Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сквозь занавески било белое солнце. Алена разлила чай. Андрею, как всегда, в его старую кружку с щербинкой на ручке. Выставила на стол сахар, конфеты, из холодильника вытащила остатки кремового торта. Размешала сахар в своей чашке и спросила:
– Ты опять уезжаешь?
– С чего это ты так решила?
– А ты всегда заходишь перед командировками. Куда теперь?
Андрей пожал плечами.
– Куда пошлют.
Он положил на стол несколько стодолларовых купюр.
– Димке на день рождения купи что-нибудь. Ботинки у парня уже на ногах разваливаются.
Алена будто и не слушала. Она поводила ложечкой в чашке и неожиданно сказала:
– Знаешь, а мне сегодня сон такой нехороший снился. Как раз про твою поездку. И про Митьку. Он играл в песочнице с каким-то мальчиком, маленьким, но не Димкой. И со мной заговорил, не помню о чем – но так страшно стало… Ты уж будь там поосторожней.
Андрею вспомнился Печник. Что-то нынче все грозят бедой.
– Буду. Я вообще очень осторожен.
Аленка глянула куда-то поверх его головы, на изрисованную кафельную стену. На секунду глаза ее затуманились. Потом она перевела взгляд на Андрея и чуть улыбнулась.
– Ты… да. Ты осторожный.
Привычно и глухо заныло в груди. Осторожный. Ага.
– Все еще не можешь простить мне Митьку?
Алена удивленно вскинула брови.
– Причем здесь ты?
– Ну как же. Я жив. Он – нет.
Из глубины квартиры донесся грохот и истошный мяв – это Димка открыл военные действия против кота. Алена покачала головой:
– Зачем ты себя мучаешь? Ты же знаешь – я так не думаю, и не думала никогда.
– Думаешь.
Андрею внезапно захотелось встать и уйти, но вместо этого он сунул руку в карман и нащупал письмо.
– Писем давно не получала?
– Каких писем?
– Митькиных.
Глаза у Алены расширились, потемнели, и лицо скрылось за ними. Андрей подумал, что сейчас она похожа на скорбящую богоматерь со старых деревенских икон.
– Испугалась?
– Тебя?
И такое в ее голосе прозвучало презрение, что Андрей понял: он прав. Всегда, за искренними вроде бы улыбками и радостью от его прихода стояло это – ты жив, а Митька – нет. Андрей вытащил из кармана скомканное письмо и швырнул на стол.
– На, читай. Наслаждайся.
А Алена не обращала больше на него внимания, и Андрей закусил губу от горькой зависти – так рванулась вдова-невдова к письму, так впилась глазами в корявые строчки.
– Читай, – он вновь забарабанил по столу, как там, в норе у Печника. – Обманывай себя. Переписывайся с умертвием, или кто он там теперь. Кто угодно, только не Митька.
Аленка оторвалась от письма. Погладила грязную бумагу кончиками пальцев и спокойно ответила:
– Это Митя. Ты же и сам знаешь.
И, помолчав, добавила:
– Ты бы хоть раз сходил к нему. Сходил бы и посмотрел. Я же знаю, вам можно.
И Андрею снова послышалось: «Ты трус».4
Выходя от Алены, Андрей всегда стремился прикрыть дверь потише и побыстрей спуститься по лестнице. Фокус этот проходил с переменным успехом, но сегодня не удался. На верхней площадке хлопнула дверь, простучали торопливые шаги, и задыхающийся голос спросил:
– Вы уже уходите, Андрей Дмитриевич? К дедушке не зайдете? Вы знаете, он вас так ждет всегда.
Андрей обреченно вздохнул и обернулся. Внучка профессора Малышева, Даша, стояла на ступеньках. Очень рослая для своих шестнадцати лет, русокосая, с карими глазами, опушенными длиннющими ресницами, она смотрела безнадежно и преданно. По ее лимонно-желтому сарафану расплывались темные пятна пота.
– А ты почему не в школе?
– Географичка заболела. Нас отпустили с последнего урока.
Она говорила, теребя пушистую, выбившуюся из косы прядь и безотчетно слизывая капельки пота с верхней губы. Язык у нее был нежно-розовый, но почему-то напоминал коровий.
– На пять минут, больше не могу, – сказал Андрей и, протиснувшись мимо Даши, начал подниматься по лестнице.
В квартире профессора пахло нафталином и ландышами от сердечных капель. Домработница Ксения, пышная и голосистая тетка лет сорока, увидев Андрея, шмыгнула на кухню и задергала там защелкой. Подобно большинству деревенских, Ксения опасалась шрамовников.
– Вы проходите. Дедушка в кабинете. Я сейчас чаю принесу.
– Не надо чаю, – взмолился Андрей.
Оставив Дашу изумленно хлопать глазами, он прошел в кабинет. Георгий Петрович уже шагал ему навстречу, широко разведя руки. До объятий, впрочем, дело не дошло. Андрей твердо пожал протянутую руку и опустился в кресло, демонстративно глянув на часы.
– Спешите? Все куда-то спешат, – прогудел Малышев. – Один я никуда не тороплюсь. Сижу тут, бирюк-бирюком, не знаю даже, что в мире делается.
Андрей кивнул на разбросанные по столу бумаги и стопки книг.
– Опять пишете?
– Пишу, пишу, куда денусь.
Малышев повел плечами, и, усевшись, вытянул длинные ноги. Черты лица у него были мелкие, вовсе не подходящие для огромной головы и высокого лба с залысинами.
– Вот, задумал что-то вроде эссе. И как раз по вашей части. Я, видите ли, давно уже вас подстерегаю. Чуть дверь внизу хлопнет, посылаю Дашку проверить – не Андрей ли Дмитриевич пожаловал. И у невестки вашей спрашивал, но она особа молчаливая.
– Алена не знает, где я.
– И ради бога. Ну да я много времени у вас не отниму. Так, хочу проверить пару мыслишек. Вы ведь, в силу вашей… хмм… профессиональной деятельности, являетесь чем-то вроде эксперта по Границе.
– Почему вы так думаете?
Профессор замахал длинными руками.
– Ни в коей мере не хочу нарушать вашу секретность, и не претендую…
– Служба контроля рождаемости не работает с Границей.
– Даже так? Ну и славно. Тогда просто послушайте, как новый человек, свежий, так сказать. А то ведь глаз замыливается, а Дашке мои выкладки неинтересны.
– Я плохо разбираюсь в социологии.
– А это не совсем социология. И не история. Это, если хотите, размышления о будущем.
Андрей поморщился.
– В некотором роде кустарщина, но, кажется, я нащупал парочку интересных аналогий. Я хочу опубликовать это в каком-нибудь популярном издании, может, в еженедельнике…
Сзади брякнуло. Андрей обернулся и увидел стоящую на пороге Дашу. В руках у нее был поднос с чашками. Профессор поспешно расчистил место на столе.
– Извините, пьем только красный и зеленый. Черного не держу, вредно для сердца. А варенья абрикосового хотите? Замечательное варенье, свежее, Ксения Павловна сама делала. Она у нас мастерица. Правда, Дашенька?
Дашка мотнула косой и вышла из комнаты. Домработницу она недолюбливала. Андрей угрюмо посмотрел на поднос и подумал, что с сегодняшнего дня будет пить только кофе. Профессор звучно отхлебнул, развернул шоколадную конфету и откусил. Зажевал, старательно клацая зубными протезами. По лицу его разлилось блаженство. Андрей нетерпеливо шевельнулся в кресле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Большая книга ужасов – 55 (сборник) - Эдуард Веркин - Ужасы и Мистика
- Только ты знаешь дорогу к небу! - Елена Нестерова - Ужасы и Мистика
- Пандора - Энн Райс - Ужасы и Мистика
- Рыцарь ночи - Ярослава Лазарева - Ужасы и Мистика
- Виагра для дракона - Доктор Хаус - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - Елена Арсеньева - Ужасы и Мистика
- Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Рельсы под луной - Александр Бушков - Ужасы и Мистика
- Тварь внутри тебя - Брайан Ламли - Ужасы и Мистика