В конце концов я отвернулся, и мне в рот заехала ветка утесника. Вдруг я понял, что незаметно для себя зашел на территорию Стейнбаумов. Путь мне преградила неприступная изгородь. Только теперь я заметил брешь в зеленой стене: примерно на уровне пояса, как будто животное размером с шестилетнего ребенка проело дыру в кустах. Мне стало любопытно, я согнулся и пополз внутрь, но зацепился за обломанные ветки. Когда я попытался повернуть назад, они расцарапали мне лицо. Одна палка ткнулась мне в пострадавшую левую щеку, и я взвыл от боли. Надо вернуться и, пожалуй, приложить лед. Я рывком вылез из кустов, поцарапав лицо, и с трудом поковылял заниматься терапией.
Кабинет был заперт. Я с надеждой потряс ручку, потом пнул ее, но в двери был такой замок, который защелкивается автоматически, когда его закрывают. Обычно я оставлял дверь открытой в ожидании пациентов или держал ключ в кармане, но сегодня я теребил его в руках, сидя за столом, а потом в спешке забыл его там после ухода Р. Скажем, у меня голова была занята другим. И дом, где хранился комплект запасных ключей, тоже был заперт. Запасной ключ от дома спрятан в гараже — нет, я отдал его Стеффи, когда она сидела с Алексом. Я задумался, как же попасть в кабинет, как вдруг появился С. и увидел меня не внутри, а снаружи.
— Привет, как жизнь?
Психоаналитик всегда должен держаться на одном уровне с пациентами.
— Я, хм, забыл ключи внутри. Но вряд ли у вас с собой найдутся отмычки, да?
С. почесал затылок.
— Да, но у меня есть кое-что другое, может, пригодится. Там же не поворотный засов?
— Нет, английский замок.
— Понятно. Сейчас сделаем.
Он сходил к машине, взял из бардачка пластинку, похожую на кредитную карточку, но тоньше и из какого-то пружинистого металла. Он просунул ее в щель между дверью и притолокой и отжал язычок замка.
— Ловко. — Я даже не спросил его, зачем ему нужен такой инструмент. Нет, я извинился, поблагодарил его и сказал: — Знаете что… за это я возьму с вас вдвое меньше за прием.
По-моему, от моего предложения С. был на седьмом небе от счастья. Он по-ковбойски уселся на кресло и начал говорить о том, что он ожидает повышения на работе, которого давно добивался, его сделают исполнительным вице-президентом. Конечно, зная его спортивный характер, я не сомневался, что ему пришлось отодвинуть в сторону одного неудачника, тряпку по имени Кроуфорд, у которого просто кишка тонка. Или, может быть, просто так уж устроен корпоративный мир. Может быть, Джейн тоже так считает? В сотый раз я задумался, достаточно ли у меня энергии для нее. И вообще, по пути ли нам. Моя челюсть опухла и саднила.
С. мало-помалу довольно скоро выдохся, и мы на этом остановились. Как только он ушел, я бросился к двери, чтобы приложить к челюсти лед, — и слишком поздно вспомнил, что опять забыл ключ на столе. Я бросился назад, и дверь захлопнулась у меня перед самым носом.
Я с силой ударил по двери, но без толку. Дверь снова была заперта. Это вдвойне раздосадовало меня, учитывая, что обычно я очень осмотрителен. Иногда подсознание выбирает странные, едва ощутимые пути. А иногда действует явно, как зуботычина. Ладно, ладно, говорила какая-то часть меня, значит, отныне этот дом чужой. «Уходить или не уходить? — засмеялся Сногз. — А что тебе еще осталось?» Но это касалось далекой перспективы и не влияло на ближайшее будущее: в 11 должна прийти моя последняя пациентка, а принять ее негде. Я посмотрел на часы: 10:52. Это была женщина, которую направил ко мне Джерри, я по-прежнему считал ее новой клиенткой, хотя мы работали вместе уже два месяца. Это была такая стопроцентная женщина-начальница, что я мысленно прозвал ее ЖН.
Позвонить в ремонт замков? Конечно, позвонил бы, если б мог добраться до телефона, но и тогда на работу мастеру потребуется время. Взломать дверь? Возможно, если б я успел. Повесить на двери записку: «Извините, ушел по срочному вызову»? Это была бы трусость, а кроме того, откуда я возьму бумагу и клейкую ленту? Сомневаюсь, что Джейн когда-либо попадала в подобный тупик и вряд ли она проявила бы особое понимание. Как пить дать, отпустила бы какой-нибудь комментарий насчет непрофессионализма. Я стоял на краю лужайки, думая, что же делать, когда на своем белом БМВ появилась ЖН. Она без усилий припарковалась у тротуара и шагнула на дорожку в сером английском костюме.
Она с удивлением увидела, что я без дела стою на траве. Я приветливо помахал ей рукой, вдыхая запах распускающихся листьев. День и вправду так и манил на прогулку, зачем сидеть в душном кабинете, — это навело меня на мысль.
— Знаете, — начал я, — такой чудесный день, я подумал, что можно прогуляться.
— Что, простите?
— Я имею в виду, провести прием на открытом воздухе. — Я развел руками в стороны: трава — моя кушетка, небо — потолок.
— А. — Она шагнула назад. — Ну…
Господи, кажется, она подумала, что я собираюсь к ней приставать. Нужно что-нибудь прибавить для убедительности.
— Я хочу сказать, что сегодня у нас красят и кабинет в беспорядке. Да и весь дом. Карл Роджерс и некоторые другие пропагандируют… перамбулярный подход к терапии, и я подумал… почему бы нет?
Она наморщила нос, хотя симпатично.
— Это действительно общепринятый метод?
— Скажем, это многообещающая идея. Иногда нужно просто отправиться в путь. — Я сделал жест, как будто голосую на дороге. «Майкл Керуак Эйслер», — заявил Мартин.
— Что ж, хорошо. Но позвольте мне надеть кроссовки. — Она развернулась на носках туфель. — Они у меня в багажнике.
Она вернулась в угольно-черных кроссовках «Найк», надетых на белые хлопчатобумажные носки высотой до щиколотки. Газоны Фэрчестера влекли к себе, словно усыпанное самоцветами зеленое море, нависающие ветви деревьев застыли силуэтами на фоне безоблачного неба. Через минуту мы вдвоем плавно двигались на север по Гарнер-стрит. ЖН шла удивительно быстро, как будто стараясь совместить физическую нагрузку с приемом у психотерапевта. Воздух шелковисто гладил мое лицо, опухоль еще не спала, но челюсть уже болела не так сильно.
ЖН говорила о своих семейных трудностях, и мне приходилось внимательно ее слушать. Роман, который она подумывала завести, на деле обернулся интрижкой и быстро сошел на нет, только теперь ее угнетало чувство вины и разочарование. Ее муж, непритязательный субъект по имени, разумеется, Джон, мог бы проявить понимание по этому поводу, хотя это только гипотеза, поскольку она ему ничего не сказала, и я не стал ей этого советовать.
— А ваша дочь… — проговорила.
Дочку ЖН, первоклассницу, звали Элен.
— Ей совершенно не нужно ничего знать. Ей всего шесть лет.
То ли мне почудилось, то ли ЖН в этот момент прибавила шагу. Я завернул за угол Гроув-стрит в ногу с ней только потому, что ускорил шаг, может, из-за того, что я шел с внешней стороны. Я хотел было громко высказаться по поводу чувства вины, но мы как раз проходили мимо прохожего, который шел в противоположном направлении. Я уже видел этого человека раньше, он размахивал руками, словно безумный жук. Жутковатый тип. Слабый загар на мертвенно-бледной коже, и он все равно похож на какую-то личинку. Неряха. Я едва кивнул ему, и он ответил тем же, когда поравнялся со мной.
ЖН повторила про Элен, я согласился с ней тоже кивком.
— Как бы то ни было, — продолжала она, — на самом деле меня беспокоит, что делать с Джоном.
Я высказался насчет вины, она нахмурилась.
— Разумеется… но не в этом дело. Дело в наших отношениях вообще. Когда-то мне было удобно, а теперь просто скучно. И мы ссоримся. Я представляю себе, как ухожу из дома…
Она замедлила шаг, когда мы вышли на отрезок между Гарнер и Сомерс-стрит, и остановилась перед нашим домом. Я был готов пройти еще кружок, но она подняла руку и кончиками пальцев дотронулась до моего плеча.
— Вот ваш дом. Неужели вы никогда не думаете о том, чтобы уйти?
Ее вопрос прозвучал так же неожиданно, как и прикосновение. «Интересно, кто здесь пациент?» — проворчал Сногз. Мартин только фыркнул, а я пытался придумать ответ.
— Я… не уверен, что должен доводить до разрыва. Я могу сказать только, что понимаю вас.
Ее рука скользнула на мои бицепсы — готовая скользнуть дальше или сжать? Откуда мне было знать? Я выпрямил спину, и ее рука опустилась.
— Мы все о чем-то фантазируем. Претворить фантазии в жизнь — совсем другое дело. Как вам уже известно.
Мы обсудили способы восстановления угасших отношений, от привнесения романтики до попытки заново открыть для себя семейную жизнь, но все они звучали не особенно убедительно. Пройдя еще два круга, я оставил ЖН у обочины.
— У меня есть одна книга, по-моему, вам стоит ее прочитать, — сказал я, вспомнив о кьеркегоровом методе ротации: брак как поле, на котором нужно обрабатывать почву и время от времени сажать разные злаки, а может быть, даже оставить его под пар. Вдруг поможет. Она с надеждой кивнула, и я сказал, что дам ей книгу на следующей неделе.
