вскочила на ноги и с опаской потянула его за локоть. – Это змеи!
Змеи, плавно и изящно изгибаясь, ползли прямо к их ногам. Аха проснулись от того, что щупальца заползи на них и, обвивая руки и ноги, шипели что-то на ухо. Воины вскочили, готовясь защищаться, но Эвон приказал не трогать змей.
– Там девушка, – сказала Далия. – Идем за ней.
– Стой! А если это мираж? – Эвон дернул ее за локоть. – Мы потеряемся, если пойдем туда.
– Змеи ведут нас к ней. – Далия высвободила руку и, шатаясь от усталости и обезвоживания, пошла за черными щупальцами.
Девушка то становилась ближе, то вновь удалялась. Пропадая из виду, она появлялась с разных сторон и, раскачивая фонарем, звала путников за собой. Эвон с аха шли следом за Далией. А та двигалась за силуэтом, который вел их к фиолетовому свечению среди песков.
Когда девушка остановилась, змеи расползлись по сторонам и скрылись в песке. Она стояла на краю обрыва и наконец, не боясь, подпустила путников к себе.
– Ты видишь? – спросил у Далии Эвон, когда фиолетовый свет стал сиять еще ярче.
– Это… – Далия шагнула к краю.
Внизу разинуло пасть ущелье. Из стен его росли огромные кристаллы. Аметисты. И в свете луны они сияли, словно фиолетовые звезды. На дне расположились небольшие глиняные домики и горели огни, освещая заросшие пальмами улицы. Вот о чем писал Сэтил. О тайном городе, на который обрушилось само ночное небо.
– Это-ш-ш-ш Вилада, – с шипением, будто с ними говорили сами змеи, сказала девушка.
Ее темная кожа блестела от пота, а тугие косы, собранные в высокий пучок, украшали тонкие кости какого-то животного. Лицо разделяла красная, неровно нарисованная полоска. Под широкими черными глазами сияли бордовые точки, а на подбородке тонкие белые линии, словно лучи солнца, тянулись к шее и спускались по ней вниз, пропадая под льняной тканью, скрывающей грудь. – Это ваш-ш-ш-ше спасение, – улыбнулась она, и ветер заиграл с ее ожерельем из маленьких, стучащих друг о друга камней.
Глава 27. Юриэль
Очередной сон, начинающийся с темноты и неизвестности, уже не пугал Юри. Так же как и комната, в которой она бывала уже не раз. Детская, в углу которой сидел Юстин. Он совсем не изменился с их последней встречи: будто загнанный зверь, вжимался в стены и, почти отчаявшись, звал на помощь.
– Юстин, – окликнула его Юри.
У нее все еще кружилась голова. Удерживать равновесие было сложно, и Юри старалась лишний раз не двигаться.
– А? – убрав руки от лица, оглянулся Юстин. – Кто здесь?
Юри стояла в тени и выходить из нее не решалась. Она боялась спугнуть Юстина и хотела узнать у него куда больше, чем в прошлый раз.
– Это я, твоя сестра, – тихо и медленно ответила она.
– Нет! Опять вранье! – Юстин спрятал лицо в колени и зарыдал.
– Что мне сделать, чтобы ты поверил?
– Выйди из тьмы.
Юри не раздумывая шагнула вперед, и Юстин внимательно посмотрел на нее.
– Ты выглядишь так же, как и в прошлый раз, – хлюпая носом, сказал он.
– Потому что я настоящая. – Юри сделала еще один шаг вперед.
– Нет! Остановись! – закричал Юстин. – Не подходи, иначе они вновь появятся.
– Кто «они»?
– Тени… – Он трусливо осмотрел комнату, но никого не увидел и расслабился.
– Расскажи мне о них, – Юри говорила с ним как с маленьким ребенком. И это помогало: он наконец начал охотно ей отвечать.
– Это все потому, что я глупый болван! Все из-за меня. Я виноват!
– Тише, Юстин. – Юри села на колени. – Успокойся и расскажи мне все детали. Помнишь, как ты учил меня в детстве быть последовательной?
– Да, помню. Ты всегда торопилась и сразу рассказывала конец истории.
На покрасневшем и мокром от слез лице Юстина появилась улыбка.
– Все началось на Схиале. Когда мы с отцом бросили тебя и уплыли зарабатывать юны. – Юстин казался виноватым. – Там, ночью, я встретил слепого старика. Он пообещал мне лучшую жизнь, но я не знал, что взамен он заберет мою душу.
– Что за старик?
– Ты не поверишь, Юри. Я заключил сделку со свергнутым богом. С Сэтилом, – будто сам себе не веря, удивился Юстин. – С олхи, Незримый меня ослепи. Я заключил сделку с олхи тьмы и грешных душ.
– Я верю тебе.
Юри хотелось коснуться брата, похлопать по плечу и обнять. Успокоить. Но она не двигалась, боясь призвать теней, помня, что они реагировали на каждый скрип половиц.
– Ты врешь. Все делают вид, что верят мне. Но лишь я один слышу голоса и повинуюсь им. Они заперли меня тут, Юри. И я не могу ничего с этим сделать.
– Какие голоса? Что они тебе говорят?
– Они заставляют меня делать плохие вещи. Унижать. Оскорблять. Убивать… Мое сердце стало черствым. И поначалу мне это нравилось. Я забыл, что такое страх, но сейчас… Сейчас я схожу с ума.
– Я знаю о твоих грехах, Юстин. И ты не виноват. У тебя не было выбора.
– Отец бы ругался. – Он почти что смог успокоиться.
– Отца убили, – произнесла Юри, и Юстин заплакал с новой силой. – Его убили люди из клана «Или». Я не могла не сказать. Ты должен знать.
Юри медленно двинулась вперед и протянула руку к Юстину, но его крик заставил ее замереть.
– Опять! Голоса приближаются! Я слышу их шепот! – Съежившись в углу, он зарылся лицом в колени. Его тело тряслось, а голос дрожал. – Помоги мне, Юри!
– Как?
Теперь она тоже услышала нарастающий шум. Будто рой разъяренных пчел приближался к ним и, планируя напасть, готовил жала.
– Вытащи меня, Юри! Вытащи из тьмы! – затыкая уши, молил ее Юстин.
Она кинулась к нему и, коснувшись холодной кожи, наконец обняла. Прикрыв своим телом, защитила от приближающихся теней. Юстин почувствовал ее тепло, поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.
– Это и правда ты… – он улыбнулся.
Морщины на его лице разгладились, а нахмуренные брови расслабились. И взгляд Юстина снова стал добрым и невинным. Юри и забыла, как красивы его глаза.
– Прости, что тогда не обнял тебя крепче. Я думал, что вскоре увижу тебя снова, – сказал Юстин, погладив ее по щеке. Его пальцы были такими холодными и шершавыми, что, казалось, царапали кожу.
– Я спасу тебя, Юстин. Только не сдавайся. Продолжай бороться. Ты же этому меня учил? Никогда не опускать руки?
«Рой» жужжал уже совсем близко.
– Подожди немного. Скоро мы будем на Схиале, и там все закончится. Нам осталось собрать камни святых. Слышишь?
Но Юстин вновь закрыл уши руками, испугавшись тьмы, которая обхватила шею Юри. Черные щупальца душили ее и тянули назад – подальше от Юстина. Юри пыталась вырваться, задыхаясь, и кашляла, пока холодные слезы стекали по ее разгоряченному лицу. Она не сдавалась и рвалась вперед, но ее руки крепко сжала другая тень, которая наклонилась к ее лицу.
– Его не спасти, – шепнул женский голос. И когтистой лапой тень ударила Юри по щеке.
Боль пронзила всю левую сторону лица, но Юри все еще пыталась сопротивляться. Задыхаясь, она пинала черные сгустки, но этим только больше злила их.
– Поганая девчонка! Ты всё портишь!
Тени набросились на нее и, впиваясь в кожу сотнями игл, обволокли все тело.
– От… пустите мое… го бра… та! – кашляя, кряхтела Юри.
Воздух почти закончился, но щупальца продолжали играться с ней, будто с тряпичной куклой. Затем они разжали хватку, давая лишь секунду на вдох, и снова начали душить ее.
– Его душа принадлежит Сэтилу. Только он властен над ней.
Черные сгустки забирали последний воздух. А их оглушающее жужжание въедалось в голову.
– Скоро свет испепелит тьму! – выкрикнула Юри.
– Предательница! Еще одна предательница! – заверещал женский голос, и глаз Юри пронзила боль. – Тебе даровали зрение, но ты слепа. А значит, глаз тебе не нужен! – жужжание сменилось безумным смехом. Сильнее сжав горло Юри, темнота поглотила ее.
Юри вскочила с кровати и закричала, раздирая себе горло. Но изо рта вылетал лишь хрип. По щеке скатилась капля и, остановившись на подбородке, замерла.
– Юри… – Соно, лежавший рядом с Юри, проснулся.
В сонном взгляде промелькнул испуг, стоило ему увидеть ее лицо. Он нежно коснулся рукой ее скулы и большим пальцем провел по коже. Юри смотрела на Соно и понимала, что по щеке текли не слезы. А кровь.
– Мне… больно… – проглотив ком в горле, выдавила Юри.
В глаз будто засыпали мелкие, размером с песчинки, осколки стекла. Моргать было невыносимо. Горячая кровь, стекая по щеке, обжигала. Рана ныла так, будто с каждым вздохом становилась все глубже. В висках пульсировало, и Юри, вспомнив старую привычку, впилась ногтями в свою руку. Она пыталась заглушить одну боль другой. Но сейчас это не помогало.
– Тише, особенная, – увидев это, Соно обхватил
