Форма входа
Читем онлайн Две жизни - Сергей Воронин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Моя ходи не могу, — сказал он.
— Но там люди. Они голодные.
— Моя ходи нет. Моя иди, моя помирай.
Ложились спать в тепле, сытые, добрые. Мясной суп с картофелем — это такая пища, после которой заваливаешься спать, как медведь в берлогу. Не было одеял, не было подушек, спали на рюкзаках, и как спали! Сгори всё — и мы бы сгорели!
Утром Покотилов, забрав с собою Тасю — ее вызвала Ирина, — пошел в Байгантай к Костомарову. Мозгалевский дал команду рабочим построить вторую землянку.
Рабочие то и дело забегали к нам погреться. Холодно. Правда, и в нашей землянке не лето. Холодом несет от крыши. Мозгалевский весь день пробыл на стройке. Пришел жизнерадостный, сдергивает с усов лед, морщится и улыбается.
— Шура, чайку, — говорит он и стучит ногами. — Только, пожалуйста, завари свеженького, а то у тебя странная манера кипятить вчерашний...
На полу стоит ведро. От него подымается к потолку густой клочковатый пар. На нарах, то босые, то в сапогах, сидят рабочие. Громко глотая, пьют кипяток. Накурено до того, что дальние углы теряются в дыму.
Шуренка вносит еще ведро кипятку и сообщает о каком-то человеке на другом берегу. Отправляем Первакова и Резанчика. Через несколько минут они появляются с Васькой Киселевым.
— Здрасте! — говорит Васька и ставит у ног Мозгалевского карабин.
— Здравствуй. Послушай, а он не выстрелит? — опасливо косясь на карабин, спрашивает Олег Александрович. — Откуда он у тебя?
— Кирилл Владимирович у эвенков достал. Вы не трогайте, он и не выстрелит. — Васька говорит так, точно ему мало воздуха, будто он задыхается. На нем новая шапка с суконным верхом и меховой отделкой, на поясе патронташ с тускло блистающими патронами. — Я вот принес вам соли, булок и свечей. И письмо...
— Давай письмо. — Но прежде чем начать читать его, Мозгалевский спрашивает Ваську о новостях.
Шуренка подает Ваське миску супа, но он, как бы не замечая, продолжает рассказывать.
— Ешь, — говорит Шуренка.
— Поставь на стол, тут дело, а ты с пустяком, — важно говорит он и рассказывает о том, как ездил с Костомаровым в стойбище Ургу, как они оттуда прибыли с караваном оленей и привезли полторы тонны груза. Из его рассказа получается так, будто он в этом деле самый главный, но нам не до того, чтобы его одергивать. Пускай бахвалится, важно другое: теперь у нас есть еда — мука, сахар, соль, крупа. Но, оказывается, и это не все. Васька говорит о самолетах: — Мы с Кириллом Владимировичем уже вышли из Байгантая, подходим к участку работы, глядим — летит самолет. Кирилл Владимирович, конечно, послал меня узнать, чего такое. Я побег. Десять километров, не шутка. Прибежал туда. От Ирины узнал: сбросили нам продукты, обмундирование и деньги.
— Какие продукты? — спросил кто-то из рабочих.
— Консервы, масло, конфеты... — легко перечислил Васька.
— А одежда?
— Валенки, шапки, ватники, рукавицы, восемь полушубков, спальные мешки. Эх и бросали же здорово! Карамель будто кто молотом сбил. Только деньги да лампочки радисту бросили с парашютом...
Он все это говорит, а рабочие внимательно, точно покупают, осматривают его шапку. Это пока единственное вещественное доказательство. Они тянут материал, примеряют и аккуратно кладут шапку возле Васьки.
Мозгалевский разворачивает письмо, читает, и мы видим, как у него начинают вздрагивать усы и подыматься вверх. Это верный признак раздражения, даже негодования. Неужели все, что Васька говорил, неправда, а правда в этом письме?
— Да это не мне! Что вы принесли? — кричит он.
Я заглядываю через его плечо и узнаю Тасин почерк.
Тетрадь двадцать четвертая
— Это мне! Мне это письмо! — почему-то волнуясь, говорю я.
— Ну и возьмите...
Я беру и читаю:
«Алешенька, ради бога, сохрани беленький узелок, в котором лежат мои геологические документы. Я думаю, ты это сделаешь для меня. Иду в Байгантай — так распорядилась Ирина. Надо обследовать начало участка. Только что повстречала Кирилла Владимировича с Киселевым. Алеша, я за тебя рада, ты получил благодарность от штаба экспедиции за хорошую работу. Это я узнала от Кирилла Владимировича. Мозгалевскому и Коле Николаевичу тоже благодарности. И мне благодарность. Еще раз, Алеша, попрошу, сохрани документы. Привет всем. Целую тебя крепко-крепко.
Тася».— Олег Александрович, вам, Коле Николаевичу и мне благодарность за хорошую работу, — сообщаю я взволнованно.
Мозгалевский смотрит на меня поверх очков, видимо не понимает, еще не дошла до него эта радостная весть.
— За хорошую работу благодарность нам, — повторяю я.
— За хо-ро-шую ра-бо-ту! — И он хохочет так, что очки у него падают с носа.
Я растерян, не знаю, что говорить. А он хохочет. Я уже злюсь. «Почему он насмехается? Нам было трудно, но мы делали свое дело, и за это нас отблагодарили. Почему же он не радуется?» А Мозгалевский уже не смеется, он широко разводит руки и неестественно гортанным голосом кричит:
— Спа-си-бо! — Усы его топорщатся, глаза от натуги лезут из орбит, и сам он чуть не падает на спину. — Спа-си-бо! Дешево и сердито. Спа-си-бо! Благодарю. — Он обращается ко мне: — И поздравляю! Спа-си-бо! — И хохочет.
— Да! — спохватывается Васька. — Кирилл Владимирович велел вам всем перебираться на Кондокай, это отсюда километров восемь будет.
— Зачем? — спросил Мозгалевский, утирая остывшие слезы на глазах.
— А это он вам сам скажет...
— Что же, неужели Градов оказался толковее Лаврова? — в раздумье сказал Коля Николаевич. — Не успел приступить к работе, как уже появились тяжелые самолеты, продукты, спецовка.
— В конечном счете это не имеет значения, — ответил ему Мозгалевский, — но интересно, весьма интересно, как он теперь отнесется к скальному варианту. То, что он объявил нам всем благодарности...
— Не всем, — хмуро заметил Соснин. — Хозяйственники, видимо, тут не в счет, за людей не считаются.
— Но, голубчик, — не сразу ответил ему Мозгалевский, — я понимаю... но ведь речь шла... А вообще, действительно, почему вы не получили благодарности? Почему вам не сказали спасибо? Но не огорчайтесь, я это дело поправлю. Слушайте! — Голос Мозгалевского окреп. — От имени руководства третьей изыскательской комплексной партии объявляю заместителю начальника партии по административно-хозяйственной части товарищу Соснину Григорию Фомичу благодарность с занесением в личное дело!
— Это что, всерьез? — спросил Соснин.
— Конечно...
— Тогда благодарю вас и, со своей стороны, заверяю: не пожалею сил... — Он помолчал и гаркнул: — Служу Советскому Союзу!
16 ноябряЗабрали свои манатки и двинулись гуртом в Кондокай. Мороз был крепковат, стягивал губы, прихватывал нос. Шли узкой тропой вдоль косогора, по заберегам. Вода убыла, и лед висел теперь над нею на полуметровой высоте. Потрескивал, но держал. В одном месте скала врезалась в реку, и нам пришлось ползком, прижимаясь к ней, пройти этот кусок. Рядом, в полушаге от нас, подскакивала вода. Только миновали это место, как натолкнулись на другое. У одного из утесов обвалился лед. Вода облизывала камни. Мы попробовали было взобраться на косогор, но попытка эта оказалась бесполезной. Пришлось вернуться назад, переправиться на бате на другую сторону (и черт кого-то дернул убедить нас пойти по левому берегу!). Путь был обычный: с заберегов на косы, с кос на забереги. Мне надоели эти переходы, и, чтобы поскорее отделаться, я пошел быстрее. Через час я подходил к зимовке. Увидел дым. Я знал — кроме Кирилла Владимировича, тут никого не могло быть. С собой я могу быть откровенен. Мне нравится Костомаров. В нем есть та сила, которая заставляет человека подчиняться, не унижая собственного достоинства. То, что он делает на трассе, — теперь мне уже совершенно ясно, — это талантливая, ответственная работа. Не случайно Мозгалевский несколько раз высказывал свои опасения насчет Градова. Градову могут творческие решения Костомарова не понравиться. Они необычны. А я уже замечал: то, что необычно, всегда встречается настороженно.
Я подошел к землянке и удивился — дым валил из входа. Нет, тут, конечно, не могло быть Костомарова. Заглянул внутрь.
— Алешенька!
У маленького костра, присев на корточки, сидела Тася.
— Откуда ты? — спросил я ее.
— С Байгантая. Я не могу без тебя. Я очень скучаю. На... — И Тася протянула мне пачку папирос «Казбек».
— Откуда это у тебя?
— С Байгантая... На! — И она протянула мне большое краснобокое яблоко.
— Черт возьми, откуда яблоко?
— С Байгантая!.. На! — И она протянула мне шапку. Меховую шапку. Я ведь до сих пор ходил без шапки, накручивая на голову махровое полотенце, как какой-то бедуин.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Две жизни - Сергей Воронин бесплатно.
Похожие на Две жизни - Сергей Воронин книги
- Прииск в тайге - Анатолий Дементьев - Советская классическая проза
- Большие пожары - Константин Ваншенкин - Советская классическая проза
- Победитель - Юрий Трифонов - Советская классическая проза
- Какой простор! Книга вторая: Бытие - Сергей Александрович Борзенко - О войне / Советская классическая проза
- По старой дороге далеко не уйдешь - Василий Александрович Сорокин - Советская классическая проза
- Умру лейтенантом - Анатолий Маркуша - Советская классическая проза
- Телефонный разговор - Юрий Нагибин - Советская классическая проза
- По делу обвиняется... - Вильям Михайлович Вальдман - Полицейский детектив / Советская классическая проза
- Твой дом - Агния Кузнецова (Маркова) - Советская классическая проза
- Вдруг выпал снег. Год любви - Юрий Николаевич Авдеенко - Советская классическая проза
