в нём.
Он сграбастал её, укрывая собой, целуя в губы, шею. Его дыхание становилось всё глубже, тяжелее, но движения — по-прежнему мягкие, неторопливые, будто он хотел прочувствовать каждую секунду.
Ирина обвила его руками и ногами, прижимая к себе ближе. Она не сказала ни слова — не нужно было. Всё, что хотелось сказать, она передавала прикосновениями, поцелуями, лёгкими дрожащими вздохами.
Его пальцы скользнули по её спине, по бёдрам, зарылись в волосы. Наслаждаясь.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами — не пряча ни смущения, ни желания. Утренний свет ложился на простыни, на её лицо, на его плечи, как благословение. Всё было по-настоящему. Чисто. Глубоко.
Он двигался, не отрывая взгляда от любимой. А она тонула в его глазах, сжимая его крепче, теряясь в ритме, в дыхании, в нежности. Она тихо уткнулась ему в шею, не в силах сдержать всхлип. Он — следом, с дрожащим выдохом, почти беззвучным, но с тем блаженством, что приходит только после долгой разлуки и боли.
А потом… они лежали. Молча. Обнявшись. Долго. Он гладил её плечо. Она водила пальцем по его груди.
— Вот теперь… — прошептала она, не открывая глаз, — … я точно не хочу вставать.
Он рассмеялся. Низко, тихо. И поцеловал её в макушку, вдыхая её запах.
— Я забыл, как ты пахнешь по утрам, — прошептал он.
— И как же?
— Как дом. Как то место, где хочется остаться навсегда.
Она прижалась щекой к его груди. Слушала стук сердца. Родного.
— Как думаешь, дети скоро проснутся или дадут нам ещё полчасика понежиться? — пробормотала она, лениво проводя пальцем по его ключице.
— Думаю, минут через пять Артём вломится с воплем «Я голодный!», — усмехнулся Алексей, прижимая её ближе.
А потом он, развернул её к себе и поцеловал. Глубоко. Сладко.
И ровно в этот момент…
— Баанзааааай! — раздалось из коридора. Дверь распахнулась, и в комнату влетел Тёмка — с разбега прыгнув на кровать между ними.
— Мам, пап, я голодный! — сообщил он, радостно устраиваясь у папы на животе. — Можно мне бутерброд с колбасой и… ну, и чтоб вы меня обнимали сразу оба!
Алексей расхохотался, Ирина укрывшись поплотней простынёй, прижала сына к себе, а потом они обнялись втроём. Любовь. Семья. Дом.
— Доброе утро, Тёма, — прошептала она, целуя сына в макушку.
— Доброе, — подтвердил Алексей. И подмигнул ей.
И это было самое прекрасное утро за всё последнее время.
Было жарко. Для конца мая — неожиданно. Аня капризничала из-за резкой перемены погоды и жары, Тёма требовал прогулки и мороженое «прямо сейчас», а Ирина уже в третий раз втирала крем в плечи после очередного похода в парк с детьми. В городе пахло горячим асфальтом и цветущими каштанами.
Она сидела на кухне со стаканом холодного чая со льдом в руке и думала: устала. Не просто физически — внутренне. Слишком много было. Слов. Эмоций. Страха. Радости. Слишком много всего. Алексей вернулся с работы в обед. Чмокнул её в губы, сына в макушку, и умчался в душ. И вот теперь пришёл на кухню с планшетом. И с той самой искоркой в глазах, которую она помнила по их молодости.
— А давай сбежим?
— От кого?
— От всех. На недельку. Только семья. Море.
— Море? Только я не хочу базу отдыха, толпу, ор возле бассейна. Хочу… тишину. Песок. И чтоб до моря — босиком.
Алексей опёрся на спинку её стула и протянул ей экран.
— «Частный домик, Туапсе, 150 метров до берега. Уединённый, со своим выходом к пляжу. Сад, мангал, четыре спальни с евроремонтом, и своя дорожка к пляжу». Вот. Смотри.
Ирина наклонилась ближе, вчитываясь. На фото — утопающий в зелени небольшой дом, с верандой, шезлонгами под виноградником и узкой тропинкой, уводящей в сторону от других построек.
— Хозяева живут на соседнем участке. Всё остальное — ваше. — Она прочитала вслух.
— Дети будут в восторге, — заметил Алексей. — И родители. Отец уже мангал разжигает мысленно. И да, я уже всё забронировал. Билеты на самолёт купил. Машину заказал, дорогу распланировал. Родители с удовольствием поедут с нами чтобы присмотреть за детьми. Выезжаем через два дня.
— Ты… всё это организовал?
— Угу.
— Сам?
— Сам. Без помощников. Хочу, чтобы мы выдохнули. Вместе. Просто… у моря. Где солнце, дети бегают босиком и ты улыбаешься.
Дом был словно с открытки: белёные стены, виноград над верандой, широкие деревянные ступени, ведущие во двор, и тропинка, убегающая сквозь кусты роз прямо к морю.
— Мам, смотри! Там море! — завизжал Тёма, выскочив из машины раньше всех.
— Не беги без нас, подожди… — начала было Ирина, но уже было поздно: Тёма, схватив Анютку в охапку топал по дорожке вниз, и ветер с моря подхватил их смех.
Алексей открыл багажник, свёкр подошёл ближе, оглядел дом.
— Вот это да… — пробасил Лёшин папа. — Не летний домик, а мечта. Сюда только самовара не хватает. И табуретки под вишнёвым деревом. Он кивнул на край двора, где действительно росла старая, раскидистая вишня.
Мама вытащила сумку с продуктами и бросила на сына укоризненный взгляд:
— Лёша, скажи честно, ты меня сюда заманил только чтобы я готовила?
— Нет, мама, — усмехнулся он. — Чтобы вы наконец отдохнули. Здесь и кафе есть, и рынок, и рестораны. Покупаем еду на вынос, с пылу, с жару. А вы просто… наслаждайтесь. Ну и за детьми присмотрите иногда…
Он подмигнул отцу, и тот понимающе кивнул, глядя, как сын помогает Ире вытащить чемодан.
— Ну что, хозяйка, как тебе наш летний домик? — спросил Алексей, всматриваясь в её лицо в поисках реакции.
Ирина провела рукой по ветке винограда, вдохнула воздух — он пах солью, солнцем и свободой.
— Я не верю, что мы тут.
— Поверь, малыш, — тихо ответил он. — Потому что я хочу, чтобы именно здесь… всё началось…
Она посмотрела на него — и улыбнулась. Не осторожно, не сдержанно. По-настоящему.
— Мам, пап! — раздался голос Тёмы. — А можно мы уже пойдём купаться в море? Мы быстро!
— Только по колено! — крикнул Алексей.
— И с дедушкой, — добавила Ирина. — А мы к вам присоединимся чуть позже. Сейчас, только сумки разберём.
Подхватив внучку на руки, свёкр пошёл за Тёмой на пляж, хлопнув сына по спине, сжав его плечо и с доброй усмешкой шепнув:
— Горжусь тобой, Лёш. Ты всё правильно делаешь.
Алексей молча кивнул. Ира подошла и взяла его за руку молча наблюдая за удаляющимися детьми с дедом.
И в этом простом прикосновении было всё: Доверие. Забота. И лето, которое могло стать их новой историей.
С утра дети носились по берегу с ведёрками,
