Придя на работу с дурным предчувствием, он обнаружил, что дурной сон начинает сбываться: адекватный посетитель, недочеты, поощряющие слова, в ответ на которые посетитель с легкой грустью на лице тянется к груди, и – к черту сон – получается! – достает из внутреннего левого нагрудного кармана пиджака конверт. Облегчившись, пиджак на нем поднялся в плечах, движения стали чуть свободнее. Рука, находясь в поиске нового пристанища для конверта, несколько замешкалась. Подсказывая путь, Гребенюк распахивает лежащую на столе тисненую папку. Она была с секретом: опущенная взятка не задерживалась в ней, а проваливалась вниз, в тайный ящик стола, найти который было не просто. Рука двинулась к папке, чуть коснувшись ее, разжимает пальцы, освобождается от конверта. Одобрительно-дружелюбно глядя на посетителя Гребенюк закрывает папку. Не заметив, что рука с конвертом задержалась, он чуть прихлопывает ее папкой. Посетитель чуть смущается: «Извините», торопливо убирает руку, некоторое время будто не знает куда ее деть, трогает пальцами письменный прибор. Василий Модестович улыбнулся чуть шире, взялся за ручку, аккуратно вывел подпись. Передал документы, поднялся, протянул руку клиенту: будем сотрудничать. Некоторую его растерянность он отнес на неопытность.

Проводив посетителя, он просит секретаря не пускать к нему никого некоторое время. Подходит к окну, держа руки в карманах брюк, расправляет плечи и потягивается. Сделав, таким образом, зарядку, внутренне улыбаясь: «Все хорошо», он собирается пересчитать деньги, тем самым окончательно победить неприятный сон. Но потайной ящик оказывается пустым. Чиновник очень озадачился, потерял улыбку, свел брови. Сдерживая раздраженную суетливость и предчувствуя недоброе, обыскивает стол, нагнувшись, шарит под ним. Ничего. «Вот фокусник. Ну, я…»

Василий Модестович сел на свое рабочее место, закурил. Ограничивая себя, он курил не более 10 сигарет в день, стараясь приурочивать сии приятные моменты, удваивая удовольствие, к хорошим событиям. Сейчас не до того, успокоиться хотя бы.

За движениями следующего посетителя Гребенюк следил очень внимательно. Он отчетливо видит: рука опустила конверт в папку, но там его не видно. Он притянул папку к себе, пошарил рукой. Пусто. Обычно вполне добродушный и сдержанный, Василий Модестович взрывается эмоциями. Потрясает папкой перед самым лицом посетителя:

– Вы что себе позволяете! – Несколько отпрянув, тот растерянно достает бумажник, не глядя и не считая, вынимает деньги, протягивает:

– Простите, Василий Модестович. Конечно, конечно, вот возьмите. – Нарушая всякую технику безопасности, чиновник тянется к купюрам. Руки обоих держат деньги, вот они, плотные и чуть шероховатые. Но деньги исчезают, испаряются, испепеляются, но нет – даже пепел отсутствует. Руки застыли, как будто намеревались пожать друг друга и вдруг передумали.

За день Гребенюк отправил ни с чем семерых, в том числе и тех, чьи документы были безукоризненны. Не то что бы он не мог просто так подпись ставить, нет, подписывал, бывало без денег, и по просьбе чьей-нибудь, и видя, что документы правильны, и когда это и не совсем так, повинуясь всплеску симпатии к посетителю. Но сейчас посетители вызывали даже не раздражение – злобу. Обычно Василий Модестович буквально изгалялся над ними, выискивал в документах самые мелкие недостатки, делая, что называется, из «мухи слона», а затем объяснял, что есть достаточные основания для привлечения клиента ну если не к уголовной, то к административной ответственности, точно.

Бездарно прожитый день не поддавался рациональному объяснению. Острый ум Гребенюка увязал воедино недавнюю шумиху по поводу прекращения взяток и сегодняшние события, но поверить в такое ему не представлялось возможным, также как в инопланетян.

На следующий день поток посетителей попросту иссяк. Секретарь пояснила: они до вас не доходят, всех отфутболивают на нижних этажах. Гребенюк позвонил начальству, с которым делился и советовался. Пришел на прием. Начальник встретил его приветливо, но не скрывал собственной обеспокоенности происходящим: он столкнулся точно с такой же проблемой. И точно также как и Гребенюк не мог принять такую возможность всерьез. Ну не могут же взятки и вправду прекратиться! Хоть тресни! Совсем даже неглупые головы обоих чиновников не вмещали в себя новую реальность, и уж тем более, не получалось сформулировать какую-нибудь осмысленную реакцию.

Петр Петрович, инженер-строитель крупного вуза, контролировавший ремонтные работы, взяток не вымогал, давали сами. Он просто плыл по течению, дают – беру, не дают – не беру, ни кому не мешаю, иногда могу и несколько помочь. Не за взятку, так, по доброте душевной. Дадут – буду мягче, не дадут – объективнее. Главное – чтобы подрядчик хорошо работал, тогда и денег с него взять можно. Плохим и нерадивым Петр Петрович не помогал, денег с них не брал, относился со всей строгостью. Но если денег дает – то не такой он уж и плохой. Может чего не умеет, может помочь надо. Поможет подрядчик Петру Петровичу, и Петр Петрович в долгу не останется. Помогал он с пользой чуть-чуть для себя и главное – для института. Без поддержки и подсказки, без совета новому человеку сориентироваться, исполнить работу качественно и оперативно было бы трудно. И Петр Петрович помогал, не всем, только лишь тем, кто работать хотел, умел и главное, знал, кому уважение проявить. С разгильдяями и халтурщиками Петр Петрович был строг и неподкупен. Руководствуясь такой идеологией, он имел неофициальный приработок с подрядчиков на порядок выше зарплаты, и одновременно был на хорошем счету у начальства.

Начальство – проректор по хозчасти, доверяло ему не только саму работу, но и получение откатов с новичков. Если таковой предлагал проректору реализовать некую взаимовыгодную схему, то он доброжелательно слушал и отправлял «порешать с Петровичем». «Порешав», Петрович честно делился с проректором.

Еще одним источником дохода была экономия институтских материалов. Не в ущерб делу, отнюдь. Просто порой замена труб, кранов и подобных вещей не была необходима, но запланирована. Ее проводили по бумагам, а краны и трубы оставались у Петровича в разряде «честно сэкономленного». Все это позволяло Петру Петровичу жить, как он определял, «достойным образом, но без излишеств», чувствовать себя комфортно. Будучи довольным жизнью, он по-доброму относился и к подрядчикам.

Про приближающуюся отмену взяток Петрович слышал, но всерьез, как и все идущее с далекого высока, не воспринимал. Он помнил: в советское время были собрания, на них про социализм и партию говорили, но была реальная жизнь, и пересекались первое и второе очень мало. Так и сейчас: брешут там, в Москве что ни попадя, но нас, на земле это не касается. Иными словами: хоть отменить взятки, хоть применить – мою долю отдай, а там – как знаешь.

В первый безвзяточный понедельник давно проверенный подрядчик должен был принести долю Петровича за уже сделанную работу. И Петрович был совершенно спокоен, никакой пакости не ожидал. Подрядчик пришел как условились, вовремя, но вместо того чтобы просто отдать деньги понес какую-то ахинею о том что деньги пропали: приготовил, были в кармане, нес, не донес, куда-то делись: не то мыши съели, не то ветер сдул. Петрович вполне допускал потерю, он спокойно объяснил подрядчику: ну потерял, с кем не бывает, но потерял ты, и потерял свои деньги. А мои – принеси мне. Я тебе верю – можешь завтра. Но не позже – у каждого свои трудности, деньги край как нужны. На том и расстались. Петр Петрович похвалил себя за предусмотрительность: в пятницу он не подписал авансом очередной акт выполненных работ.

Прекращение взяток предстало ему вдруг не как московская абстрактность, а как реальная личная опасность. Мысль эту он отогнал, но беспокойство в душе осталось. Спал плохо, на работу пришел помятым и раздраженным. Подрядчик появился в кабинете Петра Петровича в самом начале рабочего дня. И снова рассказал бредовую историю про исчезновение денег, связал это с разговорами о прекращении взяток. На этом основании сделал вывод, что не виноват перед Петром Петровичем, и посоветовал тому подождать лучших времен:

– Позже рассчитаюсь, Петрович. Здесь форс-мажор. Я ни при чем. Но ты знаешь – за мной не заржавеет.

Петр Петрович человек был не злобный, но сильно не любил, когда люди умничают и его за дурака держат. А это был именно такой случай. Он почувствовал себя обманутым и оскорбленным, добродушие куда-то делось, левый глаз стал нервно моргать :

– Какой-такой морс-форсаж! – он явно нарочно исковеркал «форс-мажор». – Ты хочешь со мной поссориться? – Петрович ядовито шипел. Пытаясь успокоиться, он начал перекладывать, тасовать бумаги на столе. Найдя не подписанные в пятницу акты, недобро улыбнулся:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 14

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ноткат. Хороша ли жизнь без взяток - Олег Соловов бесплатно.

Похожие на Ноткат. Хороша ли жизнь без взяток - Олег Соловов книги

Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
Кольцо приключений. Книга 7. Кольцо спасения - Олег Северюхин - Альтернативная история
Ген Человечности - Александр Маркьянов - Альтернативная история
«Встать! Сталин идет!» Тайная магия Вождя - Рудольф Баландин - Альтернативная история
Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина! - Александр Баренберг - Альтернативная история
Война в Арктике. 1942 год. Операция "Вундерланд" - Ольга Тонина - Альтернативная история
Русский медведь. Цесаревич - Михаил Ланцов - Альтернативная история
ПЕРЕКРЕСТОК - Петр Хомяков - Альтернативная история
Из Америки – с любовью - Владимир Серебряков - Альтернативная история
Оружейникъ - Алексей Кулаков - Альтернативная история

Оставить комментарий