Форма входа
Читем онлайн В русских и французских тюрьмах - Петр Кропоткин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
А в это же время, на другом конце общественной лестницы деньги, – этот овеществленный человеческий труд, – разбрасываются с неслыханным легкомыслием, часто лишь для удовлетворение глупаго тщеславия. Когда у стариков и работящей молодежи часто не хватает хлеба, и они изнемогают от голода у дверей роскошных магазинов, – дворцов, в этих магазинах богачи тратят безумные деньги на покупку бесполезных предметов роскоши.
Когда все окружающее нас – магазины и люди, которых мы встречаем на улицах, литература последнего времени, обоготворение денег, которое приходится наблюдать каждый день, – когда все это развивает в людях ненасытную жажду к приобретению безграничного богатства, любовь к крикливой роскоши, тенденцию глупо швырять деньгами для любой явной, или сохраняемой в тайне цели; когда в наших городах имеются целые кварталы, каждый дом которых напоминает нам, как человек может превращаться в скота, несмотря на внешние причины, которыми он прикрывает это скотство; когда девизом нашего цивилизованного мира можно поставить слова: «Обогащайтесь! Сокрушайте все, что вы встретитена вашем пути, пуская в ход все средства, за исключением разве тех, которые могут привести вас на скамью подсудимых!» – когда, за немногими исключениеми, всех, от землевладельца до ремесленника, учат каждый день тысячами путей, что идеал жизни – так устроить свои дела, чтобы другие работали на вас; когда телесная работа настолько презирается, что люди, которые рискуют заболеть от недостаточного телесного упражнение, предпочитают прибегать к гимнастике, подражая движением пильщика или дровосека, вместо того, чтобы действительно заняться распиливанием дров или копанием земли; когда загрубевшие и почерневшие от работы руки считаются чем-то унизительным, а обладание шелковым платьем и уменье держать прислугу в «ежевых рукавицах» считается признаком «хорошего тона»; когда литература является гимном богатству и относится к «непрактичным идеалистам» с презрением, – зачем толковать о «врожденной преступности»? Вся эта масса факторов нашей жизни влияет в одном направлении: она подготовляет существа, неспособные к честному существованию, насквозь пропитанные противу-общественными чувствами!
Если наше общество съорганизуется так, что для каждого будет возможность постоянно работать для общеполезных целей, – для чего, конечно, понадобится полная переделка теперешних отношений между капиталом и трудом; если мы дадим каждому ребенку здоровое воспитание, обучив его не только наукам, но и физическому труду, дав ему возможность в течении первых двадцати лет его жизни приобресть знание полезного ремесла и привычку к честной трудовой жизни, – нам не понадобилось больше ни тюрем, ни судьей, ни палачей. Человек является результатом тех условий, в которых он вырос. Дайте ему возможность – вырости с навыком к полезной работе; воспитайте его так, чтобы он с раннего детства смотрел на человечество, как на одну большую семью, ни одному члену которой не может быть причинено вреда без того, чтобы это не почувствовалось в широком круге людей, а в конце концов и всем обществом; дайте ему возможность воспитать в себе вкус к высшим наслаждением, даваемым наукой и искусством, – наслаждением более возвышенным и долговременным, по сравнению с удовлетворением страстей низшего порядка, – и мы уверены, что обществу не придется наблюдать такого количества нарушений тех принципов нравственности, с которыми мы встречаемся теперь.
Две-трети всех правонарушений, а именно все так-называемые «преступление против собственности» или совершенно исчезнут, или сведутся к ничтожному количеству случаев, раз собственность, являющаяся теперь привиллегией немногих, возвратится к своему действительному источнику – общине. Что же касается «преступлений, направленных против личности», то число их уже теперь быстро уменьшается, вследствие роста нравственных и социальных привычек, которые несомненно развиваются в каждом обществе и несомненно будут возрастать, когда общие интересы всех станут теснее.
Конечно, каковы бы ни были экономические основы общественного строя, всегда найдется известное количество существ, обладающих страстями более сильными и менее подчиненными контролю, чем у остальных членов общества; всегда найдутся люди, страсти которых могут случайно побудить их к совершению поступков противу-общественного характера. Но в большинстве случаев страсти людей, ведущие теперь к правонарушением, могут получить другое направление, или же соединенные усилия окружающих могут сделать их почти совершенно безвредными. В настоящее время, в городах мы живем в черезъчур большом разъединении друг от друга. Каждый заботится лишь о себе или, самое большое, о ближайших своих родных. Эгоистический, т.е. неразумный индивидуализм в материальных областях жизни неизбежно привел нас к индивидуализму, столь же эгоистическому и вредоносному, в области взаимных отношений между человеческими существами. Но нам известны из истории, и даже теперь мы можем наблюдать сообщества, в которых люди гораздо более тесно связаны между собою, чем в наших западноевропейских городах. В этом отношении примером может служит Китай. «Неделеная семья» до сих пор является в его исконных областях основой общественного строя: все члены «неделеной семьи» знают друг друга в совершенстве; они поддерживают друг друга, помогают друг другу – не только в материальных нуждах, но и в скорбях и печалях каждого из них; и количество «преступлений» против собственности и личности стоит в этих областях на поразительно низком уровне (мы, конечно, имеем в виду центральные провинции Китая, а не приморские). Славянские и швейцарские земледельческие общины являются другим примером. Люди хорошо знают друг друга в этих небольших общинах и во многих отношениех взаимно поддерживают друг друга. Между тем в наших городах все связи между его обитателями исчезли. Старая семья, основанная на общем происхождении, расчленилась. Но люди не могут жить в подобном разъединении, и элементы новых общественных групп растут. Возникают новые связи, между обитателями одной и той же местности, между людьми, преследующими какую-нибудь общую цель, и т. д. И рост таких новых группировок может быть только ускорен, если в обществе произойдут изменение, ведущие к более тесной взаимной зависимости и к большему равенству между всеми.
Не смотря на все эти изменение, все же несомненно останется небольшое число людей, которых противуобщественные страсти, – результат их телесных несовершенств и болезней – будут представлять некоторую опасность для общества. И потому является вопрос: должно ли будет человечество по-прежнему лишать их жизни, или запирать в тюрьмы? – В ответе не может быть сомнение. Конечно, оно не прибегнет к подобному гнусному разрешению этого затруднение.
Было время, когда с умалишенными, которых считали одержимыми дьяволом, обращались самым возмутительным образом. Закованные, они жили в стойлах, подобно животным, и служили предметом ужаса даже для людей, надзиравших за ними. Разбить их цепи, освободить их – сочли бы в то время безумием. Но в конце Х?ИИИ-го века явился человек, Пинель, который осмелился снять с несчастных цепи, обратился к ним с дружественными словами, стал смотреть на них, как на несчастных братьев. И те, которых считали способными разорвать на части всякого, осмелившегося приблизиться к ним, собрались вокруг своего освободителя и доказали своим поведением, что он был прав в своей вере в лучшие черты человеческой природы: они не изглаживаются вполне даже у тех, чей разум омрачен болезнью. С этого дня гуманность победила. На сумасшедшего перестали смотреть, как на дикого зверя. Люди признали в нем брата.
Цепи исчезли, но убежища для умалишенных – те же тюрьмы – остались, и за их стенами постепенно выросла система, мало чем отличающаяся от той, какая практиковалась в эпоху цепей. Но вот крестьяне бельгийской деревушки, руководимые лишь простым, здравым смыслом и сердечной добротой, указали новый путь, возможности которого ученые исследователи болезней мозга даже и не подозревали. Бельгийские крестьяне предоставили умалишенным полную свободу. Они стали брать их в свои семьи, в свои бедные дома; они дали им место за своим скудным обеденным столом и в своих рядах во время полевых работ; они допустили их к участию на деревенских праздниках и вечеринках. И вскоре по всей Европе разнеслась слава о «чудесных» исцелениех, виновником которых якобы являлся святой, в честь которого построена церковь в Геле (Gheil). Лечение, применявшееся крестьянами, отличалось такой простотой, оно было настолько общеизвестно с давнего времени (это было свобода!), что образованные люди предпочли приписать достигнутые результаты божественному влиянию вместо того, чтобы смотреть на совершившееся просто, без предрассудков. Но к счастью, не оказалось недостатка в честных и добросердечных людях, которые поняли значение метода лечение, изобретенного Гельскими крестьянами; они стали пропагандировать этот метод и употребили всю энергию, чтобы побороть умственную инерцию, трусость и холодное безразличие окружающих[93].
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу В русских и французских тюрьмах - Петр Кропоткин бесплатно.
Похожие на В русских и французских тюрьмах - Петр Кропоткин книги
- Избранные эссе 1960-70-х годов - Сьюзен Зонтаг - Публицистика
- Оборотная сторона олимпийской медали. История Олимпийских игр в скандалах, провокациях, судейских ошибках и курьезах - Валерий Штейнбах - Публицистика
- О мысли в произведениях изящной словесности - Павел Анненков - Публицистика
- Радиола. Артисты и события, определявшие жизнь поколения восьмидесятых - Сергей Сычев - Музыка, музыканты / Публицистика
- Врата восприятия, или Почему американцы верят всему, чему угодно - Тим О'Шии - Публицистика
- Куда идут русские? - Александр Лапин - Публицистика
- Объявление войны. Убийство людей ради спасения животных и планеты - Кричащий Волк - Публицистика
- Клевета на Победу. Как оболгали Красную Армию-освободительницу - Дмитрий Верхотуров - Публицистика
- Перевороты. Как США свергают неугодные режимы - Стивен Кинцер - Публицистика
- Ради этого я выжил. История итальянского свидетеля Холокоста - Сами Модиано - Биографии и Мемуары / Публицистика
