Форма входа
Читем онлайн Том 5. Вчерашние заботы - Виктор Конецкий
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Сплавал. Чуть не потонул. Но сплавал. Хорош блокадник! Ермак не выплыл, а я… и туда, и от безвыходности положения — мост очень далеко был — еще и обратно. Но бес, между нами девочками говоря, не ослабел…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Значительная продолжительность плавания приводит к выраженному утомлению и нервно-психическому истощению плавсостава.
Психогигиена и психопрофилактика. Методические рекомендации судовым врачамВ порту назначения
17.08.19.00.
Мучительно стали на правый якорь на внутреннем рейде Певека.
Итак, преодолев коварство льдов, туманов, черные замыслы злодеев ледоколов, зависть и недоброжелательность всего белого света, теплоход «Державино» прибыл в пункт выгрузки, в этот ужасный порт, где исчезают даже бетономешалки и бульдозеры, растворяясь в воздухе.
Вся династия Кио должна систематически навещать центр золотодобывающей промышленности Чукотки и учиться, учиться, учиться.
Если хотите представить себе здешние берега, то закройте глаза и сделайте над собой небольшое усилие: представьте тюленя длиной в десять километров и высотой в полкилометра. Теперь круто заморозьте тюленя, припудрите холку снежком и положите тушу возле синего-синего моря. Таков здешний пейзаж в летнюю, тихую и ясную погоду.
А почему мы так мучительно становились на якорь, хотя был как раз полный штиль и полная свобода маневра?
Потому что битком набитый черной магией порт Певек требовал от теплохода «Державино» подойти поближе к портовым сооружениям. Разгар навигации, судов скапливается в ожидании разгрузки много. Морячков с рейда и обратно возит портовый катер. И чем ближе и кучнее стоят суда, тем проще их обслужить.
А Фоме Фомичу Фомичеву, как и всегда, хотелось бы отдать якорь на пределе видимости самого высокого певекского сооружения или даже на пределе видимости самой высокой береговой сопки. И потому последние две мили теплоход двигался на «стопе», используя вместо дизелей силу инерции и энергию портового диспетчера, которая передавалась на судно без всяких проводов в виде лая, мата и воплей.
Каждые пятнадцать секунд Фома Фомич прерывал диспетчера и спрашивал, не пора ли ему уже шлепнуть якорь.
Порт Певек орал, чтобы мы шли ближе к нему, Певеку, что он нас, черт возьми, еще и вовсе не видит, хотя сидит на двадцатиметровой диспетчерской каланче. А Фомич держал телеграф на «стопе», чесал за ухом и спрашивал порт:
— Идем-то мы, дорогой товарищ, правильно, значить?
— Да не идете вы! Не идете! — надрывался диспетчер, наблюдая нас по радару. — Ползете вы, как вошь по мокрому животу!
— Ну, а теперь мы, значить, можем якорь отдавать? — запрашивал Фомич.
— Нет! — орал диспетчер. — Ближе подходите! Ближе! У вас машина закисла? Тогда буксир вызову!
Тем временем нас обогнал «Волхов», проскочил вперед и стал в самом удобном местечке на рейде. И когда наконец пришло время шлепать якорь, то по корме оказалась здоровенная «Советская Якутия». И Фомич никак не мог решиться дать приличный «задний ход», а без такого хода якорь не заберет. И дал Фомич «малый назад», в результате чего, естественно, положил цепь в кучу.
А «Комилес», не становясь на якорь, прямым ходом отправился к причалу, что вызвало переполох на караване.
Разгрузка судов происходит в порядке очереди. Порядок этот имеет строгие законы, о которых расскажу ниже. Рывок «Комилеса», не имевшего никакого права на первое место у причала, вызвал яростную перепалку в ультракоротковолновом эфире. Всем ясно было, что такое ужасающее беззаконие связано с присутствием на «Комике» Симонова, но тут уж всякие авторитеты полетели к чертовой матери, ибо каждый жаждет возможно скорее разгрузиться и удрать обратно на запад: ведь каждые сутки прибывает темное время, а плыть во льдах при солнышке или во тьме — две большие разницы, как говорят в Одессе.
Переполох на рейде Певека напоминал куриный, когда одна курица увидела зерно и наярила к нему, а все другие бросились следом, кудахча и хлопая нелетучими крыльями.
Оказалось, что «Комилес» и мысли не имел становиться под разгрузку первым. Он юркнул к причалу только для того, чтобы Симонов с семейством не лазал по трапам на катер и с катера, а сошел на землю с борта «Комика» по-человечески.
После этой операции «Комилес» вернулся на рейд.
По прибытии в порт назначения я, как все настоящие, двухсотпроцентные моряки, немедленно завалился в койку, чтобы послушать шум подводной лодки или посидеть на спине — и то и другое, как известно, обозначает для начальства «отдых», а для неначальства «дрых».
Мой отдых был прерван стармехом через полчаса. Иван Андриянович кипел. Он напоминал пароперегреватель.
Оказалось, зашел к старпому за витаминами, попросить «СР» — таблетки черноплодной рябины. Раньше случайно видел, что у Арнольда Тимофеевича в столе много баночек с рябиной, — вот и зашел, чтобы тактично одолжить витаминов. Старпом сказал, что уже все таблетки съел. Тогда Ушастик заметил мимоходом, что Тимофеич поступил опрометчиво, ибо тут такой нюанс: черноплодную рябину нельзя принимать при тромбофлебитах. А у Спиро тромб где-то там есть. И вот старпом непроизвольно дернулся к ящику стола, где рябина, чтобы посмотреть инструкцию на этикетке, но поймал себя на этом предательском движении и застопорился по дороге. А Иван Андриянович услужливо продолжил прерванное движение и выдернул ящик. И там обнаружилось двенадцать баночек рябиновых витаминов.
Я кое-как понизил температуру в Андрияныче и сел писать слезливое письмо в кадры с просьбой о назначении меня на курсы повышения квалификации судоводителей — это два месяца в Ленинграде при сохранении последнего оклада, — очень милые и симпатичные курсы, ибо ты два месяца только и делаешь, что соединяешь полезное с приятным.
Возле ворот порта Певек висит стационарный, на добротной фанере написанный масляными красками стенд-реклама. Среди пышных пальм призыв: «Приобретайте путевки в ТАЛАЯ — лечение нервной системы и органов движения!»
Не знаю, как обстоят дела с нервами у аборигенов, но нам не мешало бы навестить это таинственное ТАЛАЯ.
«Радость возвращения, эмоциональный подъем от выполнения рейсового задания нередко снижаются от портовой нечеткости в работе и необоснованного затягивания работ. В этот период у моряков отмечается чрезмерное перенапряжение, которое может привести к срывам».
Так пишут ученые-психологи. И честно, правильно пишут. В любом нашем порту труднее и нервнее работа, нежели в любых льдах и штормах.
Неприятно, что и моряки-капитаны в порту немедленно утрачивают традиционные морские качества. В море каждый из них рванется на помощь совершенно незнакомому коллеге, рискуя и головой, и карьерой. В порту законы чести и совести утрачиваются. Кто более разворотлив и талантливее плюходействует, тот и выиграл.
Существует приказ министра, по которому в Арктике в порту назначения первыми обрабатываются (разгружаются) суда, первыми подошедшие к ледовой кромке. Но существует и положение, что первыми становятся к причалу в порту Певек те суда, которые первыми вошли в сам порт.
Наш караван подошел к Певеку кильватерной колонной, то есть одновременно. Но пока Фомич тянул Тома Кокса («тянуть резину» на английском морском жаргоне) с выходом на место якорной стоянки, нас, как я говорил, обогнал «Волхов».
Подпольная кличка у капитана «Волхова» — Сиволапый. Он умен, лысоват, не стар, органически не способен глядеть людям прямо в глаза и великолепный прохиндей в портовых делах. Кроме того, как потом выяснилось, он дружок одного крупного начальника в Певекском порту.
Первыми к ледовой кромке в Арктике прибыли мы — «Державино». И ждали потом остальных на Диксоне. Первыми в кильватерной колонне за «Ермаком» к Певеку опять подошли мы. «Волхов» обогнал нас в миле от порта и шлепнул якорь всего минут на десять раньше.
Сиволапый, используя этот нюанс, отправился к дружку на берег и легко утвердился первым в очереди на постановку к причалу под разгрузку. Очередность в Арктике важная штука — каждые сутки количество темного времени (ночи) возрастает на добрые полчаса, ибо уже осень. И с каждым часом лед на пути обратно на запад тоже будет плотнеть. И еще: суда из Певека обычно следуют в Игарку под лес. Там очередь всегда будь спок какая! И там уже не существует льгот судну, первым подошедшему к ледовой кромке. Там обыкновенная, «живая» очередь. И потому надо стараться попасть в Игарку возможно скорее.
И в силу всех этих обстоятельств я взрываюсь и решаю вступить в драку с Сиволапым прохиндеем. Мне, честно говоря, домой пора, в Питер. И тянуть Тома Кокса за хвост, когда все права на стороне «Державино», я не собираюсь.
Фома Фомич из игры выходит — не хочет портить отношения с Сиволапым. Мне терять нечего. И на общее совещание капитанов прибывших в Певек судов к портовому начальству еду я.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Том 5. Вчерашние заботы - Виктор Конецкий бесплатно.
Похожие на Том 5. Вчерашние заботы - Виктор Конецкий книги
- Прииск в тайге - Анатолий Дементьев - Советская классическая проза
- Том 3. Морские сны - Виктор Конецкий - Советская классическая проза
- Капля воды - крупица золота - Берды Кербабаев - Советская классическая проза
- Это случилось у моря - Станислав Мелешин - Советская классическая проза
- Какой простор! Книга вторая: Бытие - Сергей Александрович Борзенко - О войне / Советская классическая проза
- Избранное в двух томах. Том первый - Тахави Ахтанов - Советская классическая проза
- Изотопы для Алтунина - Михаил Колесников - Советская классическая проза
- Собрание сочинений. Том 1 - Петр Павленко - Советская классическая проза
- Светлые воды Тыми - Семён Михайлович Бытовой - Путешествия и география / Советская классическая проза
- Афганец - Василий Быков - Советская классическая проза
