только граждане, т. е. меньшинство всего населения. Относительно количества населения Аттики долгое время принимались цифры, установленные А. Бёком[172], по которому в пору расцвета Афин число взрослых граждан было 20 000 (с женами и детьми – ок. 100 000), метеков – 10 000, а рабов – более 350 000. Новейшие исследования повышают число гражданского населения и понижают почти втрое-вчетверо число рабов, так что соотношение цифр получается иное. По одним вычислениям[173], в начале Пелопоннесской войны афинских граждан было 35 000 (не считая около 10 000 клерухов), метеков – 10 000, рабов – около 100 000; по другим[174], взрослых граждан было тогда 55 500, а считая женщин и детей – 170 000[175], метеков, по меньшей мере, – 14 000 (с женами и детьми – до 40 000), а рабов взрослых – приблизительно 50 000, всех же – 150 000. Афинская демократия не стремилась расширить круг полноправных граждан. Дарование права гражданства было редкостью и обставлялось большими формальностями (требовалось присутствие в народном собрании не менее 6000 граждан). Мало того: в 451/50 г., как было уже не раз упомянуто, Перикл провел закон, по которому правом гражданства мог пользоваться только тот, кто происходил от афинянина и афинянки. С тех пор как Афины стали главой союза, торговым и умственным центром греческого мира, сюда, как известно, сходилось и здесь жило много уроженцев разных стран, росло число смешанных браков, и чуждый элемент в афинском гражданстве должен был все увеличиваться, все более и более в него проникать. Закон Перикла имел в виду положить конец этому и, так сказать, очистить состав афинского гражданства на будущее время, предохранить его от поглощения элементами иноземными. Такой ограничительный закон вполне отвечал интересам тех, кто уже пользовался правом гражданства и связанными с ним выгодами и преимуществами, кто не желал делить их с другими. Но, очищая состав афинского гражданства от смешанных и разнородных элементов, быть может, предохраняя Афины до некоторой степени от охлократии, господства черни, Периклов закон имел и свою оборотную сторону. Он уменьшал число граждан, и притом в такое время, когда государству особенно важно было иметь их побольше ввиду борьбы с Пелопоннесским союзом: вспомним, что закон этот был проведен в 451/50 г., после катастрофы, постигшей афинян в Египте, и тяжких потерь в борьбе за гегемонию на суше. Он отталкивал от Афин многие элементы. Он мог повести к скорейшему вырождению афинского гражданства, лишая его прилива свежих сил и возможности обновлять свой состав. Сколько даровитых личностей и прославленных деятелей в Афинах было именно смешанного происхождения, сами или их предки, например Клисфен, Фемистокл, Кимон, историк Фукидид! С точки зрения Периклова закона все это были бы неполноправные граждане, νόθοι, т. е. незаконнорожденные. Таким был и сын самого Перикла от Аспазии, по имени тоже Перикл, о даровании гражданства которому отец впоследствии вынужден был просить народное собрание…

Итак, афинские граждане составляли полноправное меньшинство, пользовавшееся политической свободой и равенством, среди остального населения, неполноправного. К последнему принадлежали не только метеки и рабы, но и женщины.

Положение женщины в Афинах

В сравнении с гомеровской эпохой в период развития демократии положение греческой женщины на первых порах ухудшилось. Некоторое влияние мог на это оказать Восток, а главное – просвещение и развитие городской, более широкой политической жизни сначала должно было вырыть пропасть между мужем и женой. Муж проводит время большей частью вне дома, на площади; он занят философскими спорами, государственными и общественными делами; он живет более широкими политическими и умственными интересами. А жена сидит обыкновенно дома, разодетая и нарумяненная или погруженная в хозяйственные заботы. Дом – это ее мир, и добродетельная жена не должна была переступать его границ. «Что умного и славного мы можем совершить, – спрашивает одна из героинь Аристофановой комедии «Лисистрата», – мы, женщины, которые сидим дома, украшенные цветами, в желтошафранной одежде, нарумяненные, в роскошных прозрачных платьях, в модных сандалиях»? Сидят они под строгим присмотром, нередко взаперти, охраняемые, если верить тому же Аристофану, молосскими собаками, крепкими замками и запорами[176], хотя, как говорится в одном из его отрывков, глуп тот муж, который полагается на подобные меры.

В Афинах женщина не правоспособна[177]. Она не могла выступать свидетельницей, не могла сама вести судебные дела и начинать процесс, заключать договор выше известной нормы. Над ней постоянная опека: девушкой, в родительском доме, она находится под опекой отца, в замужестве – под опекой мужа. Замуж выходит она молодой, лет пятнадцати, воспитывается под строгим присмотром, по правилу «как можно меньше видеть, слышать и говорить». Обыкновенно она умеет лишь приготовлять платье из шерсти, наблюдать, как делится пряжа между служанками; зато она хорошо обучена кулинарному искусству, «ибо это – важнейшая для нее и для мужа наука». Она застенчива, робка, стесняется говорить даже с мужем, и нет человека, с которым бы муж меньше советовался о делах, нежели с женой.

Говоря вкратце, такова молодая женщина по греческому Домострою[178]. Вообще обычный тогдашний идеал жены – молчаливая, скромная, трудолюбивая, «как пчела». Даже в век Перикла считалось величайшей славой для женщины, когда о ней меньше всего говорилось в среде мужчин, как в дурную, так и в хорошую сторону (Thuc., II, 45). От жены требовалась верность, но мужу дозволялось все.

Но то же просвещение, которое на первых порах так разъединяло мужчину и женщину, мало-помалу, разными путями, проникало и в гинекей, на женскую половину. Оно пробуждало в женщине сознание приниженности, недовольство положением, потребность иной жизни, желание выйти из этой замкнутой, узкой сферы. Одна из господствующих черт «эпохи Просвещения» в Греции, наступившей вскоре после Греко-персидских войн, – стремление к эмансипации, к освобождению от всякого принуждения, в какой бы форме оно ни проявлялось. То была пора развивавшегося индивидуализма. Уже и в рабе начинали видеть человека; уже и за ним готовы были признать человеческие права; со сцены раздавались слова, что раба позорит одно только название, что он нисколько не ниже свободного человека; софисты провозглашали рабство безнравственным учреждением. Естественно, что должен был измениться взгляд и на женщину[179].

Отражение этого мы видим в тогдашней литературе, прежде всего в трагедии.

Как известно, в аттической трагедии женщинам отводится чрезвычайно видное место. Во многих пьесах они являются главными действующими лицами. И замечательно, что поэты нередко наделяют их сильными характерами, благородством души; многие женщины в аттической трагедии поражают своим величием, своим героизмом; они исполнены мужества и самопожертвования[180]. Стоит вспомнить хотя бы о таком образе, как Софоклова Антигона: поэт изображает «конфликт власти и совести, закона и любви», и «Антигона как первая мученица имеет право соединить свое имя с идеей, которую она освятила своей смертью»[181]. Но для историка особый интерес представляет Еврипид. Это истый поэт греческого Просвещения, со всеми его идеями и стремлениями[182]. Но необходимо оговориться: мы должны быть готовы к тому, что встретим у Еврипида противоречия. Объясняются они, во-первых, тем, что миросозерцание этого поэта-скептика не отличалось строгой последовательностью и цельностью; притом с течением времени его взгляды менялись; а во-вторых, нельзя все то, что говорят герои трагедии, без дальних рассуждений приписывать самому автору как его собственное убеждение. Например, довольно распространено мнение, будто Еврипид был ненавистником женщин, мисогином. Действительно, его Ипполит, так сказать, принципиальный враг всего женского пола; он горячо выражает свою ненависть к нему; он утверждает, что женщина – великое зло. Но самого поэта, создавшего такие типы беззаветно

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 109

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул бесплатно.

Похожие на История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул книги

Парадоксы новейшей истории. Сборник статей о новейшей истории, экологии, экономике, социуме - Рамиль Булатов - История
Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2 - Семен Маркович Дубнов - История
ЦИЛИНДРЫ ФАРАОНА - ВЛАДИМИР КОВТУН - История
Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов - Биология / История / Прочая научная литература
Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский - Исторические приключения / История
Русь Мiровеева (опыт «исправления имен») - В.И. Карпец - История
Маневренные танки СССР Т-12, Т-24, ТГ, Д-4 и др. - Максим Коломиец - История
Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.) - Леонид Васильев - История
До Библии. Общая предыстория греческой и еврейской культуры - Сайрус Герцль Гордон - История / Культурология

Оставить комментарий