Форма входа
Читем онлайн STATUS - Иван Леонов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
– Мы думаем, тебе нужно начать озвучивать всё это публично. Люди бы больше тянулись к нам, если бы лучше знали о наших возможностях. Все эти идеи вполне неплохо смотрятся на фоне нашего успеха. Речь о новом уровне работы для нас, – продолжает Тим. – Просто если мы начинаем так сильно влиять, то для публики надо создать впечатление, что мы занимаемся очень большой и важной для всех штукой. Больше ажиотажа – больше интереса. Все так делают, и это работает. Люди должны думать, даже нет, не думать, а знать, как мы меняем мир.
– То есть вы заранее меня прощаете, если я перед всеми буду нести непонятную ахинею?
– Да, у тебя неплохо получается, – спокойно заключает Тим.
– Это меня определённо радует.
***Кабинет величайшего капиталиста современности, Роберта Арона, находился на западной стороне дома, поэтому тонущее в океанской глади солнце наполняло комнату тёплым успокаивающим свечением, отражаясь и играя в дорогом убранстве из хрусталя, лакированного дерева и позолоты. Было в этой игре света и роскоши нечто совершенно магическое, согревающее и успокаивающее, и неизменно оправдывающее вложенные деньги. Роберт любил вот так вечером посидеть в уединении, обдумать дела и привести мысли в порядок. Откинувшись в кожаном кресле, он смотрел на огромный портрет отца, висящий напротив.
Отец научил Роберта всему, что знал сам, и постарался вложить в его голову, что риск, богатство и власть – самые достойные атрибуты настоящего мужчины. Для Роберта отец был примером терпения, выдержки и стойкости. И жизнь много раз требовала и будет требовать от Роберта проявлять эти качества, чтобы оставаться на вершине горы. Последнее со временем стало квинтэссенцией смысла его жизни, а уж когда у тебя такая установка, то головной боли всегда будет хватать.
В мире, по мнению Роберта, воцарился полный дурдом. Прибыль постоянно падала, а в условиях растущей безработицы государства то и дело пытались обкладывать бизнес новыми налогами. Финансовые показатели компаний ухудшались, акции дешевели. Ещё и постоянное давление со стороны экологов – только и успевай отбиваться. В общем, никто и не заметил того переломного момента, когда капитал перешел от глобальной экспансии по всему миру, с этими торжественными рапортами о захвате новых рынков, к рытью окопов и строительству укреплений. Пока что, к счастью, в переносном значении. Однако намедни рухнул ещё один «форт»…
Чтобы хоть как-то сохранять «статус-кво», Роберт совместно с другими влиятельными силами занялся продвижением «Пакета мер по стимулированию экономики». За безобидным названием скрывался целый законопроект, предполагавший обширные налоговые послабления для компаний в различных сферах. Но, как известно, если в одном месте прибавляется, то в другом убавляется: снижение налоговых сборов приводило к дефициту государственного бюджета и, соответственно, уменьшению расходов на социальные нужды. Такова жизнь, ведь власть при капитализме – это в том числе и пространство, где капитал конкурирует за создание лучших условий эксплуатации тех, у кого капитала нет. Противовесом было очевидное недовольство избирателей и сопротивление их представителей во власти. Становилось ясно: законопроект нужно продавливать любыми силами. А уже потом при обсуждении бюджета и сокращении расходов пусть хоть кто угодно пытается красноречиво изображать трагедию демократии.
И всё бы прошло как надо, как бывало множество раз ранее, если бы не форс-мажор. «Вашу мать! Как же мы могли так жидко обосраться?» – досадовал Роберт. Он придвинулся к столу и ввёл несколько имён в строке поиска, чтобы ещё раз взглянуть на тревожные цифры, – количество просмотров постоянно росло, и на некоторых видео перевалило за сотню миллионов. Нет, это не были очередные пёстрые попсовые хиты c какими-нибудь голожопыми танцами. Тут всё похлеще, таких хитов история ещё не видела: шпионские видеозаписи с конфиденциальных встреч целого ряда «заинтересованных» членов парламента. И всё бы ничего, но теперь весь мир наблюдал, как народные избранники цинично обсуждают детали и последствия принятия законопроекта. Например, один говорит: «Как меня затрахали эти долбаные социалисты, всё ноют и ноют про безработицу, про пособия и социальные расходы и прочее дерьмо. Так они страну в жопу загонят». А второй ему отвечает: «Да, эти ванильные Робин Гуды с Капитолийского холма в этот раз как следует у нас отсосут!» И всё в таком духе. Хуже того, эти «персонажи» обсуждали схемы, как заполучить голоса, и упоминали конкретные корпорации-бенефициары, акционером которых среди прочих была и семья Роберта. Записи выкладывались в Сеть одна за другой, подливая масла в огонь. Это был полный провал, ставший темой
номер один. А прямо накануне выборов на улицы городов вышли толпы протестующих.
В любой мало-мальски успешной стране власть управляется и должна управляться капиталом. Так, считал Роберт, популизм побеждается прагматизмом. А реальная политика делается там, куда взору простого гражданина нет доступа, да и не должно быть. В то время как представители власти вовсю используют своё положение, извлекая выгоды для себя и своих состоятельных покровителей, для тех, кто смотрит снаружи, есть фасад порядочности, уважения нравственных ценностей и прочая яркая мишура. Однако выходило, что чужие глаза оказались там, где не надо. На кого теперь думать? Кто всё это мог устроить? Третья сторона? Кого ещё засняли? А может, происходящее – это только цветочки? Дойдёт ли «разбор полётов» до конечных бенефициаров, в том числе и Роберта? Давать показания под присягой в суде и чувствовать себя, как рыба на раскалённой сковородке, ему совершенно не хотелось.
«Кто-то пытается раскачать лодку, – думал Роберт, – но это совершенно не означает, что от этого все сразу станут жить лучше. Ведь политика – это худо-бедно, но диалог, и если он по каким-то причинам прерывается, то начинается драка, то есть война, а война, как ни крути, куда хуже политики. Так что, случись какая-нибудь заварушка, никто не уйдёт обиженным – достанется всем».
Роберт вдруг представил, что, возможно, прямо сейчас какая-нибудь камера смотрит прямо на него. От этого становилось ужасно некомфортно. Но ведь прогресс не остановить. И в этот момент Роберту казалось, что мир находится в какой-то переходной точке и что происходящее может означать куда больше, чем он и его современники представляли себе. Непрекращающееся ощущение того, что вся эта борьба за выживание на вершине – это словно сизифов труд, что методы этой борьбы начисто изжили себя, а на смену грядёт нечто совершенно новое, но, чёрт подери, как понять, что конкретно? Как предвидеть, как предвосхитить? Роберт знал, что он среди тысяч тех, кто, подобно ему, ломают голову над этим вопросом.
Да, мир локомотивом нёсся в неочевидное и неизбежное будущее, и следовало бы за ним поспевать. И чем дальше всё заходило, чем дольше Роберт играл в эту игру, тем сильнее был страх упустить нечто еле уловимое и в результате потерять если не всё, то многое. Выпасть из времени. И в один день, взглянув в зеркало, печально признать в себе уходящую натуру. Но сдаваться Роберт не собирался.
«Паранойя какая-то…» – подумал он и взглянул на часы. Время близилось к полуночи. Затем встал с кресла и неторопливым, но тяжёлым шагом направился в спальню, миновав библиотеку и просторный зал, напоминавший скорее картинную галерею с работами именитых художников. Сняв одежду, Роберт присел на край кровати и принялся снимать элементы экзоскелета, помогавшего ему бороться с нараставшей день ото дня мышечной слабостью, затем вставил наушники и включил одну из любимых композиций. Слушая мелодию рояля и виолончели, проникновенную и успокаивающую, ложась на шёлковые простыни и испытывая облегчение в теле от уходящего напряжения, он, как это часто бывало, говорил себе: «Всё уже было под этим солнцем, всё уже было». Роберт обладал качеством, продлевавшим жизнь на многие годы, – он почти мгновенно «отключал голову», забывая про проблемы, и засыпал, свернувшись калачиком. Словно под звуки колыбели, как много лет назад в самом начале своего пути, окружённый заботой матери, в моменты безграничного спокойствия, однажды навсегда утраченного.
***Новый день. На часах шесть ноль-ноль. Встаю и волочу своё бренное тело в ванную комнату. И как вы думаете, чей голос я слышу по утрам первым? Даже не свой внутренний, а голос моего унитаза. Вообще, мы очень много стали разговаривать с вещами, потому что у нас появился помощник. Это всё один и тот же искусственный интеллект, а бытовая техника: компьютер, телефон, аудиосистема, климат-контроль, охранная система или даже автомобиль – всё это его интерфейсы. У этого интеллекта есть одна важная черта, которой не было раньше, – мы называем это элементами самопрограммирования. То есть машина не просто выполняет какую-то одну команду, она программирует работу устройства. Что это значит на практике? Допустим, вы хотите, чтобы температура у вас дома варьировалась в течение дня. Вы, конечно, можете настраивать контроллер вручную. Другое дело, когда вы говорите об этом помощнику и он настраивает контроллер сам. Интерпретировать речь в алгоритм работы устройства, который не написан заранее, – задача крайне непростая. В сущности, именно в этот момент искусственный интеллект и превращается в слугу. Он учится, общаясь именно с тобой, анализируя твою речь, твои интонации, твои привычки. И вы можете дать ему имя.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу STATUS - Иван Леонов бесплатно.
Похожие на STATUS - Иван Леонов книги
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Одиночество шамана - Николай Семченко - Русская современная проза
- Любовь без репетиций. Две проекции одинокого мужчины - Александр Гордиенко - Русская современная проза
- Любовь без репетиций. Неполоманная жизнь - Александр Гордиенко - Русская современная проза
- Заратуштра - Андрей Гоголев - Русская современная проза
- Русская феминистка - Маша Царева - Русская современная проза
- Свет на обочине (сборник) - Игорь Квятковский - Русская современная проза
- 290 секунд - Роман Бубнов - Русская современная проза
- Черта ответственного возраста - Сергей Усков - Русская современная проза
- Один миг и вся жизнь - Евгений Парушин - Русская современная проза
