возможно ребро сломано. Нужно наложить тугую повязку —
Девушка пыталась сесть.
— скажи ей чтоб двигалась осторожно, будем перевязывать —
Парень немного оклемался и увидев девушку с трудом поковылял к нам и пытался что-то сказать опухшими губами. Оба с затаенным страхом смотрели на нас.
— Рома, объясни болезным, что мы казаки, вреда им не причиним, завтра уйдем, —
Парня шатало конкретно и он устало сел около сестры, а потом лег.
— Рома определи их в хижину и пригляди за ними — потому как он бережно завернул девушку и понес её, пригляд будет серьезный.
Воинство мое деловито, без суеты, занималось сбором трофеев. Савва определил двоих смотреть за конями, выставил дозор и руководил остальным, можно не отслеживать ситуацию, а пастуха снял Эркен. Кстати легок на помине, идет ко мне с переметными сумками.
— Вот, командир, главаря вещи — поставил их передо мной и ушел заниматься своими делами. Сабля турецкой работы, клыч, хорошей выделки, рукоять и ножны отделаны серебром, пистолет и ружье тоже богато украшены, так себе, гладко ствол, одни понты. Сверху лежала знакомая сумка, открываю, завернутая пачка ассигнаций и пакет с кофе.
— Значит, точно мой знакомец, Ашота караван взяли. Смотрю дальше, увесистый кожаный мешок, а в нем мешочек с золотыми турецкими монетами. Другой мешочек с нашим золотом, смотрю дальше, другую сторону переметной сумки. Увесистый мешочек серебра, наши серебряные монеты и турецкое серебро вперемешку. Мешочек с серебряными женскими украшениями, в самом низу кожаная сумка на завязках, в ней бархатные мешочки, развязываю один, осторожно высыпаю на ладонь. Зеленые камешки разных размеров,
— Мать моя женщина, изумруды, точно они, не обработанные, но без сомнения изумруды и крупные какие, — ссыпал обратно, зажмурился. Немного успокоился. Развязываю другой, сапфиры, синие камни разной степени насыщенности. Уже спокойней смотрю третий, красные, рубины, а может и нет. Открываю последний мешочек, камни разных расцветок, желтые, голубые, сиреневые и еще какие-то, даже не знаю, что за камни. Нет, еще один мешочек, самый маленький. Прозрачные камни, похожие на хрусталь, но его не будут возить контрабандой, то что это взято с каравана я не сомневался, значит алмазы. Не много с два десятка, не очень крупные, кроме 4, с половину ногтя мизинца. Получается это самый дорогой товар, который переправляет купец. Не представляю сколько это стоит. Немного подумал, зову Савву и Эркена
— Наши вещи перевезли, — кивают
— Тащите мой ранец и свои. —
Распихиваю им в ранцы мешки с золотом и серебром, к себе камни
— отвечаете головой и другими частями тела, по прибытию сдадите мне, ясно⁈ —
— ясно командир —
— Да, скажите бойцам, банду конокрадов уничтожили, семь бандитов, и ни чего более —
Ночь для меня была мучением, все решал вопрос, что делать с камнями. Возвращение Ашоту даже не рассматривалось, как говориться, что с бою взято, то свято. В казну полусотни тоже нельзя, чревато многими неприятностями. В конце концов плюнул, дунул, решил, оставлю себе, мне нужнее, ещё в жизни устраиваться, жениться и семью содержать,
— Все закрыли тему — на душе стало легко и спокойно, на что только не пойдешь ради себя любимого. Так и уснул, но перед этим проверил караул. Бдят.
Утром, как ни странно, встал бодрым и с хорошим настроением, ну а чего ему быть плохим. Саня принес мне котелок кулеша, который я с удовольствием уплетал. Рома подошел какой-то не такой как обычно, смущенный, что ли. Смотрю на него и чувствую, моему хорошему настроению что-то грозит.
— Тут такое дело, командир, — мялся и не мог решиться Рома
— Не тяни кота за яйца, что еще случилось —
— Дозволь Аслану и Амине с нами идти —
— Как с нами, — я чуть не подавился — ты, что, с дуба рухнул, Рома. —
— С нами, на базу, насовсем, семью их всю извели бандюки, одни они остались, брат и сестра. Податься им не куда, пропадут — упавшим голосом проговорил он.
— Почему пропадут, пусть к родне едут, лошадь, оружие дадим —
— Так нет родни у них, кровь с родом пролилась, вот и сбёгли сюда от мести —
— А ты значит благодетель, пожалел сироток — Рома стоял, опустив голову.
— Не поверишь, командир. Как увидел Амину, лежащую на полу, будто ножом по сердцу, такая жалость взяла, подумал, если живая, ни кому не отдам. —
— Эко, брат тебя накрыло, они сами, что думают? —
— Аслан просит дозволения поговорить —
— Ну зови раз просит —
Рома помахал рукой. К нам подошел Аслан, вполне себе твердой походкой, правда лицо опухшее, синюшное, правый глаз заплыл, превратившись в щелку, правую руку он старался беречь.
— Здравствуй гаспадин — он осторожно поднес правую руку к сердцу и поклонился.
— Я понимать по русски, только гаварить плохо — и он стал говорить на своем, а Рома переводить
— Благодарит, что спас его и сестру, говорит, Мехушскаевы, всегда отдают долги. — Аслан встал на правое колено и быстро заговорил
— Это, что еще за цирк — вскочил я
— так это, командир, он клянется быть твоим верным слугой и не пожалеет жизни защищая тебя и твою честь —
— какой к черту слуга, на хрен он мне сдался — стал возмущаться я.
— так, это, все командир, слово дадено, при свидетелях, позор, если он не сдержит его —
— Я освобождаю его от слова, —
— Да не можно уже, урон чести —
Я растерялся от всего происходящего.
— А сестра его, куда денется —
— Как куда, замуж за меня пойдет, сосватал я её — улыбнулся Рома.
— Калым какой назначил, Аслан? — спросил невинно я.
Рома и Аслан зависли конкретно.
— невеста хоть знает, что её продали? — продолжил напирать — Зови ее —
Рома пошел в жилище и привел Амину, осторожно поддерживая.
— почему Юсуф так сильно избил ее, он что хотел изнасиловать? —
— нет, она нашла нож и хотела ночью зарезать Юсуфа, не получилось, вот и побил, но лицо поберег, не хотел товар портить — пояснил Рома.
— Серьезная девушка — я с уважением посмотрел на неё
— Аминат, ты согласна стать женой Ромы? —
Рома перевел.
— Да, господин —
— Ты хорошо подумала? —
— Да— она покраснела, а Рома расцвел как майская роза.
