Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, капитан, — ответил командир. — Он никого не нашел. Все исчезли. Слуги, девушки, все.
— Они поступили мудро, — произнес Исаак. — Юдифь, — добавил он, беря ее за руку, — это Николай, твой зять.
— Добрый вечер, — поздоровалась Юдифь, пристально глядя на Николая и слегка поклонившись ему, — нам пришлось встретиться при странных обстоятельствах.
— Верно, госпожа Юдифь, — согласился зять и отвесил поклон.
Когда Понс Мане был передан на попечение своих спутников, двое солдат из стражи Беренгера положили Юсуфа на самодельные носилки и понесли в дом Николая Маллоля, который находился неподалеку. Николай открыл перед маленькой процессией дверь и позвал жену.
— Папа! — воскликнул Ревекка, торопясь в прихожую, где толпились люди. — Я так переживала за тебя. Что случилось с бедным Юсуфом?
— Он повредил плечо, — ответил отец. — У тебя есть для него свободная комната? Не хочу, чтобы сегодня его тревожили.
— Конечно, папа. Пожалуйста, перенесите его в комнату наверху. Служанка вас проводит, — сказала Ревекка солдатам, несшим носилки. — Вы нашли…
— Зейнаб? — закончил за нее Николай. — Да. Она снова свободна, и с ней все в порядке.
— Замечательно, — с облегчением ответила Ревекка. — Я так волновалась. Милый, куда мы ее поселим? Но ничего. Можно разостлать постель…
— Она поживет у нас, пока не поправится. Наоми за ней присмотрит.
Голос, раздавшийся из темного дверного проема, заставил Ревекку замолчать.
— Мама? — произнесла она и сделала шаг к матери. Минуту помедлила, а затем бросилась в объятия Юдифи и спрятала голову у нее на груди. — Мама, ты меня простила?
Юдифь погладила ее по волосам, а затем отстранила от себя, чтобы взглянуть в лицо.
— Простила? Я не сказала, что простила тебя. Конечно, нет. Но я очень рада тебя видеть.
— Мама! Ты ничуть не изменилась.
— Ты тоже, Ревекка. Говорят, у меня есть внук. Я могу его увидеть?
— Да, идем. Он такой красавчик, мама. Он сейчас спит, но…
— Мы его не разбудим, — ответила Юдифь. — И обе женщины бесшумно исчезли в комнате Карлеса.
Глава девятнадцатая
На следующее утро нашлась одна из обитательниц дома Мариеты. Она была на ярмарке, горящими глазами следя за выступлением музыкантов и фокусников и жадно посматривая на столы со сладостями и ароматными жареными кушаньями. Солдат гвардии епископа узнал ее, подошел поближе и ласково тронул за плечо.
— Здравствуй!
Она вздрогнула и обернулась, побледнев от страха.
— Ты ведь работала у Мариеты? — спросил солдат. — Я тебя помню. Ты открывала дверь.
— Иногда, — ответила побледневшая и испуганная девочка. — В основном я работала на кухне. — Ее губы задрожали. — Вы меня арестуете?
— За то, что ты пришла на ярмарку? — со смехом спросил солдат. — Это не преступление.
— Я никогда раньше не была на ярмарке. Она нас не отпускала. — Девушка замолчала и обеспокоенно огляделась по сторонам. — Я слышала, она умерла. Так говорят.
— Ты ведь это знала, верно? Поэтому вы все убежали?
Беспомощная девочка расплакалась. Наконец она вытерла глаза рукавом и шмыгнула носом.
— Луп убил ее, — тихо ответила она. — Он убил ее собственными руками и бросил в спальню. Мы подумали, что он тоже нас убьет, и сбежали, даже не захватив свои вещи.
— Ты голодна? — спросил солдат.
Девочка кивнула.
Взяв ее за руку, он повел ее к палаткам, торгующим едой, купил обжаренную колбаску, хлеб и маленький пирожок. Он терпеливо ждал, пока она жадно глотала еду, а потом снова заговорил:
— Ты пойдешь со мной и расскажешь епископу все, что видела? Потом мы с тобой пообедаем в столовой, и тебе могут разрешить вернуться за вещами.
— Меня арестуют? — бесцветным голосом спросила девочка.
— Ты же ничего не сделала. Возможно, кто-нибудь сможет найти тебе место в более уважаемом доме, чем у Мариеты.
Девочка робко взглянула на солдата, не веря ни во что и мысленно сравнивая возможность скорого обеда с возможностью нескорого ареста. Она дрожала от голода и усталости. Сопротивляться не было сил. — Хорошо, я пойду.
— Где остальные?
— Большинство здесь; некоторые девушки работают, одна из рабынь пытается вернуться на юг. Другая ушла домой. Ей повезло.
— Возможно, и твоя судьба скоро переменится, — весело произнес стражник. — Идем, никто тебя не обидит.
— Ваше Преосвященство, — сказал Исаак, — я получил послание.
— И прибыл с похвальной поспешностью. После вчерашней ночи путаницы и ошибок мне начинает казаться, что никто в этом городе уже не может правильно истолковать послание. Как поживает протеже Его Величества?
— Юсуф? У него все хорошо. Молодые кости нелегко сломать. Ключица треснула и болит, но она срастется довольно быстро и аккуратно. Я оставлю его у Ревекки на пару дней, потому что он пока очень слаб и испытывает сильную боль. Отличный предлог, чтобы немного отдохнуть от уроков.
— А как мавританская девочка?
— Она молода, как и Юсуф. Несколько дней отдыха и хорошей еды, и все будет в порядке. Я приведу ее сегодня днем, чтобы она дала показания, если пожелаете.
— Разумеется. Конечно, это простая формальность.
— Почему?
— Мы нашли одну из кухарок Мариеты. Она и двое или трое других девушек видели, как Ферран Мане задушил ее хозяйку и бросил в спальню. Они все разбежались. Девушки его очень боялись.
— Понятно почему, — заметил Исаак.
— И теперь, когда Ферран Мане мертв, а Гиллем де Монпелье болтает без устали, нам больше не нужны свидетели этого плана.
— Значит, это был план.
— Да, план, как лишить Понса Мане всех денег. Мне говорят, что Ферран всегда был умным парнем.
— Верно. Слишком умным, чтобы преуспеть. Вы его знали?
— Нет, он покинул город до моего приезда.
— Значит, все то, что случилось с Понсом, все эти необоснованные обвинения в том, что у него любовница-мавританка, обвинение в насилии, выдвинутое против его сына, — это происки его брата?
— Так утверждает Гиллем. Правда, он уверяет, что не знает, что случилось с юношами. Он говорит, что они не должны были умереть. Он думал, что их обманут или станут угрожать, чтобы они приносили деньги.
— Он был уверен, что Понс Мане отдаст все свое состояние, лишив средств себя, жену и старшего сына, лишь потому, что об этом попросил Лоренс?
— Не знаю, верил ли он в это, — ответил Беренгер. — Но именно в этом он хочет нас убедить.
— И что, по словам Гиллема, им дали?
— Во время церемоний? Во-первых, сок византийского мака, который сжигали у них под носом или добавляли в вино. А также египетскую траву, которая вызывает завораживающие видения. Но этого было недостаточно, чтобы причинить вред. Гиллем клянется всеми святыми, имена которых может вспомнить, а также кое-чем другим.
— И больше ничего?
— Ничего.
— Я знаю эти вещества. Они могут вызвать смерть, если их принять в достаточных количествах. Но эти молодые люди умерли по другой причине.
— Что, по-твоему, он использовал?
— Порой наши предрассудки обманывают нас, господин епископ. Меня вызвали к юноше, который ходил во сне, у которого были видения и кошмары и который лишился аппетита, а затем умер странной смертью. Симптомы напоминали отравление ядом, который люди называют белладонной.
— И что это такое?
— Сок паслена. Встречается довольно часто. Я думал, что юношей травили медленно, пока их организм не накопил достаточно яда и уже не мог сопротивляться. До тех пор пока не стал свидетелем смерти Лоренса Мане и не изучил жидкость в чашке и мочу. Беладонна может вызывать ужасные видения, но, думаю, кто-то приготовил для Феррана Мане особую смесь, содержащую и другие вещества, в том числе ведущие к судорогам.
— Аптекарь из Жироны?
— Возможно. Но, скорее всего, где-то в другом месте. Полагаю, что Ферран с самого начала хотел убить всех троих юношей, чтобы запугать Понса. Он мог не знать, что они держали свою дружбу в тайне, да так, что даже семьи о ней не знали.
— Злодей, не осознающий ценности жизни, — заметил епископ. — И полагаю, что женщина, которая принесла яд, была Мариетой. Она среднего роста, а этот дурак Рамон твердил, что это была маленькая женщина.
Исаак помолчал.
— Не думаю, что теперь имеет большое значение, какое именно вещество погубило всех юношей. Это было важно, лишь пока жертвы были живы и оставалась надежда на их спасение.
— Верно. И как это ни больно признавать, я рад, что все кончилось. А теперь, — Беренгер переложил бумаги на столе, — тебе известен некий Маймо Момет?
— Конечно, Ваше Преосвященство.
— Что ты мне можешь сказать по поводу спора насчет двора за его домом?
Несколько дней спустя, когда посетители ярмарки разошлись, а торговцы и купцы собрали свои пожитки, непроданные товары и выручку и ушли, в городе еще остались актеры. Они испросили разрешения представить благочестивую и поучительную пьесу и установили сцену на соборной площади.
- Убийство Сталина и Берия - Юрий Мухин - Исторический детектив
- Кости Авалона - Фил Рикман - Исторический детектив
- Джоконда улыбается ворам - Александр Сухов - Исторический детектив
- Рыцари креста - Том Харпер - Исторический детектив
- Черный плащ буйволовой кожи - Антон Чиж - Исторический детектив
- Слепой поводырь - Иван Иванович Любенко - Исторические приключения / Исторический детектив / Периодические издания
- Смертельная игра - Фрэнк Толлис - Исторический детектив
- Дочь палача - Оливер Пётч - Исторический детектив
- Чума на оба ваши дома - Сюзанна ГРЕГОРИ - Исторический детектив
- Тифлис 1904 - Николай Свечин - Исторический детектив