тоже. Это у меня «панорамник» взрывом разнесло вместе с огневым модулем… Я тут уже на месте, подсвечу лазером ракеты. А ты прикрой. Как понял, прием?..
– Да понял я… Но ведь тебе же уже досталось – выходи из боя! Не рискуй.
– Никак нет, остаюсь, подсвечиваю цель, а потом – убираюсь. Я – «Гладиатор», прием.
– Твою мать, п…ц ты упрямый!..
В радиопереговоры танкистов вмешался еще один голос – такой же сильный и волевой. Современная многоканальная рация танка «Прорыв» со сканером частот позволяла связывать авиацию и наземные войска. В этом и заключалась суть сетецентрической войны.
– Я – «Грач-25», на подходе, две минуты до цели. Готов работать, подсветите лазером.
– «Грач-25» – «Черному», прием.
– На связи.
– Работаешь с «Гладиатором», как понял… Он выдаст ЦУ.
– Принял, работаю с «Гладиатором», жду целеуказания. Я – «Грач-25», прием, минута до цели. Захожу на боевой курс… На боевом – дайте подсветку.
* * *
Пара остроносых штурмовиков, с широкими трапециевидными крыльями и высокими, «акульими плавниками» килей вертикального оперения неслась низко над землей. На подходе к цели они выполнили «горку» и вошли в пологое пикирование. В кабине ведущего самолета командир пары прищурился под темным забралом светофильтра. Палец на ручке управления самолетом привычно сбросил предохранительную скобу гашетки. На коллиматорном прицеле на фоне лобового бронестекла мерцало перекрестье с аббревиатурой ЛЦУ-ПР. «Режим – земля, лазерный целеуказатель активен, пуск разрешен», – подтверждает нереально чистый и спокойный женский голос речевого информатора. Летчики ласково называют его «Ритой», – доказано психологами с высокими учеными званиями, что в стрессовой ситуации предпочтительнее именно спокойный женский голос.
Летчик ведущего штурмовика чуть прищурился, глядя через прицел и лобовое бронестекло. Ручку управления строго дозированным, еле заметным движением сначала – на себя и тут же – от себя. Земля рывком заслоняет обзор, сброшена предохранительная скоба на гашетке. К горлу подкатывает мгновенная, уже привычная тошнота от резкого изменения вектора ускорения самолета, который несётся на 850 километрах в час на высоте всего 15–20 метров над поверхностью. Бреющий полет требует огромного напряжения и филигранного летного мастерства, которое оттачивается годами! Необходимо предугадывать и парировать все рывки турбулентности – вихревые воздушные потоки и резкие перемены ветра, которые особенно коварны и смертельно опасны на таких режимах полета. Чуть ослабил внимание, перетянул ручку управления по крену или по тангажу – и все! «Зевнул – и полный рот земли!» – как мрачно шутят сами летчики.
Но где-то там, на изрытой воронками от бомб и снарядов земле, наша пехота под смертоносным огнем противника. Где-то там подбитый, полуживой русский «Терминатор» светит рубиново-красным лазерным взглядом на врага!.. Тонкий луч, видимый только на широкоформатном многофункциональном дисплее в кабине штурмовика Су-25СМ3, точно указывает на цель.
Пуск! – палец утапливает гашетку на ручке управления самолетом. Четыре огненные стрелы ракет бьют из-под широких стреловидных крыльев.
– Пуск произвел, отворот!.. Я – «Грач-25», прием.
Линия горизонта перед лобовым бронестеклом штурмовика становится почти вертикально, ручку, изо всех сил – на себя… В глазах – кроваво-серая пелена, перегрузка многотонной свинцовой тяжестью обрушилась на тело. Хищный «Грач» ревет турбинами на вираже, позади острого, «акульего», хвоста рассыпаются с шипением яркие огненные кляксы тепловых ложных целей.
– Ведомый, работай… – голос ведущего пары хрипит от перегрузок.
– Понял, я – «Грач-26», атакую!
Еще четыре ракеты уходят по целям на земле. После стремительного пикирования – резкий набор высоты, отворот и вираж «на ноже» с отстрелом огненных клякс тепловых ловушек. Вся атака краснозвездных штурмовиков заняла считаные секунды. Но зато восемь управляемых по тончайшему лучу лазера ракет с мощными фугасно-проникающими боеголовками точно попали по целям, перепахав позиции неонацистов!
* * *
На БМПТ «Терминатор» лейтенанта Середы было страшно смотреть. Лобовые блоки встроенной динамической защиты «Реликт» выгорели, борта разлохмачены, один опорный каток выбит попаданием из РПГ – странно, как еще и гусеницу не разорвало. Но самое страшное – вместо обычно возвышающегося над широким бронекорпусом огневого модуля со спаренными пушками и ракетами торчат какие-то обгорелые металлические лохмотья! Жуткое зрелище…
Но при всем при этом русский «Терминатор» выдержал четыре выстрела из гранатометов, атаку трех дронов-камикадзе и прямое попадание управляемой противотанковой ракеты с тандемно-кумулятивный боеголовкой! Несмотря на повреждения, экипаж БМПТ внутри массивного бронекорпуса не пострадал, обеспечил лазерную подсветку цели от уцелевшего прицела наводчика и самостоятельно выполз из боя. Достойно уважения![23]
* * *
Ситуация на артемовском заводе АЗОМ все больше напоминала капитану Чернову и другим танкистам-ветеранам бои за «Азовсталь» в Мариуполе. Там русским силам пришлось шаг за шагом выдавливать ВСУ из подземелий. А теперь чтобы снова выбить украинских националистов из нижних этажей цехов, штурмовым группам «вагнеровцев» приходилось спускаться на глубину 320 метров. Но вскоре и этот важный завод, превращенный бандеровцами в неприступную крепость, был взят русскими войсками! А ведь еще недавно президент Украины Владимир Зеленский приезжал на АЗОМ, где щедро награждал свое «пушечное мясо»…
Всего же на «зачистку» восточной части Артемовска и завода АЗОМ русским войскам потребовалось чуть больше трех месяцев.
Глава 25. Перелом в сражении, который все никак не наступит
Капитан Чернов проводил внимательным взглядом очередную штурмовую группу. Бойцы в бронежилетах с автоматами в тактическом обвесе, с подствольниками были нагружены одноразовыми тубусами реактивных штурмовых гранат РШГ-2 – миниатюрными аналогами более мощного реактивного пехотного огнемета РПО «Шмель». Собственно присутствовали и «Шмели», и другое специализированное вооружение. Чернов знал, что у таких подразделений имелись даже ручные термобарические гранаты.
– Вот бы нам тоже разжиться ручными «термобарами»! – наводчик-оператор Слава Чесноков словно бы мысли прочитал.
– Не люблю я гранаты, а уж тем более объемного взрыва.
– Да ладно, словно бы ад в кармане носишь!
– Ну, и на хрена тебе ад в кармане?.. – А я вот думаю: пацанам там – под землей, сейчас несладко придется… Носиться по всем этим бомбоубежищам, выкуривать «бандерлогов» из их нор – не представляю, что может быть опаснее…
– Опаснее – сидеть в бронированной коробке на гусеницах и ловить лбом «прилеты» РПГ и ПТУРов!.. – усмехнулся механик-водитель Сашка «Треск».
Он, как всегда, вытирал руки ветошью и позвякивал торчащими из карманов формы гаечными ключами. Мехвод постоянно что-то подтягивал, чинил, закручивал – служба такая…
Глянув на него, Артем Чернов обратился к наводчику-оператору:
– Надо будет сейчас клин затвора обслужить.
– А пожрать?..
– Вот после и отобедаем, лишний стимул поработать будет! – решил командир танковой роты.
Снять «с помощью молотка и такой-то матери» 70-килограммовый клин затвора 125-миллиметровой пушки, разобрать, тщательно вычистить от порохового нагара и смазать, а потом собрать и поставить на место. В тесноте башни было тем еще аттракционом. Но подобную операцию следовало выполнять как можно
