Форма входа
Читем онлайн Румбы фантастики - Виталий Севастьянов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Ясно. Почему не уничтожили все это своими силами, без нашей помощи? — кивнул я в сторону бассейна.
— Не уверены, что он единственный. Может быть, есть второй. У нас уже нет возможностей для поиска. Ищите вы!..
— Хорошо. А где же сами хозяева?
— Пока, Джек, можешь быть спокойным. Ребята проводят отвлекающую операцию. Если что, — дадут знать…
Пока Дьяковски отвечал на мои вопросы, я искал на стеллаже среди ячеек пластинку с именем Филиппа Гудзарди. Имена были накатаны типографским способом на верхней стеклянной поверхности пластинок. Они располагались в ячейках не по алфавиту, а по какому-то другому принципу. Наконец, вынув одну из пластинок внизу, — я увидел на ней четкую типографскую надпись «ФИЛИПП ГУДЗАРДИ».
Я положил ее на облицованный темно-вишневым пластиком край ванны и изо всей силы ударил каблуком ботинка по стеклянной поверхности.
Она слабо хрустнула под ногой. А я продолжал давить подошвами осколки, стирая в порошок робота-убийцу, зверя, созданного учеными-бандитами из легкомысленного, но, в общем, неплохого парня. Филиппа Гудзарди. Теперь уже никто не сможет вызвать его к жизни из этой страшной ванны с растворенными в ней полулюдьми-полумашинами, чтобы убивать, калечить, грабить. Все, теперь на этом свете от него остался лишь набор плавающих в ванне биологических жидкостей, которым уже никогда не соединиться в одном целом роботе-убийце!
И тут вдруг я вспомнил ту надпись, которая была на груди у Филиппа, когда я увидел его стоящим в сумрачном коридоре Главного управления полиции: «Я — автомат!», «Я — АВТОМАТ!» — вот что там было написано четким шрифтом из ярко-красных типографских букв. Это не могло быть случайностью. Теперь я понял, что это был сигнал, обращенный к людям: «Остановите меня! Я уже не тот, кто был раньше! Я — АВТОМАТ!»
Значит, что-то от прежнего Филиппа в нем все-таки оставалось! Ведь, несмотря на встроенную в его мозг программу бездумного убийцы, он все же зачем-то зашел в какую-то дешевую лавку, выбрал там белую спортивную майку и заказал у сидящего рядом художника ярко-красную, бьющую в глаза надпись…
Осколки под ногами перестали хрустеть. Они превратились в пыль…
Евгений Сыч
Знаки
I.На рассвете солнце встает из-за горы огромное и добродушное — не жжет, а согревает. Добродушие вообще свойственно огромным и непроснувшимся. Но по мере того, как поднимается оно в зенит, чтобы обозреть подвластную ему землю, солнечный круг уменьшается и, наконец, становится тем, чем есть — маленьким раскаленным кружком, посылающим на землю жесткое излучение, которое помогает выжить одним и иссушает других.
Огромное солнце показалось из-за ближней горы и съежилось. Быстро и неотвратимо начиналось утро праздника и несчастья.
В это утро из недалеких деревень приходили в город крестьяне. Они приносили с собой на обмен что-нибудь — вязанку хвороста, мешок кукурузы, приводили с собой детей: здоровых двадцатилетних парней, и дочерей — девиц на выданье, и голоногих подростков, и малышей, совсем еще несуразных.
Трудно ли устроить праздник? Кто его делает, знаете? Праздник люди делают сами, они все делают для того, чтобы был праздник и было хорошо. Только и нужно им — знать, когда праздновать, а еще — чему радоваться. Об этом лучше всегда заранее сообщать, предупреждать. А еще лучше, если программа дня не вчера придумана, если она проверена поколениями, освящена традицией. Вот тогда праздник будет настоящим! За месяцы станут ждать его, вспоминать о нем, о будущем празднике, готовить его в себе. И когда соберутся — все в чистом, все в праздничном, нужно только не обмануть их ожиданий: сделать все так, как они вспоминали, как надеялись — «как в тот раз». А в тот раз сильно хорошо было… Известно — праздник! Отцы все серьезные, матери озабоченные. Дети просто радуются, юноши и девушки присматриваются.
Если сейчас им преподнести что-то новое, если сейчас их чем-то ошеломить, то только помешаешь им праздновать: отцам быть серьезными, матерям — озабоченными, юношам и девушкам — присматриваться друг к другу. Только детям будет хорошо, им все равно что, лишь бы что-то. Значит, важно добиться, чтоб никаких отклонений, чтобы все как всегда, чтобы был праздник. Лучше всего программа стандартная, проверенная. От добра добра не ищут.
Сначала ярмарка. Постоять, поробеть немного. Сменять у кого что есть на кому что надо. Привыкнуть, подивиться — пестро живут, шустро, шумно — лихие люди в городе. Пива выпить чуток — не чтоб напиться, а от стресса только.
Ну, а там все на поле. Состязаться. Состязаться, конечно, будут не все, состязаться будут юноши: в беге, борьбе, метании снарядов, стрельбе. В военно-прикладных видах, в общем. Спорт, он чем хорош? Во-первых, здоровые все физически, а значит, работают лучше и в случае чего — резерв надежный. А во-вторых, чем больше бегаешь, тем меньше мыслей разных ненужных в голову лезет. В здоровом теле — здоровый дух. Умели люди сказать! Такие высказывания называются аксиомами. Аксиома — это то, что не надо доказывать. Нет, в самом деле не стоит доказывать. Лучше запомнить и все, а то еще запутаться можно. Логика вообще вещь запутанная: тезис, аргумент, а то еще — тезис, антитезис, синтез. Чтобы истину доказать, чтобы всем все объяснить доступно, эти премудрости надо насквозь знать. Те, кто аксиомы измышляет, обучены чему следует, и, между прочим, хороший паек за свою работу получают. А остальным потому надо слушать и запоминать дорогостоящую мудрость: в здоровом теле — здоровый дух.
Так что, чем больше народу прыгает и чем дальше — тем полезнее для общества. Остальные пускай на прыгающих смотрят, это тоже полезно. Отцы вспоминать будут, как в свое время прыгали. Девушки пусть приглядываются — им замуж выходить, а муж, он всегда лучше, когда поздоровее. И подростки тем временем тоже пусть прыгают, поодаль, — придет и их черед соревноваться. Пример старшего брата — лучший пример. Ну, а матери, матери только и надо, чтобы дети здоровые. Так пускай смотрят — умиляются. Положительные эмоции — вещь полезная. Праздник! Все при своем интересе. Что и требовалось.
Третий пункт программы — казнь. Сожжение. Из всех видов казни этот особенно эффектен. Удушить или там укоротить на голову — это все быстро и недостаточно зрелищно. Видимость плохая, особенно, если много присутствующих. Между тем, желательно, чтобы каждый видел своими глазами хоть что-то, детали-то он домыслит. Ближние — ближе стоящие — чувствуют на своих лицах жар костра. Дальние во всяком случае видят пламя или хотя бы дым и чувствуют запах горелого. Хотя, если быть до конца откровенным, не так уж много запаха от одного преступника… Но, тем не менее, сожжение — наиболее богатое нюансами общественное мероприятие. Без него праздник — не праздник.
Кого сожгут сегодня на площади — очередного отравителя или поджигателя? Вот и хорошо, что сожгут. Значит, никуда он не спрячется, никуда не денется от бдительного ока Инки, отца народа, всевидящего, всепроникающего. Значит, спокойно могут жить законопослушные граждане, тверда и крепка власть над ними…
…Взяли Амауту ночью. Черт его знает, что он там наизобретал, лучше без рекламы, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Ночь Амаута просидел в дежурке, потому что начальство на его счет не дало никаких указаний и дежурный не знал, в какую камеру его следует помещать. Утром охранник повел арестованного по длинным коридорам и переходам в кабинет следователя.
— Доброе утро! — сказал следователь. — Прошу садиться!
И показал на трехногую неустойчивую табуретку. Садиться Амаута не захотел. Он был сильно возмущен.
— По какому праву? — сказал он.
Следователь поморщился. Он не любил банальностей, хотя и притерпелся к ним на своей работе.
— Вы садитесь, садитесь, — посоветовал он. — Зачем же стоять? Разговор у нас будет серьезный, возможно, и долгий — это от вас зависит. И не кричите. Вы человек ученый, должны знать, что сила не в громкости.
Амаута сел. Надо сказать, что за бессонную ночь он порядком устал, к тому же сидеть для него было более естественно, чем стоять на ногах.
— Так что там у вас случилось? — спросил следователь. — В чем дело?
— Это я у вас должен спросить, в чем дело?
— Давайте договоримся, — сказал следователь, — здесь спрашиваю я.
— Но я не знаю, что говорить! — возмутился Амаута.
— А вы рассказывайте всю правду, — посоветовал следователь. — Так легче.
Амаута говорил долго и старательно. Следователь не очень разобрался в тонкостях, зато в ходе следствия выяснилось — и подследственный этого не отрицал, — что он изобрел знаки для записи звуков речи, что работу вел втайне от широкой общественности, посвящая в свои исследования лишь узкий круг лиц, что, возможно, сложилось тайное общество, один член которого — ученик Амауты, а других подследственный не назвал. Следователь сделал вывод, что изобретение велось с целью, выяснить которую конкретно не удалось, но по аналогии вещественных доказательств можно предположить: с целью вызвать эпидемию холеры, так как подобный прецедент имел место в период правления отца народа Явар Вакана.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Румбы фантастики - Виталий Севастьянов бесплатно.
Похожие на Румбы фантастики - Виталий Севастьянов книги
- Журнал Двести - Двести Журнал - Публицистика
- Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири - Коллектив авторов -- История - История / Политика / Публицистика
- Россия 2000-х. Путин и другие - Владислав Дорофеев - Публицистика
- Назад в будущее. История создания - Касин Гейнс - Кино / Публицистика
- Универсальный журналист - Дэвид Рэндалл - Публицистика
- В Поисках Роста - Уильям Истерли - Публицистика
- Опрокинутый мир. Тайны прошлого – загадки грядущего. Что скрывают архивы Спецотдела НКВД, Аненербе и Верховного командования Вермахта - Леонид Ивашов - Публицистика
- Лев Рохлин: Жизнь и смерть генерала. - Андрей Антипов - Публицистика
- Весь свет 1981 - Анатолий Владимирович Софронов - Поэзия / Публицистика / Русская классическая проза
- Время Бояна - Лидия Сычёва - Публицистика
