просто сиял от восторга и не мог подобрать связных слов, чтобы передать свое счастье.
Обо всем этом можно повспоминать, пока безумствует толпа. Это еще громче и звонче, чем в прошлый раз. Звон монет о сцену не смолкает. Где-то за сценой радуется и потирает ручки одна гнома. И, наверняка, бурчит что-то непотребное орчанка.
Восторги не утихают и тогда, когда Мама Ирис самолично спускается, чтобы увести артистов на отдых. И даже потом, когда Ненависть наслаждается заслуженным ужином, шум слышен сквозь стены.
Шум — это здорово. Он надежно укрывает: «Ой!» — от Маськи, когда она видит призрака. Сначала из потайного хода в комнате арфистки выплывает дух, а затем робко высовывается вихрастая мальчишеская голова.
«Он так похож на Кинни», — думает Хэйт. Морщится: что-то щемит в груди, хотя в виртуальности такого не должно быть (как и исчезновений концертных роялей).
— Мой друг сказал, — голосочек дрожит, как и сам пацан. — Что вы что-то здесь ищете. Или кого-то. Он не совсем разобрал, далеко был. Боялся показаться.
Оба мальчишки, живой и призрачный, косятся на гномку.
— Для начала: мы вас не обидим, — Хэйт самой страшно, вдруг спугнут пацанят? — Да, мы кое-кого ищем. Взрослую эльфийку и ее сестру. Младшую. Она, наверное, молоденькая, возможно, совсем ребенок.
«Почему я не расспросила по полной программе дознавателя Гройда про младшую сестру Ильсилль?» — ругает она себя мысленно.
— Илли? — встряхивает кудрявый мальчик. — Я знаю, где она. В зеленом приюте. У старой Яффы.
— А где этот приют находится? — озвучивает Мася один на всех вопрос.
Вперед подаются все. Перед глазами Хэйт возникает карта с пиратского судна.
— В Ла Белло, по Зеленой улице, такое и название, — охотно сообщил парнишка.
И тут везение закончилось.
— Сюда идут, — заволновался призрак. — Я убегаю, не хочу пропасть, как все. И тебе советую.
Это — пацану живому. И уже наполовину из стены, дух спешил удалиться.
— Беги, малыш, — подтолкнул замешкавшегося ребенка Вал.
И призвал перед дверью рояль.
— Ой, какой я неловкий! — вскрикнул музыкант. — Сейчас, разберусь, как убрать…
— Дорогие гости, вы в порядке? — за дверью, перегороженной инструментом, тоже взволновались.
— Да-да, я случайно, — повысил голос Вал. — Ошибся. Сейчас все исправлю.
Пацан скрылся, дверь в потайной ход вернулась на место.
— Всё, убрал, — прикрикнул бард. — Еще раз извиняюсь за бардак.
Мама Ирис чуть поморщилась, войдя в помещение. Столик, посуда и ширма пострадали от призыва роялища.
— Мы компенсируем все расходы, — поспешила заверить Хэйт. — Нам жаль.
— Эти творческие личности, — подхватила Мася. — Такие рассеянные.
— Как ветром сорняки посеянные, — не осталась в стороне Барби.
— Простите нас, — склонила голову в поклоне Хель. — Мы больше так не будем.
Прода 30.11.2024
Из Ириса шли тем же путем. Но не все.
Вероятно, Прайд не ожидал второго пришествия Ненависти в бордель на территории «их» города. Кому-то, чтобы покрыть штрафы и вернуть лидерские позиции в списке меценатов города-порта Ла Бьен, пришлось нехило раскошелиться.
Так или иначе, попасть в цветник Ненависть смогла свободно. Засаду шерстистые не выставили. Может быть, дело было в плотных сражениях близ подземелья. Альбомы прошлого дня по Сияющим Очам Тьмы выкупили.
В лавке еще с вечера остался дежурить «стажер», парнишка из Вечных Скитальцев (клан из топ-25). Новые копии он скупил сразу же появлению тех в продаже. А еще оставил контакты для художника: запрос и щедрое предложение за право приоритетного выкупа.
Точнее, сначала запрос звучал как: вы больше не выставляете рисованные гайды по этому данжу. Но Хэйт была связана договоренностью с Ли Хао. Сломать монополию одних, чтобы передать ее другим — это не совсем то, чего они с китайцем добивались.
Основной целью были как раз каждодневные «замесы» у входа в подземелье. Прайд не может просто взять и отступиться, они стиснут зубы, позовут еще людей (наймитов, неписей из подчиненных областей, старых и новых союзников, да кого угодно) и будут защищать то, что считают своим.
И тем самым приоткроют другие уязвимые точки в своих владениях. Дадут шанс союзникам «под шумок» ударить в мягкое подбрюшье… Это в идеале, конечно. На практике — хотя бы станцевать в борделе спокойно дадут.
Устроить шоу им действительно дали. А затем кошаки облепили Лунный Ирис и окрестности так плотно, что незамеченной мышь не проскочит. Даже летучая: крыши тоже не пустовали. Видимо, прошлый уход Ненависти вражины связали как раз с крыльями шепчущего ужаса и черепичными крышами строений, образующих цветник. Извлекли, так сказать, уроки.
И дали повод для шуточек на тему кошки, которая живет на крыше.
Чего игроки из Прайда знать не могли, так это о некоторых изменениях в статусе одного представителя клана Ненависть. Проще говоря: всех условий «продажи» Вала, его гениальности и быстрых пальчиков, филармонии.
Так что через тайный ход с главной «ириской» ушли без одного демона. Вал преспокойно прогулялся по залу с ирисами, растительными и не только. А затем вышел через главный вход.
«Мое появление еще ни разу не случалось таким ярким», — поделился бард со своими через чатик. — «Даже на концертах не так бурно встречают».
«Скажи же, я молодец?» — вставила свои «пять копеек» Мася.
«Ты просто нечто», — заверил бард.
…В ходе переговоров с дирижером (на сей раз живым, для разнообразия) из Ла Мьюсика Вал просил за свои выступления только одно — возможность играть на покорившем его демонское сердце инструменте в любое время в любом месте. Вал продал себя (свои выступления) за рояль.
Тут бы мужчины и ударили по рукам, скрепив слова контрактом. Но вмешался маленький неучтенный фактор. На переговоры с Валом пришла гнома. На правах казначея: всё, что деньги — это про казну, а время — деньги. Время барда — тоже деньги.
— Скажите, а что вы будете делать, если вашего артиста не допустят до выступления? — спросила дирижера гномочка. — В смысле, физически не допустят. Видите ли, наш клан находится в состоянии войны. Враги обладают немалым влиянием в Ла Бьен.
— Нападения в Ла Мьюсика невозможны, — нахмурился дирижер. — Что до войны… Городские указы вне моей компетенции.
— А в чьей? — уточнила Мася. — Просто в том виде, как есть сейчас, контракт не имеет смысла. Выступления будут сорваны. Наш бард не дойдет до Ла Мьюсика. Зная это, можно предположить, что вы с умыслом предлагаете нашему музыканту договор. Филармония ведь продаст билеты, люди придут на концерт. А артист не явится. Кто будет компенсировать срыв выступления? Музыкант? Или Ла Мьюсика, пригласившая музыканта?
— Вы озвучиваете весьма… неприятные перспективы, — задумался представитель филармонии. — У вас есть какие-либо предложения, как решить эту проблему?
Так Вал обзавелся особым
