Форма входа
Читем онлайн Список Шиндлера - Томас Кенэлли
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Адам Гарде с удовольствием каждое утро отправлялся на Липовую. Двое дипломированных инженеров уже подвергались наказанию в Плачуве, но на ДЭФе специалист по-прежнему считался специалистом. Как-то утром, когда он в сопровождении охранника шагал по улице Велички, откуда-то возник черный лимузин, который остановился перед их носом. Из него вышел унтерштурмфюрер, вперив в него немигающий взгляд.
Итак, охранник для одного заключенного, заметил он. Что это значит? Украинец доложил герру коменданту, что у него есть приказ каждое утро сопровождать данного заключенного на «Эмалию» герра Оскара Шиндлера. Оба они, и украинец, и Гарде, надеялись, что упоминание имени Оскара обезопасит их. Один охранник, один заключенный? – снова переспросил комендант, но вроде успокоился и вернулся в машину, не попытавшись разрешить ситуацию каким-то радикальным образом. Позже днем он вызвал к себе Вилека Чиловича, который, кроме того, что был его агентом, числился также шефом еврейской лагерной полиции – или «пожарником», как их называли. Симха Спира, в недавнем прошлом. Наполеон гетто, продолжал жить на его территории, наблюдая за розысками и раскопками спрятанных камней, золота и денег, некогда принадлежавших тем людям, чей пепел ныне был рассыпан среди сосновых игл Бельзеца. Тем не менее в Плачуве Спира не пользовался никаким влиянием, ибо за тюремной оградой вся власть принадлежала Чиловичу. Никто не знал, где ее истоки. Может, Вилли Кунде упомянул его имя Амону; может, комендант, присмотревшись к нему, оценил его манеру командовать. Но как бы там ни было, он считался командиром пожарников в Плачуве, для поддержания авторитета которых в этом убогом царстве им было позволено носить специальные фуражки и нарукавные повязки и у которых, подобно Симхе, хватало сообразительности, чтобы не покушаться на властные функции верховного властителя.
Встретившись с Чиловичем, Гет сказал, что он предпочел бы вообще передать Гарде Шиндлеру и покончить с этим. Инженеров у нас хватает, с отвращением сказал Гет. Он имел в виду, что многие евреи предпочитали получать инженерное образование, потому что учиться на медицинских факультетах польских университетов им не разрешалось. Хотя первым делом, сказал Амон, прежде, чем отправиться на «Эмалию», он должен завершить возведение моего концертного зала.
Новость дошла до Адама Гарде, когда он находился в своем отсеке на четырех человек в 21-м бараке. Выполнив это требование, он будет переведен в Заблоче. Но ему придется заниматься строительством неподалеку от задних дверей дома Гета, и Рейтер с Грюгбергом намекнули ему, что там может произойти все, что угодно.
Когда эта работа была наполовину завершена, предстояло поднять наверх на конек крыши массивный брус. Во время работы Адам Гарде слышал лай двух собак коменданта, названных в честь героев газетных рисунков Рольф и Ральф – и видел, как на прошлой неделе Амон разрешил им вцепиться в грудь женщине, заподозренной в небрежности. Сам Амон, получивший начатки технического образования, возвращался на строительную площадку снова и снова и, пытаясь подменять собой профессионалов, наблюдал, как по направляющим поднимают брус. Когда брус уже должен был лечь на место, он начал задавать вопросы, стоя у другого конца массивной сосновой балки. На таком расстоянии Адам Гарде не мог разобрать слов и приложил руку к уху. Гет снова задал вопрос, но Адам не только не услышал его, а к тому же что было еще хуже, не понял его.
– Не понимаю, герр комендант, – пришлось признаться ему. Амон схватил длинными пальцами обеих рук висящий на талях брус, оттянул его торец и пустил его в инженера. Гарде, увидев, как толстое бревно приближается к его голове, успел понять, насколько это смертельное оружие. Он вскинул правую руку, которая приняла на себя удар, раздробивший запястье и фаланги пальцев; от толчка он полетел на землю. Когда рассеялась туманная пелена боли и забытья, Гарде увидел, как Амон, повернувшись, покинул площадку. Может, он появится и завтра, чтобы получить удовлетворительный ответ...
Поскольку он меньше всего хотел, чтобы его видели в таком состоянии, по пути в Krankenstube(лазарет) инженер Гарде шел, небрежно опустив поломанную руку и даже чуть помахивая ею, хотя с трудом переносил мучительную боль. Доктор Хильфштейн дал понять, что придется наложить гипсовый бандаж. В таком виде ему придется продолжить возведение концертного зала для Амона и каждый день ходить в «Эмалию» на работу, надеясь, что длинный рукав пальто поможет скрыть его повязку. В сомнительных ситуациях он будет снимать ее, освобождая руку – пусть даже она срастется неправильно и он останется колчеруким. Он не хотел упустить возможности перебраться в лагерь Шиндлера из-за того, что его могут счесть калекой.
Через неделю, с узелком, в котором была рубашка и несколько книг, он наконец был доставлен на Липовую.
Глава 23
Среди заключенных, осведомленных о строящемся новом лагере, началось соперничество за право очутиться на «Эмалии». Заключенный Долек Горовитц, отвечавший за снабжение в пределах Плачува, понимал, что ему самому не удастся попасть к Шиндлеру. Но у него была жена и двое детей.
Малыш Рихард этим весенним утром проснулся рано: земля оттаивала от последним зимних заморозков, курясь легким парком. Он сполз с койки матери, вместе с которой спал в женском бараке и побежал по склону холма в мужской сектор лагеря, видя перед собой тот кусок грубого хлеба, который выдавался по утрам. На утренней поверке на аппельплаце он должен быть рядом со своим отцом. Тропка провела его мимо поста еврейской полиции Чиловича, и несмотря на утренний туман, он попался на глаза часовым на вышках. Но он чувствовал себя в безопасности, потому что его знали. Он был ребенком Горовитца. Его отец представлял собой большую ценность для герра Боша, который, в свою очередь, был собутыльником коменданта. Та свобода передвижений, которой неосознанно пользовался Рихард, была результатом известности его отца; он спокойно прошел под взглядами патрульных на вышках, нашел барак отца и, забравшись к нему на койку, разбудил его вопросами. Почему туман только по утрам, а днем его нет? А грузовики проедут? Долго сегодня будет поверка на аппельплаце? А бить будут?
Отвечая на утренние вопросы Рихарда, Долек Горовитц не мог не думать, что Плачув – неподходящее место для детей, даже пользующихся некоторыми привилегиями. Может, он смог бы как-то связаться с Шиндлером – бывая по делам в административном корпусе, он заходил и в мастерские, где оставлял небольшие подарки и делились новостями с такими старыми знакомыми, как герр Штерн, Роман Гинтер и Польдек Пфефферберг. Поскольку Долек не входил в их число, ему пришло в голову, что, может быть, на Шиндлера удастся выйти через Боша. Долек прикинул, что они, конечно же, должны встречаться. Может, и не очень часто, но скорее всего, в городских учреждениях или на приемах и вечеринках. Вряд ли они были приятелями, но у них были общие дела, взаимные интересы.
Долек хотел, чтобы в лагерь к Шиндлеру попал не только и не столько Рихард. Интерес к окружающему миру и масса вопросов не позволяют Рихарду ощутить царящий вокруг страх. А вот его десятилетняя дочь Нюся больше не задавала вопросов. Она была одной из тех худых изможденных детей, которые забыли, что такое искренность и открытость; из окна щеточной мастерской, где на верстаке она подравнивала щетину, девочка видела ежедневные вереницы грузовиков, направлявшихся к австрийскому форту на холме – каждый день они переполняли ее ужасом, и она не могла, как любой ребенок, приникнуть к родительской груди и избавиться от страхов. Чтобы заглушить постоянно грызущее ее чувство голода, Нюся приспособилась курить высушенную луковую шелуху в самокрутках из газетной бумаги. Ходили упорные слухи, что на «Эмалии» не будет необходимости таким образом слишком рано становиться взрослыми.
Во время одного из визитов Боша на склад готовой одежды Долек обратился к нему. «Ранее герр Бош был так любезен к нему, – сказал он, – что он осмеливается попросить его переговорить с герром Шиндлером». Он повторил свою просьбу и несколько раз назвал имена детей, чтобы Бош, чья память была основательно подточена шнапсом, запомнил их. «Герра Шиндлера можно считать моим лучшим другом, – сказал Бош. – Он сделает для меня все, что угодно».
Долек ничего не ждал от этого разговора. Его жена Регина не имела ровно никакого опыта в штамповке заготовок и покрытии их эмалью. Сам Бош никогда больше не упомянул о его просьбе. Тем не менее, всего через неделю они отправились на «Эмалию», оказавшись в списке, который комендант Гет подмахнул в обмен на небольшую толику драгоценностей. В женских бараках на «Эмалии» и худенькая миниатюрная женщина, и Рихард быстро освоились, и скоро все знали его и в цехе боеприпасов и на участке эмалировки; даже охрана признавала его. Регина все ждала, что Шиндлер подойдет к ней на эмалировке и скажет: «Значит, вы жена Долека Горовитца?» И этот вопрос позволил бы ей выразить свою благодарность. Но он так и не подошел. Она с радостью обнаружила, что на Липовой ни на нее, ни на дочку никто не обращает внимания. Она догадывалась что Оскар знает, кто она такая, потому что он не раз подзывал Рихарда по имени и болтал с ним. По изменившемуся характеру вопросов Рихарда она понимала, какая на их долю выпала удача.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Список Шиндлера - Томас Кенэлли бесплатно.
Похожие на Список Шиндлера - Томас Кенэлли книги
- Аншлюс. Как нацисты лишили Австрию независимости - Александр Север - Военное / Историческая проза
- Сквозь три строя - Ривка Рабинович - Историческая проза
- Марко Поло - Виктор Шкловский - Историческая проза
- Дюрер - Станислав Зарницкий - Историческая проза
- Тайна поповского сына - Федор Зарин-Несвицкий - Историческая проза
- Скопин-Шуйский - Федор Зарин-Несвицкий - Историческая проза
- Пляска Св. Витта в ночь Св. Варфоломея - Сергей Махов - Историческая проза
- Екатерина и Потемкин. Фаворит Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Ивановна, или Девица из Москвы - Барбара Хофланд - Историческая проза
- Русские хроники 10 века - Александр Коломийцев - Историческая проза
