Форма входа
Читем онлайн Западня - Василь Быков
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
– Ты будешь испольняйт немецки бефель? – без угрозы, спокойно спросил немец.
– Я не предатель.
– О, – только и сказал офицер и почти незаметно одним глазом моргнул Чернову. Тот подошел и так же, как в первый раз, не размахиваясь, по-боксерски коротко и сильно ударил Климченко в челюсть. Лейтенант снова отлетел к стене; падая, он задел печь – в трубе густо зашуршал посыпавшийся с потолка песок. Немец процедил: «Гут» – и, сжав тонкими губами конец сигареты, вышел из землянки.
5Как только дверь за офицером захлопнулась, Чернов спокойно, будто ничего между ними и не произошло, подошел к Климченко:
– Ну как?
– Сволочь ты, а не земляк! Кол тебе в душу! – сказал лейтенант, сплевывая на пол кровавую слюну.
Чернов, почти не обращая внимания на его бранные слова, хитровато улыбнулся:
– Ну не сердись! Чепуха. Это так, для порядка. Иначе... Сам понимаешь: начальство!
Он подхватил Климченко под руки, рывком поставил его на ноги, сапогом пододвинул табурет:
– Садись!
Лейтенант сел и искоса поглядывал на своего палача, острые подвижные глаза которого то и дело косились на двери землянки.
– Сам понимаешь. Приходится. Иначе скомандует и все: конец. Так что иногда лучше ударить. Правда, ведь?
Чернов начал ходить по землянке. Казалось, ничто не способно было вывести его из душевного равновесия, таким он был неторопливо-уверенным, расчетливым, аккуратно, почти что элегантно одетым... На его стриженном под бокс белесом затылке шевелилась розовая складка.
– Между прочим, тебе, можно сказать, повезло. Не каждому дается такая возможность – реабилитировать себя. У немцев заслужить доверие нелегко. Зато они ценят преданность. Сужу по собственному опыту. Я тоже, знаешь, когда-то ждал пули. Пришлось доказать кое-что. И вот видишь, вместо пули – мундир! – Он с удовлетворением ощупал свой коротенький френчик с узкими серебряными погонами. – Правда, при Советах чин побольше бы был, – с какой-то ухмылкой добавил он.
«Что за намеки? Кто он такой? Политрук? Командир? Штабист какой-нибудь?..» – думал лейтенант. И вдруг его будто осенило что-то, и он понял, что перед ним хитрый враг и что никакой он не москвич, хотя, может, когда-то и жил там.
– Зря стараешься, – злобно сказал Климченко. – Не на того напал!
Чернов вдруг остановился и круто повернулся к пленному. Выражение его лица не изменилось, только левый глаз как-то недобро округлился, и он несколько тише, чем обычно, будто затем, чтобы не услышал снаружи часовой, сообщил:
– А вообще ты того... Не слишком ерепенься. Учти: выбор у тебя не очень богатый. Либо ты выступишь, либо в землю ляжешь. Сегодня же!
После всего, что случилось, угрозы могли только взорвать, и Климченко вскочил с табурета.
– Ну и пусть! Стреляйте! Все равно пристрелите! Не к своим же отпустите? Не верю я вам. Сволочи вы все!
Чернов холодно усмехнулся.
– Не горячись. В конце концов мы сможем сделать что надо и без твоего участия. – Он выждал немного, хмуря белесые брови, потом повернулся и спокойно занял за столом свое место, с какой-то многозначительной важностью взял вынутый из сумки листок – список личного состава первого взвода автоматчиков. – Командир отделения Голанога Иван Фомич, ефрейтор Опенкин Петр Петрович, красноармеец Сиязов, Гаймадуллин... Имя и отчество не проставлены – непорядок. Чирков, Федоров, Хиль, всего двадцать два человека. Выбывшие отмечены? Отмечены, а как же! Ну вот. Командир роты также известен – Орловец. Остальное и сами сделаем. Только ты тогда, понятное дело, пеняй на себя. Немцы тебя сотрут в порошок. Да и на той стороне все в квадрат возведут. Понял?
– Как это?
– А просто. Подумай, поймешь.
Климченко растерялся; ошеломленный еще не до конца осознанной, но, безусловно, какой-то сверхнаглой затеей этих сволочей, он во все глаза смотрел на Чернова. А тот, уже сменив свое радушное выражение на угрожающее, сложил список взвода и сунул его под сумку.
– Вот так! – сказал он и откинулся к стене. – Ну что, решаешь?
«Что они надумали? Что сделают?» – билась в голове безысходная мысль, и постепенно вырисовывалась догадка, от которой его бросило в жар. Климченко вскочил и, пошатываясь, шагнул к столу.
– Не имеете права! Провокаторы! Сволочи продажные!
– Тихо! – строго сказал Чернов и встал за столам. Рука его твердо легла на сумку, под которой находился список. – Тихо, лейтенант! Сначала подумай. Поостынь.
Климченко осатанело глядел ему в глаза – на этот раз уже холодные и жестокие. Несколько секунд они так и стояли – один против другого, разделенные только столом, и тогда к лейтенанту впервые пришло отчетливое понимание того, что эти звери сделают с ним все, что захотят. Это оглушило его, и он беспомощно опустил руки, понурил голову. Почувствовав, как запрыгали в глазах черные бабочки, вернулся на прежнее место.
Какое-то время оба молчали. В землянке стало прохладно, печка уже не светилась огнистыми щелями. Скупо серела заклеенная нелепыми плакатами, стена, на которой шевелилась головастая, до самого потолка тень Чернова. На дворе, видно, темнело, слышны были ленивые шаги часового, где-то дальше, безразличные ко всему, разговаривали, смеялись солдаты и тоненько наигрывала губная гармошка.
«Сволочи! Что делают, сволочи! И надо же было вчера отметить выбывших – убитых и раненых. Тухватуллин, кажется, только не отмечен. Ночью подстрелили, не успел вычеркнуть. Нет, этого допустить нельзя. Но как?..»
И Климченко понял, что единственный выход у него – схитрить, утонченному коварству врага противопоставить такую же изощренную хитрость. Однако ему, человеку прямому и открытому, не так-то легко было сделать это. Главным теперь для него был список – лейтенант ясно понимал это. Ему тяжело было заставить себя не смотреть на этот прижатый сумкой листок бумаги, и все же он каждой частицей тела ощущал его там и даже опасался, что Чернов мог по какому-нибудь движению догадаться о зреющем в нем намерении. Недаром, видно, его посадили на середине землянки. Точно рассчитать бросок к столу было трудно: теперь он не чувствовал в себе необходимой для этого ловкости. Надо было что-то придумать, и Климченко решил оттянуть время.
– А что я должен говорить там? – мрачным, но несколько более ровным голосом спросил он.
Чернов повел бровями, коротко взглянул на него:
– Вот давно бы так! Это очень просто. Прочесть вот эту бумажку... Где она тут у меня затерялась? Ах вот! – Он отыскал среди бумаг какой-то листок и, привстав, через стол сунул его Климченко. Лейтенант недоуменно прочитал первые строки.
«Дорогие граждане, мои однополчане, – было напечатано мелким шрифтом. – Бойцы и командиры... полка! („Вот, сволочи, и место оставили, только проставляй!“) Обращается к вам бывший командир (красноармеец)» – опять пропуск с многоточием.
Климченко взглянул ниже: там также шли пропуски – точки, обращения к бойцам с предложением сдаваться в плен. Тут же предполагалось напомнить этим людям их конкретные обиды на Советскую власть и перечислить блага плена: семьсот граммов хлеба, горячий обед, утром кофе, каждому одеяло, свобода от большевизма, для верующих по желанию – костел, кирха или церковь. В заключение – бойцов, места жительства которых были заняты немецкой армией, обещали отпустить по домам.
«Здорово расписали, складно, – подумал Климченко. – Так здорово, что и дурак не поверит». Стараясь быть более спокойным, он объявил:
– Ладно! Черт с ним. Я согласен.
– Ну вот и с богом! Поздравляю! – Чернов вышел из-за стола и пожал его руку выше локтя. – Как говорят, раскололся – и добро! Конечно, какой смысл умирать из-за какого-то там идиотского принципа! Правда? Значит, так... – Он с удовлетворением, как после нелегкого, но уже законченного дела, потер ладони. – Значит, так... По российскому обычаю надлежит размочить. Как-никак все-таки людей от смерти спасаем. Это, брат, не измена. Это скорее доблесть!
Он пружинисто присел на своих щегольских, с высокими задниками сапогах и вытащил из-под стола желтый, похожий на чемодан ящик. Щелкнул замок, в ящике оказались какие-то свертки в блестящем целлофане, бутылки, банки консервов. Точным, заученным движением Чернов поставил на стол два алюминиевых стаканчика.
Рядом, под сумкой, лежал список личного состава взвода автоматчиков.
У Климченко расширились зрачки, когда он увидел все это. Внутри все сжалось и похолодело, мышцы в его ослабевшем теле напряглись: всего два-три шага отделяли его от бумажки, которая сейчас могла круто изменить его судьбу. Это было так необычно, что просто не верилось. «Прошляпил или нарочно?» – напряженно пытался решить лейтенант. Он не сводил глаз с ящика на полу, но искоса видел на столе сумку – в считанные секунды надо было принять решение.
– Вот мы сейчас, как наши, то есть ваши, говорят, и обмоем начало твоей новой службы! Коньяк! Видно, такого не пил? – с доброжелательностью радушного хозяина говорил Чернов, выкладывая на стол провизию. На скатерти-одеяле уже лежали несколько банок паштета, пачка галет, завернутый в целлофан кусок колбасы.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Западня - Василь Быков бесплатно.
Похожие на Западня - Василь Быков книги
- Фронтовая страница - Василь Быков - Военное
- Волчья стая - Василь Быков - Военное
- Диверсанты СС - Константин Константинович Семенов - Военная история / Военное / Прочая документальная литература
- Реактивные системы залпового огня стран НАТО - Денис Юрьевич Соловьев - Военное / Военная техника, оружие / Прочая справочная литература
- Секретные операции люфтваффе. От Гренландии до Ирака. 1939–1945 - Дмитрий Дёгтев - Военное
- Михаил Кутузов: стратегия победы - Михаил Кутузов - Военное
- Полководцы 1812 года. Книга 2. Николай Раевский, Михаил Милорадович, Алексей Ермолов, Александр I Благословенный, Иван Паскевич, Денис Давыдов - Михаил Мягков - Военное
- Чудо-оружие люфтваффе. Битва из будущего - Дмитрий Зубов - Военное
- Ленинградский «Блицкриг». На основе военных дневников высших офицеров вермахта генерал-фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба и генерал-полковника Франца Гальдера 1941-1942 - Юрий Лебедев - Военное
- Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы - Олег Черенин - Военное
