Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но я не могу опустить теорию: разговор будет слишком долгим, директор. Он утомит вас.
— Не нужно теории. Просто объясните, что я увижу.
— Вы увидите два кубических стеклянных контейнера, внутри которых вакуум…
— Почему вакуум?
— Сверхсветовой полет возможен только в вакууме, директор. В противном случае объект, летящий со сверхсветовой скоростью, увлекает за собой материю, теряет управляемость и расходует на передвижение огромную энергию. Завершиться полет тоже должен в вакууме, в противном случае результаты окажутся катастрофическими, так как…
— Можете не продолжать. Если ваш сверхсветовой полет должен и начинаться и оканчиваться в вакууме, каким образом его можно осуществить?
— Сперва мы обычным образом выходим в космос, потом переходим в гиперпространство. Выход из гиперпространства осуществляется возле места назначения, но добираться до него придется тоже обычным путем. Конечно, на это необходимо время. Сверхсветовой перелет происходит не мгновенно, но до какой-нибудь звезды в сорока световых годах от Солнечной системы можно будет добраться не за сорок лет, а, скажем, за сорок дней. Так что жаловаться не на что.
— Ну хорошо. Эти ваши кубические стеклянные емкости — где они?
— Перед вами их голографические изображения. На самом деле каждая из них размещена в горах. Между ними три тысячи километров. В вакууме свет преодолевает такое расстояние за тысячную долю секунды, иначе миллисекунду. Но мы сделаем это еще быстрее. В центре левого куба в сильном магнитном поле подвешена маленькая сфера — крошечный гиператомный двигатель. Вы ее видите, директор?
— Что-то такое вижу, — ответил Танаяма. — И что же?
— Если вы будете внимательно следить за нею, вы увидите, как она исчезнет. Отсчет времени начат.
В наушниках присутствовавших раздался голос, ведущий предстартовый отсчет времени, и на слове «ноль» сфера действительно исчезла из одного куба и появилась в другом.
— Не забудьте, — напомнила Уэндел, — их разделяет три тысячи километров. Хронометры показали, что между исчезновением и появлением прошло десять микросекунд, значит, скорость перелета в сто раз больше скорости света.
Танаяма поднял глаза.
— Как знать? Что если вы просто придумали фокус, чтобы одурачить доверчивого, на ваш взгляд, старикана?
— Директор, — строго сказала Уэндел. — Здесь сотни честных ученых, многие из них земляне. Они покажут вам все материалы и дадут самые подробные объяснения. Никаких фальсификаций — все честно.
— Хорошо, пусть так — но что это значит? Маленький шарик, мячик для настольного тенниса пролетел несколько тысяч километров. Чтобы добиться этого, вы потратили три года?
— При всем моем уважении к вам, директор, должна заметить, что мы сейчас показали больше, чем вы могли ждать от нас. Да, наш двигатель размером с теннисный мячик, и пролетел он всего несколько тысяч километров — но вы были свидетелем сверхсветового перелета, а это все равно что увидеть звездолет, летящий к Арктуру со скоростью, в сто раз превышающей скорость света.
— Но я предпочел бы увидеть звездолет.
— Увы, придется немного подождать.
— Времени нет. Времени нет, — хриплым шепотом проскрипел Танаяма. И вновь зашелся в приступе кашля.
Негромко, так, чтобы услышал он один, Уэндел ответила:
— Одного вашего желания мало, чтобы одолеть природу.
39Прошло три дня, до отказа заполненных официальными мероприятиями, и городок, неофициально именовавшийся Гипер-Сити, мог вздохнуть с облегчением — гости наконец-то отбыли восвояси.
— Ну вот, — сказала Тесса Уэндел Крайлу Фишеру, — теперь два-три дня на отдых, и с новыми силами за работу. — Выглядела она утомленной и недовольной. — Какой гадкий старик!
Фишер без труда понял, кого она имела в виду.
— Танаяма болен и стар.
Уэндел метнула в него свирепый взгляд.
— И ты его еще защищаешь!
— Просто констатирую факт, Тесса.
Она укоризненно подняла палец.
— Сомневаюсь, что в молодые годы этот несчастный старец был умнее… Как же он мог столько лет руководить Конторой?
— Это его место. Он командует Конторой больше тридцати лет. А до этого почти столько же проработал первым заместителем — и волок дела за трех-четырех директоров. И каким бы дряхлым н больным он тебе ни казался — директором он останется до самой смерти, и даже дня три после нее, пока люди не убедятся, что он не восстанет из гроба.
— Тебе это кажется забавным?
— Нет, но что еще делать, как не смеяться: ведь этот человек, не обладая официальной властью и даже не будучи известным широкой публике, держал в страхе и повиновении правительство за правительством в течение почти половины столетия. А все потому, что знал о каждом всю неприглядную правду и без колебаний этим пользовался.
— И его терпели?
— Конечно же. Ни в одном правительстве не нашлось желающего рискнуть своей карьерой ради сомнительной возможности свергнуть Танаяму.
— Даже сейчас, когда его хватка не могла не ослабнуть?
— Ты зря так считаешь — его кулак разожмет только смерть, но до последнего момента воля не позволит пальцам расслабиться. Сперва остановится сердце — лишь потом разожмется рука.
— Зачем ему это? — неприязненно произнесла Уэндел. — Ему давно пора на покой.
— Отдых не для Танаямы. Это невозможно. Не могу сказать, что я когда-нибудь был близок к нему, однако последние пятнадцать лет мне время от времени приходилось иметь с ним дело — мне всегда доставались от него синяки. Я помню его еще полным сил и энергии, и уже тогда мне казалось, что он просто не может остановиться. Вообще людьми руководят разные причины, но Танаямой всегда владела ненависть.
— Нетрудно догадаться, — проговорила Уэндел, — видно невооруженным глазом, Тот, кто хоть раз ненавидел, уже не в силах стать благостным. Кого же ненавидит Танаяма?
— Поселения.
— Неужели? — Уэндел вдруг вспомнила, что она уроженка Аделии. — Мне тоже не приходилось слышать от поселенцев доброго слова о Земле. И ты прекрасно знаешь мое мнение о таких местах, где сила тяжести постоянна.
— Тесса, я говорю не о неприязни, антипатии или презрении. Я говорю о слепой ненависти. Поселенцев не любит едва ли не каждый землянин. У них там все самое новое. У них тишина, покой и удобства. Им неплохо живется: сплошной отдых, изобилие пищи, там не бывает плохой погоды, там забыли про бедность. Там все делают роботы, которых прячут от посторонних глаз. И вполне естественно, что люди, считающие себя обездоленными, начинают ненавидеть тех, у кого все есть — с их точки зрения. Но Танаяма одержим пламенной ненавистью. Он с удовольствием наблюдал бы за гибелью поселений, всех до одного. Видишь ли, я не сказал о его личном пунктике. Для него невыносима культурная однородность Вселенной. Ты понимаешь, о чем я говорю?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Немезида (перевод Ю. Соколова) - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Новые Миры Айзека Азимова. Том 3 - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Миры Рэя Брэдбери. Том 5 - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Экологическое равновесие (сборник) - Джеймс Шмиц - Научная Фантастика
- Путь к Академии - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Установление и Империя - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- А. Азимов, Г. Уэллс - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Черный Ферзь - Михаил Савеличев - Научная Фантастика
- Космический Рейнджер - Айзек Азимов - Научная Фантастика