Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чай остынет, – сказала она. – Я…
– Тсс.
Он налил чай. Платье соскользнуло на пол. Женщина повесила его на плечиках на дверь, ушла в крохотную ванную, потянулась к застежке лифчика.
Беренсон повернулся к окну и, потягивая чай, стал глядеть сквозь стекло в частом переплете. Дождь усилился. За дорожками от капель Беренсон видел гору, похожую на изготовившегося к прыжку льва – Трон Артура, – черный Эдинбургский замок и, разумеется, сетевой отель.
– Проклятый империализм, – сказал Беренсон.
– У нас была империя, – заметила женщина.
Из ванной она вышла в сером шелковом кимоно и села на кровать.
– Не такая. Мы экспортируем свой паршивый фастфуд и свои паршивые сетевые отели по всему миру. У вас, по крайней мере, есть хоть какое-то уважение к местной кухне. И архитектуре. Мы хотим поставить чертовы Золотые арки «Макдоналдса» над Запретным городом.
Беренсон отвернулся от окна.
– А знаешь, что по-настоящему смешно? Именно в этом куске трансплантированного Огайо останавливаются ребята из КГБ. – Он вновь глянул на вывеску. – Мой связной с Палатайном сейчас в номере шестьсот четырнадцать, выдает себя за луизианского нефтяного магната и лихорадочно тратит деньги с золотой карты «Американ экспресс».
– А где останавливаются цэрэушники?
– Здесь.
– Это не смешно, Аллан.
– А я и не шучу, дорогая. Про эту конкретную гостиницу я узнал от приятеля, оперативника ЦРУ. В Лондоне он останавливался в Ковент-Гардене, в крохотном отеле – десяток номеров, ресторана нет. Уверял меня, что там жил Грэм Грин. Возможно, это определило его выбор.
– Он не может объявиться здесь?
– Он на пенсии. Живет в Орегоне, ловит рыбу.
Беренсон подошел к кровати, сел на ситцевое покрывало рядом с женщиной.
– Русские любят самые американские гостиницы. Американцам нравится местный колорит… и, разумеется, им тоже хочется чувствовать себя международными шпионами. – Он погладил ее шею под воротником кимоно. – Где, черт возьми, КГБ добывает золотые карты «Американ экспресс»? Считается ли Московский Народный банк «крупным международным финансовым учреждением»?
– А что любят в гостиничных номерах англичане? – спросила женщина. – Помимо того, чтобы их гладили вот… здесь.
– Англичане любят преуменьшения.
– Наверное, это я и нашла в тебе. – Она сунула руку под его расстегнутую рубашку. – Ты так элегантно преуменьшаешь.
– Я слишком для тебя стар.
Она двинула рукой вниз по его груди, по жестким седым волосам и старым шрамам.
– Именно это меня в тебе и привлекло, разве не знаешь? Я подумала, глянь на этого старикашку, наверняка в постели он будет упоительно тосклив.
– И это тоже не шутка, – тихо сказал Беренсон и погладил ей волосы. – «Изменника какая впустит дверь? Ворота разве, что изменники зовут своими[12], пред ним откроются и затворятся со стуком топора».
– Это из Скинской рукописи?
– Да.
– И ты уже цитируешь по памяти. Так ты правда думаешь, что это Кристофер Марло?
Руки Беренсона замерли.
– Возможно, – задумчиво проговорил он. – Если это подделка, то чертовски хорошая. Не говоря уже о мотиве. Зачем подделывать пьесу Кристофера Марло, а не дневники Гитлера и не завещание Говарда Хьюза?[13]
– Чье завещание? А, безумный миллионер, мороженое[14].
– В Москве очень вкусное мороженое.
– Это не из Кристофера Марло.
– Последний раз я был в Москве года два назад и гадал, чем бы занимался, чтобы не сойти с ума, если бы мне пришлось жить там до конца дней.
– И ты думал про мороженое. А про меня?
– Тебя я тогда не знал.
– Я не дам тебе сойти с ума. – Она хохотнула. – И мороженое у тебя тоже будет.
– А когда я умру?
– Тогда все мороженое достанется мне.
– Я серьезно.
Мгновение она молчала.
– Да, вижу. Что ж, хорошо. Ты не собираешься бежать к нашим восточным товарищам, и я тоже. Если бы мы так сделали, они просто до конца нашей жизни изображали бы видимость доверия, со мной особенно. Нет. Мы найдем какую-нибудь тихую нейтральную страну, крохотный карибский островок, и будем жить одни, как персонажи Яна Флеминга.
– Скорее как персонажи любовного романа для домохозяек… и разве есть нейтральные страны? По-моему, нет. Шельфовый ледник Росса в последнее время сильно политизировался.
Она взяла его круглое лицо в ладони и принялась кончиками пальцев массировать ему виски. Руки у нее были очень сильные, ногти – короткие, безукоризненной формы.
– Тогда мы упадем на колени перед ЦРУ или МИ-6, как уж она будет называться в том месяце, и попросимся назад, и они заколют упитанного тельца и дадут нам перстни на руки, потому что лучше вернувшийся блудный сын, чем очередной перебежчик в Москве.
– Я был знаком с Филби[15].
– Знаю. Я не хочу говорить про Филби. Я вообще не хочу говорить, и ты тоже.
– Ты храбрее меня, – сказал он. – Если что-нибудь пойдет не так, ты теряешь целую жизнь.
– А ты нет?
– У меня есть ты. Только ты.
– Аллан.
– Извини. Палатайн через связного сообщил, что НОЧНОЙ ГАМБИТ одобрен и управлением «Т», и управлением «С».
– Через связного?
– Палатайн больше не покидает Лондона. Известно, что скоро ему на пенсию, так что, покуда он далеко не суется, на него не обращают слишком большого внимания. – Он помолчал. – Тебя не хватятся…
– Меня не хватятся, Аллан. В чем дело?
– Все завертелось очень быстро… Предпремьерный мандраж, ничего больше.
– У тебя не бывает предпремьерного мандража. Даже в первую ночь. – Она засмеялась, потом внезапно оборвала смех. – Тебя что-то напугало, Аллан. Расскажи мне что.
– Обещай, – сказал Беренсон, – что, если со мной что-нибудь случится, ты заляжешь на дно.
– А что насчет других агентов?
– Они знают только свои конкретные роли. Лишь ты и я знаем всё.
– Ты, я и КГБ.
– КГБ почти знает. В том-то и суть. У КГБ есть план и список агентов – но нет возможности этот план осуществить. Список зашифрован.
– Что? – Она улыбнулась изумленно и восхищенно.
– Имена и фамилии зашифрованы, но довольно просто. Я уверен, что кагэбэшники смогут взломать шифр, и они тоже уверены, потому и приняли список в таком виде. Но у каждого агента есть ключевое слово… а в списке слова другие. Я предупредил агентов, что, если им назовут слова из открытого списка, надо уходить. Настоящие слова… думаю, Москва их не угадает.
– Ты мне ничего из этого прежде не рассказывал. Какое у меня тайное слово?
– В этом не было… – Он мотнул головой. – И у тебя нет тайного слова. Я… решил, что оно тебе не понадобится.
– Ты гений. Что тебя напугало?
– Ничего, – сказал он. – Ничего, – и притянул ее к себе, теряя голову от запаха ее волос.
Она коснулась его
- Берни по прозвищу Фауст (Фауст) - Уильям Тенн - Научная Фантастика
- Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба - Олег Верещагин - Научная Фантастика
- Армагеддон - Ник Перумов - Научная Фантастика
- Эдгар Аллан По и Лондонский Монстр - Карен Стрит - Разная фантастика
- Лицо в тумане - Мэрилин Мерлин - Триллер
- Черный Ферзь - Михаил Савеличев - Научная Фантастика
- Когда ты исчез - Джон Маррс - Триллер
- Война во времени - Александр Пересвет - Научная Фантастика
- Во сне и наяву - Полина Чернова - Триллер
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика