Форма входа
Читем онлайн Социальное общение и демократия. Ассоциации и гражданское общество в транснациональной перспективе, 1750-1914 - Штефан-Людвиг Хоффманн
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Объединение, членами которого были многие высшие чиновники и члены европейских династий, не могло представлять собой по-настоящему тайный заговор. Наоборот: излюбленной темой для разговоров в эту эпоху было, кто состоял членом лож и на что были направлены общественно-нравственные идеи масонства. А. Ильин в своем дневнике отмечал много случаев, когда не-масоны и их супруги интересовались его членством в ложе, о котором они не были извещены заранее.
Зачем же тогда мистический культ лож? Мистика должна была создать в обществе место, которое было бы не секретным, но лишь защищенным, для того чтобы создать искусственное пространство для развития добродетели – ключевого концепта века. Этим объясняется популярность, которой пользовались масонские ложи в Англии и ее североамериканских колониях. На это также не обратил внимания Токвиль – как позже Р. Козеллек и Ф. Фюре, он видел в тайных обществах продукт континентально-европейского противоречия между государством и обществом.
Масонство вышло из политической культуры Англии и Шотландии конца XVII века, эпохи, последовавшей за гражданской войной и революцией. Ложи стремились стать нейтральным социальным пространством, свободным от любых политических или конфессиональных споров[36]. Для этого они выработали собственное устройство, ритуалы и правила поведения, претендуя на то, что, культивируя личную добродетель, дружеское общение и благотворительность, они служат общему благу. Virtue, merit и harmony (добродетель, личная заслуга и гармония) должны были вытеснить passion, rank и discord (страсть, ранг и разногласие). Уже современники замечали, что идеи и социальные практики лож, несмотря на странный мистический культ, были схожи с другими британскими клубами и ассоциациями этого столетия[37]. Ложи, клубы и ассоциации были феноменом быстро растущих городов Англии, особенно Лондона как главенствующего центра. Они непринужденно объединяли новую потребность мужчин к препровождению свободного времени (в эту эпоху встречи устраивались еще не в специальных домах для обществ, а исключительно в тавернах и кофейнях (coffee houses) со стремлением к реформированию общества и морали. Это стремление усилилось с 1780-х годов, когда направленная на «совершенствование нравов» деятельность новых религиозных, моральных и филантропических объединений переориентировалась с приоритета воспитания собственных членов на «простой народ». Ложи с их благотворительной активностью также стали служить здесь образцом.
На европейском континенте масонство сохранило основные черты из первоначального контекста политической культуры Англии и Шотландии. «Британский церемониал, ритуалы и язык были перенесены на новые культурные реалии, совершенно специфические для своей эпохи, территории и языка. ‹…› Большая часть ритуала в континентальных ложах будет переработана и переосмыслена. Но сердцевина идеализма… в его утопической форме останется узнаваемой во многих европейских языках вплоть до 1780-х годов и это будет привлекать и лиц среднего класса, и аристократию»[38].
Именно претензии масонства на то, что оно стоит выше сословных и конфессиональных порядков, составляли его особую притягательность в континентальной Европе и утверждались в тщательно продуманных ритуалах. «Как только мы собираемся, мы становимся братьями, прочий же мир нам чужд», – говорится в масонской речи в Германии 1753 года. «Владыка и подданный, благородный и мещанин, богатый и бедный – все едины, ничто не отличает их друг от друга и ничто не разделяет их. Добродетель уравнивает всех»[39]. Масон из города Вецлара в Германии в начале 1780-х годов фиксировал в своем дневнике частичное осуществление этого принципа равенства. Среди запомнившихся ему впечатлений от приема в ложу он называл «согласие между собой братьев, когда богатые и бедные, простые и благородные, вне ранга, без претензий сидели рядом друг с другом». И далее: «и тогда дух мой проникся чувствами, к которым никогда еще не был способен»[40]. Увлечение ложами, очевидно, объясняется не столько просвещенными масонскими речами, сколько непосредственным переживанием равенства в обхождении «братьев». Рукопожатие и клятва верности, братский поцелуй и обнаженная шпага у груди кандидата говорили о новом глобальном сообществе самопровозглашенной добродетельной элиты и представляли его в осязаемой форме. Несомненно, это был утопический контраргумент против сословного порядка, хотя участникам собрания всегда было ясно, что это лишь «наигранное равенство».
Конец ознакомительного фрагмента.
Сноски
1
Stefan-Ludwig Hoffmann, Response: Colonial Civil Society // De Negentiende Eeuw 32 (2008), Special Issue: Civil Society, P. 143–147.
2
Jardin A. Alexis de Tocqueville. Leben und Werk. Frankfurt, 1991. Kap. 1.
3
Мальзерб, Кретьен Гийом де Ламуаньон де (1721–1794) – министр королевского двора при Людовике XVI, член Французской академии.
4
Ср., например: Putnam R.D. Bowling Alone. America’s Declining Social Capital // Journal of Democracy. Vol. 6. 1995. P. 65–78; Idem. The Strange Disappearance of Civic America // The American Prospect. 1996. Nr. 24. P. 34–48; Idem. Bowling Alone. The Collapse and Revival of American Community. New York, 2000. К переводу терминологии: здесь и далее оригинальный ключевой немецкий термин Geselligkeit (в англ. версии sociability или civil society) переводится на русский язык в соответствии с его многозначностью также в зависимости от контекста, как «социальное общение» или «социабельность». Другой ключевой термин gesellige Vereine переводится как «общественные объединения» или «ассоциации» (Примеч. пер.).
5
Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 1992. С. 157.
6
Hennis W. Tocquevilles „Neue Politische Wissenschaft“ // Stagl J. (Hrsg.), Aspekte der Kultursoziologie. Berlin, 1982. S. 385–407, 390; Aron R. Alexis de Tocqueville und Karl Marx // Idem. Über die Freiheiten. Stuttgart, 1981. S. 13–45.
7
Ср. критические замечания Херфрида Мюнклера: Münkler H. (Hrsg.), Bürgerreligion und Bürgertugend. Debatten über vorpolitische Grundlagen politischer Ordnung. Baden-Baden, 1996. S. 7–11, 8; в общем: Idem. Politische Tugend. Bedarf die Demokratie einer sozio-moralischen Grundlegung? // Idem. (Hrsg.), Die Chancen der Freiheit. München, 1992. S. 25–46.
8
Письмо от 26.10.1853, цит. по: Hennis W. Tocqueville. S. 395.
9
Kahan A. Aristocratic Liberalism. The Social and Political Thought of Jacob Burckhardt, John Stuart Mill, and Alexis de Tocqueville. New York, 1992.
10
Hennis W. Tocqueville. S. 402.
11
«Люди в таких обществах, не будучи более связаны друг с другом какими-либо кастовыми, классовыми, корпоративными, семейными узами, слишком склонны заботиться лишь о своих собственных интересах, слишком склонны заниматься только собой и замыкаться в узком индивидуализме, когда подавлена всякая общественная добродетель». Токвиль А. де. Старый порядок и революция [1856]. СПб., 2008. С. 10.
12
Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 1992. С. 380. Ср. в общем: Jardin A. Tocqueville. S. 93–252; Marshall L. L., Drescher S. American Historians and Tocqueville’s Democracy // Journal of American History. Vol. 55. 1968. P. 512–532; Wilentz S. Many Democracies. On Tocqueville and Jacksonian America // Eisenstadt A. S. (Ed.), Reconsidering Tocqueville’s Democracy in America. New Brunswick, 1988. P. 207–28; Kloppenberg J. T. Life Everlasting: Tocqueville in America // The Tocqueville Review. 1996. Vol. 17. P. 19–36.
13
Токвиль. Демократия в Америке. С. 381.
14
Там же. C. 497. Уже в предисловии к «Старому порядку и революции» Токвиль сухо замечал, что и спустя двадцать лет после появления «Демократии в Америке» в мире не произошло ничего такого, что побудило бы его переменить образ мыслей и сочинений. Демократия по-прежнему несет в себе угрозу деспотизма. Токвиль. Революция. С. 12.
15
Tocqueville A. de. Über die Demokratie in Amerika. S. 166. Ср.: Hennis W. Tocqueville, особенно S. 396 et passim.
16
Это понятие (practitioners of civil society) – по: Hull I. V. Sexuality, State, and Civil Society in Germany 1700–1815. Ithaca, 1995. P. 2.
17
Nord P. Introduction // Nord P., Bermeo N. (Eds.), Civil Society Before Democracy. Lessons from Nineteenth-Century Europe. Boston, 2000. P. xiii – xxxiii.
18
Harrison C. E. Unsociable Frenchmen. Associations and Democracy in Historical Perspective // The Tocqueville Review. Vol. 17. 1996. P. 37–56, 41 et passim. Подробно: Harrison C. E. The Bourgeois Citizen in Nineteenth-Century France. Gender, Sociability, and the Uses of Emulation. Oxford, 1999.
19
Agulhon M. Le cercle dans la France bourgeoisie 1810–1848. Etude d’une mutation de sociabilité, Paris, 1977.
20
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Социальное общение и демократия. Ассоциации и гражданское общество в транснациональной перспективе, 1750-1914 - Штефан-Людвиг Хоффманн бесплатно.
Похожие на Социальное общение и демократия. Ассоциации и гражданское общество в транснациональной перспективе, 1750-1914 - Штефан-Людвиг Хоффманн книги
- Динозавры. 150 000 000 лет господства на Земле - Даррен Нэйш - Образовательная литература
- Закат Европы - Освальд Шпенглер - Образовательная литература
- Звезды. Легенды и научные факты о происхождении астрономических имен - Ричард Аллен - Образовательная литература
- Византия: История исчезнувшей империи - Джонатан Харрис - Образовательная литература
- Самый счастливый малыш на детской площадке: Как воспитывать ребенка от года до четырех лет дружелюбным, терпеливым и послушным - Пола Спенсер - Образовательная литература
- Золотая Орда. Монголы на Руси. 1223–1502 - Бертольд Шпулер - Образовательная литература
- Карл Шмитт сегодня - Ален де Бенуа - Образовательная литература
- Азбука для родителей. Как договориться с ребенком в любой ситуации - Аллан Фромм - Образовательная литература
- Идейные процессы в Иране - Коллектив авторов - Образовательная литература
- Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях - Мэттью Уолкер - Образовательная литература
