Форма входа
Читем онлайн Хорошо и плохо было жить в СССР. Книга первая - Герман Шелков
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Николай Ер – ков, 1959 года рождения: «Мой папа был кандидатом технических наук, эрудитом, спортсменом, шахматистом. Носил очки и маленькую бороду. Утром, когда мы просыпались, он весело командовал: «На зарядку становись!», и я бежал, становился рядом с ним – и мы дружно выполняли упражнения. Потом обливались холодной водой. Закалялись. За завтраком решали какие-нибудь задачи из журнала «Наука и жизнь» или разыгрывали шахматные этюды, которые печатались там же. Папа учил меня все делать «с умом», то есть компетентно и ответственно. Мама во всем нас поддерживала. В доме всегда плавали улыбки. Я и мои родители были неразлучными друзьями.
Папа вызывал меня на соревнование – кто из нас за неделю сделает больше добрых дел. Я приносил в дневнике пятерку по математике – это записывалось как доброе дело. И когда я прибирался в своей комнате, поливал цветы, мыл посуду, ходил в магазин за покупками, это тоже засчитывалось в мою пользу. Папа чинил все электроприборы, наши и соседские, мог починить любой протекающий кран, настроить телевизор, соорудить настенную полку, подклеить книгу, поменять дверной замок и предложить еще десяток других услуг технического характера. И все только бесплатно – такова была его принципиальная позиция.
С семи лет я знал, что мой папа работает в научном институте и что-то проектирует. Тогда же, в семь лет, он однажды подмигнул мне и сказал, какой именно проект поручили ему и его товарищам: луноход. Затем папа добавил: «Но это государственная тайна, и ты, пожалуйста, храни ее в секрете». Позже, став постарше, я догадался, что это была шутка. Папа что-то проектировал, как инженер-конструктор, что-то важное для страны, но, конечно, не луноход. Я думал, что, может быть, новый танк или самолет-истребитель. Или автомобиль-амфибию.
Во дворе у меня был только один хороший приятель, а другие ребята были просто знакомые. С ними мне было неинтересно. Они шмыгали носом, громко зевали, шаркали по асфальту и постоянно что-то подбирали с земли. Это была у них какая-то мания. Они ходили по двору, заглядывали во все углы, в мусорные баки, вытаскивали бумагу, деревяшки, изношенные вещи, банки, бутылки. Все стеклянное тут же разбивалось. Все бумажное и деревянное шло в костер. Разводить костер тоже была их ежедневная привычка. Они совали в огонь выброшенных на помойку кукол или старые мягкие игрушки и всегда говорили одно и то же: это враги, которые приговорены к смерти. Перед тем, как казнить «врагов», мальчишки всегда пищали и выли, изображая страдания перед смертью. Они делали это как бы от лица несчастных кукол и всяких плюшевых зайцев и медведей. Каждый из них был беспощаден и всегда подчеркивал это.
Кроме костра они были помешаны на том, чтобы кому-нибудь навредить: проткнуть шины, облить перила в подъезде смолой или краской, сломать лавку, скамейку, оборвать веревки для сушки белья, сбить с дерева и разрушить скворечник, сорвать с двери в подъезд пружину, «кокнуть» лампочку. Пойти на строительную площадку и разбить стекла считалось у них особым геройством. Когда им надоедало вредить, они бегали по крышам гаражей, лазали по чердакам, подвалам и канализационным шахтам. Бывало, подбирали окурки, сушили их и курили. А бывало, отправлялись к магазину или дому культуры и принимались выпрашивать у прохожих мелкие деньги: «Дядя, дайте пять копеек». Тратились деньги всегда на сладкое – конфеты, пирожные. После этого они всегда мечтали, и мечтой их было одно и то же: забраться на строительный кран, проникнуть в кабину и все там разломать, разрушить и испортить. И об этой мечте они любили говорить друг другу, словно кто-то из них никогда о ней не слышал.
Мне было интереснее дома, с папой и мамой. Мы решали задачки, головоломки, отгадывали кроссворды, играли в шахматы, шашки и лото, читали вслух. Иногда папа вскакивал и задорно восклицал: «А ну, кто тут сильный?», и в следующее мгновение мы с ним уже отжимались от пола, а мама вела счет. Частенько папа нарочно проигрывал, чтобы я чувствовал себя победителем. В выходные дни мы выезжали за город и становились на лыжи – если была зима, а летом отправлялись в походы. В лесу часто попадался мусор, и мы его закапывали, если это было нам по силам. Папа и мама всегда сокрушались, глядя, как неуважительно относятся жители нашей страны к нашей же природе. Папа ненадолго впадал в задумчивость.
Однажды, когда я закончил четвертый класс, родители торжественно объявили: «Кричи «ура»! Ты поедешь в пионерский лагерь!» После этого папа стал давать мне наставления. Но не о том, чтобы я не забывал умываться на ночь и писать домой письма, а вот что: «Будь честным и умным, смелым и открытым. Потому что таких людей всегда уважают. Никогда не унывай и стремись делать жизнь интереснее: всегда будь готов предложить хорошую, занимательную игру – задачку, головоломку, загадку. Чтобы всем интереснее было! Рассказывай, какие прочитал книги, делись впечатлениями и слушай, что рассказывают твои товарищи. Учись у других и увлекай своими знаниями. И помни: уважение завоевать непросто, предстоит немало потрудиться!» Я немедленно завел тетрадь и бросился записывать задачки, головоломки и загадки. Вспомнил все книги, которые прочитал. Парочку захватил с собой – положил в свой маленький детский рюкзак. Я усиленно отжимался и подтягивался на домашнем турнике, чтобы не подвести свой пионерский отряд, когда предстоит участвовать в спортивных соревнованиях.
Настал день отъезда. Мы проснулись рано и поехали к месту сбора. На площади стояли автобусы, дети высовывались из окон и махали провожающим. «Эх, завидую я тебе, мой мальчик! – сказал мне папа. – Я бы и сам с удовольствием поехал сейчас в пионерский лагерь. Прекрасная, великолепная пора! Тебя ждут новые знакомства и замечательные события, и ты откроешь для себя много нового и полезного!» И вот я приехал в пионерский лагерь. На часах было три часа дня. А уже в три часа двадцать минут я знал наизусть пошлую песенку: «Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш, соломенную шляпу, в кармане финский нож. Папаню я зарезал, маманю зарубил, сестренку-гимназистку в параше утопил». Ее распевали странные на вид ребята из моего отряда.
Странные они были потому, что вели себя как невоспитанные взрослые возле пивной. Громко смеялись, плевали под ноги, сморкались, зажав пальцем одну ноздрю. Но больше всего меня поразило, что они сыпали скверными словами и ничуть не смущались. Их было пятеро, и сошлись они еще в дороге, по пути в лагерь. Все они проживали в маленьких городках и поселках и, наверное, поэтому сбились в одну компанию и договорились держаться вместе. А остальных ребят они решили презирать и высмеивать. Одеты они были одинаково: в клетчатые рубашки, расстегнутые до живота, просторные брюки, на ногах – обыкновенные домашние тапочки. В этих тапочках они ходили по улице.
Мальчишки эти оказались неряшливые. Умывались неохотно, а зубы совсем не чистили. Ноги не мыли. Ковырялись в носу, а вечером, когда мы укладывались спать, не стеснялись громко пукать. Книжек они не читали, зато постоянно рассказывали друг другу истории о том, где и когда они видели драку, воровство, пьянство и даже половой акт. Последнее занимало из больше всего. Про это у них были загадки, об этом они знали скороговорки, пословицы и анекдоты. И о наших вожатых эти ребята высказались сразу: люди они плохие, хитрые, наверняка воруют вещи, и каждую свободную минуту парни-вожатые предлагают девушкам-вожатым половые сношения. Это была отвратительная грязь. От нее становилось противно и гадко. И из-за этого в нашем отряде установилась унылая атмосфера. Предлагать игры не хотелось. Смеяться, веселиться не было повода. Свою тетрадь я вынимал каждый день, но ни у кого не нашлось желания заняться головоломками.
На утренней физической зарядке мальчишки в домашних тапочках кривлялись, паясничали, передразнивали вожатых и несколько раз их грубо оскорбили. А до этого, еще в день приезда, они зачем-то разрисовали свою кожу шариковыми ручками – изобразили какие-то кресты, кинжалы, бутылки и даже могилы. Когда мы собрались всем отрядом разучивать отрядную речевку, странная компания с азартом бросилась перекладывать ее на самый скверный язык, а попросту – на матерщину. Все морщились и краснели. Все мы были растеряны, особенно девочки и вожатые. А я думал: «Неужели это советские ребята и учатся в обычной советской школе? Совсем не похоже!» Я был поражен, глядя на этих ребят. А им нравилось, что они плохие.
Уже на второй день они отказались прибираться в палате и на территории, закрепленной за нашим отрядом. Сразу заявили, что трудиться не будут: «Мы не лошади, чтобы гнуть спину. Купите коня, пусть он и работает!» Так продолжалось целую неделю.
Наконец началось разбирательство. Пришла директор лагеря и ее помощники. Директор была строгая женщина, но ребята с разрисованной кожей ее не боялись. Двум особенно наглым и дерзким из них было сказано, что они могут собирать свои вещи, так как их отправят домой. В тот же день эти двое раздобыли сигареты и стали у всех на глазах курить и вести себя еще развязнее. Их заперли в актовом зале, а утром за ними приехали родители и увезли с собой. Кто они были, эти взрослые, мы не видели. Наверное, неряшливые и невоспитанные люди.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Хорошо и плохо было жить в СССР. Книга первая - Герман Шелков бесплатно.
Похожие на Хорошо и плохо было жить в СССР. Книга первая - Герман Шелков книги
- Мои печальные победы - Станислав Куняев - Прочая документальная литература
- Сибирь и каторга. Часть первая - Сергей Максимов - Прочая документальная литература
- Прокляты и забыты. Отверженные Герои СССР - Владимир Конев - Прочая документальная литература
- Неизвестная революция. Сборник произведений Джона Рида - Джон Рид - Прочая документальная литература
- Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители - Витольд Шабловский - Прочая документальная литература
- Мои больные (сборник) - Михаил Кириллов - Прочая документальная литература
- 1941: подлинные причины провала «блицкрига» - Сергей Кремлев - Прочая документальная литература
- КГБ против ОУН. Убийство Бандеры - Александр Север - Прочая документальная литература
- Сталинград - Сергей Лагодский - Прочая документальная литература
- Сергей Фудель - Николай Балашов - Прочая документальная литература
