без чувств у подножия пустой кроватки. Светлые косы разметались на светлом полу — на теплом дереве золотистых половиц.
Живая, но оглушена сильно. А вот ленивая стража в стальных кирасах — у крепких дверей снаружи, где и положено. Не спят, ничего не видели и не слышали, не отлучались. И испугались только сейчас. Побледнели от заслуженного ужаса.
Потому что маленькой Вики в детской нет. Только откинутое одеяло и смятая подушка. Девочка мирно, крепко спала. Не вскрикнула, не позвала на помощь.
И ни следа борьбы. Даже льняная простыня не сбилась.
— Евгений, — первой опомнилась Юлиана. Очевидно, побоялась, что он сейчас казнит всех подряд. Не разбирая правых и виноватых.
— Потом. Дай мне несколько минут, Юли, хорошо?
Сдержанный, очень сдержанный голос. Сам бы такого испугался. Если бы еще оставалось, что терять.
Здесь, в комнате Виктории, всё осталось, как было. Всё — кроме самого главного.
Юлиана застыла покорной статуей. Где стояла. Юлиана?
Подоспевший лекарь кинулся к слабо застонавшей няньке, что-то вливает в горло.
— Содрать…
Стражи и едва очнувшаяся нянька оледенели, побелели, как смерть. Женщина жалко дернулась в руках лекаря, тот бросил умоляющий взгляд на императрицу. Врач один (не считая Юли) не потерял присутствия духа. Двое стражей успели рухнуть ниц — прямо в кирасах.
Ах да, такие казни еще совсем недавно были в моде. Память кажется забытой страницей чужой книги. Чужой и ненужной.
— Содрать шелк со стен, гобелены и штукатурку — всё. Снять половицы. Искать любой тайный ход — хоть мышиную нору. Всё. Живее.
Только что-то подсказывает: нет тут никакого тайного хода. Даже подземного. И застенного тоже. У черных жрецов свои тайные пути. Змеиные. И такие же темные, как их проданные потустороннему смраду души и гнилые сердца.
Комната будто очнулась от колдовского сна — забегали, засуетились, зашуршали, загремели.
Двое стражей по приказу Юлианы осторожно выводят раненую няньку. В другие покои — под надзор лекаря.
…Спустя несколько часов детская была раскурочена напрочь. Будто древние развалины забытого храма — ночными грабителями.
Не нашли никого. И ничего.
Юлиана заботливо подобрала упавшую куклу Вики, подняла на сдвинутую чуть не в центр комнаты кровать.
— Выйдите все, — устало вздохнул Евгений. Внезапно ощутив себя старым. Немощным, бессильным старцем. — Юли, останься. Если хочешь.
Глава 7
Мидантия, Гелиополис.
1
Совсем недавно Евгений счел ядовитой весть из Эвитана от верного Иоанна Мингила. От проверенного друга. И одного из преданнейших стране людей и дипломатов.
Теперь капризная, злая судьба решила одного наивного императора разубедить. А заодно еще и вдоволь посмеяться. Потому что белоснежное письмо, написанное черными жрецами, мерзко даже взять в руки. И потому Евгений вскрыл его в плотных перчатках. На всякий случай.
И такие же точно натянула Юли. И спешно вызванный Мидантийский Барс Октавиан.
Хоть в руки Юлиане змеиный конверт Евгений давать даже и не собирался. И вовсе не по причине недостатка доверия. Даже если сама Юли решит именно так.
И даже если этот конверт уже нес во дворец гонец. А вот слуги — нет. Они послания черной смерти не касались.
А гонец вполне сам мог быть аспидным жрецом, и без того насквозь пропитанным змеиным ядом. Или их верным слугой. Тем более, его никто и в глаза не видел.
А вот циничный и расчетливый политик Мидантийский Барс попытался ненавязчиво занять место Евгения. В другое время император бы это оценил. Но не сейчас.
— Мой император, вы знаете, что я отвечу, — почти мягко ответил патрикий Октавиан.
— Нет, на сей раз — не знаю, — искренне вздохнул Евгений. Под настороженным взглядом Юлианы. — У меня не меньше двух вариантов. А скорее, даже три.
Отравленное письмо появилось в отсутствие императора в его же личном кабинете. Запертом и охраняемом снаружи. Проверенными людьми.
Всё, как и в случае с Вики.
Срочное послание любезно ждало на темно-ореховой поверхности стола. В стороне от прочих срочных и важных бумаг. Наособицу.
И на первый взгляд даже ничего не пропало.
Кроме дочери.
«Ваше Величество, не сомневаюсь в вашей хваленой и прославляемой подданными разумности. Исходя из этого, прошу вас доставить аравинтскую принцессу Арабеллу Зордес-Вальданэ по указанному внизу письма адресу к полуночи. В противном случае, вы больше не увидите мидантийскую принцессу Викторию Кантизин».
— Тогда я озвучу самый милосердный. Вы должны выполнить их требования. Направить туда верных людей — с Арабеллой. А когда Виктория окажется вне особняка — уничтожить его вместе со всеми, кто в нем будет.
И с принцессой Арабеллой, разумеется. Как и с ее будущим ребенком. Этот вариант Мидантийский Барс счел самым милосердным.
Учитывал ли он уход хотя бы верных людей? В большей степени, чем Арабеллы. Патрикий Октавиан же умный политик.
— Это ни к чему не приведет. То есть Вики мы тогда спасем — если они ее вообще вернут, — вздохнул Евгений. — Но если черные змеи настолько легко входят и выходят даже из дворца — вряд ли они выбрали особняк, откуда не успеют сбежать.
— Мой император, как раз выбрать его они могли по совсем другой причине. И тогда у нас будет время для уничтожения змеиного особняка. Вы умны, мой император. Вспомните, почему именно этот почти дворец до сих пор пустует — уже много лет. Вспомните, что практикуют наши нынешние враги. Вспомните, что вы узнали от Витольда Тервилля и Арабеллы Зордес.
Случайно ли Барс назвал ее именно этой фамилией? Нет. Причем опять — сразу по двум причинам.
И быструю смерть сразу двух семей подряд — из щедро одаренных покойным Иоанном Пауком приближенных — можно объяснить и без бабушкиных сказок. Но даже самые жадные уже лет десять, как не пытаются там поселиться. И не потому, что бывшая резиденция Клана Зордесов — далеко от нынешнего королевского дворца.
— Именно в этом особняке когда-то пролилась кровь десятков Зордесов. Там нельзя приносить в жертву вообще никого. А уж прямого потомка именно этой династии — тем более. Если верить старым легендам.
— Вы уже им поверили, мой император. Как и я. Но сегодня змеи могут не успеть завершить кровавое жертвоприношение, — безжалостно произнес Октавиан. — Если смерть примирит всех.
Только не этих. Потому что они и служат — не жизни.
— Или можно просто в полночь уничтожить их там, — закончил Барс. — Не возвращая им Арабеллу. Простите, мой император, но вы помните, что у меня есть право об этом упомянуть.
Да. После того, как ты не стал защищать собственную дочь. Потому что о ней не было предварительной договоренности.
Жаль, Евгений
