – Какую иллюзию?
– Иллюзию мастера Гронда, вот он и захватил тюрьму, ваше сиятельство.
– Покажите ее мне, – не веря, попросил граф. Его напускное добродушие и спокойствие дали трещину.
– Пожалуйста.
В кабинете материализовался мой мастер, ничем не отличимый от стоявшего рядом безопасника.
– А мне довелось только выполнять его приказы, – дополнил я свои слова.
Дух огляделся и голосом Гронда проскрипел:
– Сволочи, всех повешу!
Он метнулся к графу. Тот отпрянул и явственно побледнел.
– Хорошо, барон, я понял, это было убедительно, – запинаясь, пробормотал он. Отошел, вытирая пот платком, и уселся за большим столом. – Присаживайтесь, юноша, – показал он рукой на стул, стоявший напротив его кресла. – И уберите свою иллюзию.
Дух бесцеремонно налил из графина воды в стакан и выпил. Повернулся к Гронду и подмигнул ему, после чего исчез.
– Гронд, ты тоже присаживайся. – Граф как-то странно посмотрел на старика и ухмыльнулся своим мыслям.
Лицо мастера после того, как он увидел своего двойника, окаменело. Гронд на негнущихся ногах подошел и сел на второй стул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Молчание затягивалось.
– Вы очень странный молодой человек, барон, – наконец заговорил граф. – И, не буду скрывать от вас, очень опасный. Раньше я думал наградить вас, барон, и разорвать контракт. Теперь даже не знаю, что делать. Вы очень изобретательны и дьявольски умны. Я говорю это открыто. Но дело в том, что вы, барон, ведете свою игру и на чьей будете стороне, неизвестно.
– Ваше сиятельство, – ледяным тоном начал я, – я нехеец. У нас нет предателей. Пока служу вам, я на вашей стороне. Здесь, в столице, размылась граница между честью и личной выгодой. Я даже думаю, что само слово «честь» здесь не в чести. Дворяне затевают ссоры и, получив отпор, вызывают стражу, становясь лгунами. Естественно, я это не терпел и терпеть не буду. Поэтому столица умоется кровью, если начнет войну против меня. Или я погибну. Третьего не дано.
– Благодарю за откровенность, барон. Я вас услышал. – Граф выслушал меня внимательно и, сощурив и без того маленькие глазки, продолжил: – Хорошо, что вы понимаете, что столичное общество объявило вам войну. И из этого мы можем извлечь выгоду. Я тоже буду с вами откровенным. Пришло время проредить те сорняки, которые расплодились на столичном поле. Но не всех подряд нужно убивать. Среди настроенных против вас есть и нужные нам люди. Можете ранить их, но оставьте в живых. Список задир, которых не стоит убивать, вам передаст ваш начальник, мессир Гронд. Кроме того, ваша личная безопасность находится всецело в ваших руках. – Он выдвинул ящик стола и вытащил оттуда коробочку. Открыл ее и подвинул ко мне. – Это орден «Служить и защищать» третьей степени. За заслуги перед монархом. Он дает большие права. – Он вытащил еще одну коробочку и положил на стол передо мной. – Это жетон Скорпиона. Секретного агента тайной стражи. Его нельзя потерять, украсть или присвоить. Приложите палец к хвосту скорпиона, – приказал он. Голос его был тверд и не давал повода усомниться в том, что граф добьется своего.
Я выполнил его указание, и хвост черной твари на рисунке поранил меня, впитав при этом каплю моей крови. «Надо же, они используют магию крови», – удивился я. А у скорпиона зажглись рубиновые глаза.
– Этот знак ставит вас, барон, над законом, и только я буду решать, правомерно вы им воспользовались или нет. И смерть в случае моего гнева наступит моментально. Понятно?
– Понятно, – спокойно ответил я.
Нашел чем пугать, яд и заклинание, что вошли в мою кровь, уже нейтрализованы.
За столом напротив меня опять сидел добродушный дядюшка.
– Первое задание в качестве агента будет простым. Вы должны будете прикончить дюжину дворян. Думаю, барон, это не составит для вас труда. В дальнейшем указания будете получать от мессира Гронда.
Он с победной улыбкой смотрел на меня. Ну еще бы ему не торжествовать, он нашел исполнителя для грязной работы и всю вину за дальнейшие действия возлагал на меня. Но я смотрел на него спокойно, не выражая своего отношения к тому, что мне предстояло сделать. На войне как на войне.
Я снова был в своей комнате в гильдии магов. Гронд довел меня до самой двери и сурово приказал:
– Сидишь здесь и никуда не выползаешь. Я приду за тобой, и мы поедем во дворец. Еду тебе принесет твоя служанка.
– Я что, снова арестован? – Мой взгляд буравил старика, но тот был непреклонен и вдаваться в объяснения не собирался.
– Нет, не арестован. Это мой приказ.
Завтра предстояло явиться на бал во дворец, наверное, я был единственным нехейцем, удостоенным такой чести. По крайней мере, мне не приходилось слышать от стариков, чтобы кто-то из наших был приглашен на такие мероприятия. Я усмехнулся: все больше и больше врастаю в шкуру нехейца и называю горцев «наши».
Сон не шел, и я ворочался, все время возвращаясь мыслями к прошедшему дню. Теперь, после того, как все прошло, ко мне стал подступать безотчетный страх и сомнения, прав ли я был, так круто заварив всю эту кашу. Все мои поступки с позиции логики нормального человека были верхом глупости и абсурда. Как можно в одиночку бороться с системой? Пусть она насквозь прогнила, но живет и процветает, имеет свою устойчивость и сопротивляется всему, что пытается ее разрушить. А оно мне надо, ломать ее? Не надо. Это я понимал хорошо. Тогда зачем такие проблемы я создавал сам себе? Что меня толкало на эти безрассудства? Приходилось рассматривать ситуацию со всех сторон, но, как я ни анализировал, ответа на свои вопросы не находил. Но не мог упрекнуть и свою вторую, нехейскую сторону личности в глупости. Ведь именно поддавшись моей второй натуре, я поступил так, а не иначе. Вопросы у меня, как всегда, были, а ответов не было. Это как у верующего: не понимаю, но верю. Можно было на этом успокоиться и верить, что все мои поступки продуманны и логичны, и не важно, что я сам их не понимаю. Но ум, растревоженный и мятущийся, требовал хоть какой-то опоры, а ее не было. И это не давало мне покоя. Надо было с кем-то посоветоваться. А мог я это сделать только с княгиней Новоросской дамой Хомо Шизой. Там, в ее дворце, она открывалась мне с неожиданной стороны и всегда давала мудрые советы. Я пожелал встретиться с ней и потерялся.
