Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Изнывая от растущего давления в мочевом пузыре, сжимая в руках неудобные холодные горлышки, Макс пытался высмотреть хоть один пустырь, хоть один высокий забор, хотя бы какие-то дикие заросли. Но ему не попадалось ни кустика, ни заброшенной арки, ни безлюдного тупика. Все кусты росли в кадках, все оградки едва достигали пояса, и в каждом углу горел фонарь. В последний момент, уже едва в силах держаться, он повернул на детскую площадку, обогнул кучку подозрительных людей у фонтана и нырнул в стриженный зеленый лабиринт. Здесь, в тишине среди ароматных зарослей, было даже чище, чем на улице, но Максим уже не мог выбирать. Расстегнув брюки, он уставился в звездное небо и минуты две поливал рыхлый песок, содрогаясь от невыносимого блаженства. У выхода из лабиринта его ждал человек. Он спросил о чем-то по-немецки.
— Простите, ду ю спик инглиш? — Макс едва успел перевести дух. Перед ним стоял полицейский в аккуратной фуражке. Вежливый, корректный европейский полисмен. Деньги предлагать не было смысла, это Максим понял сразу.
— Могу я поинтересоваться, что вы здесь делаете? — спросил полицейский на правильном английском. Куда правильней, чем спросил бы Макс.
— Мой… — он беспомощно убрал руки за спину. — Э-э… мои штаны… я сел на грязь и должен был почистить. Их.
— Вы знаете, что это за место? — полисмен наклонил голову и внимательно посмотрел ему в лицо. Максим растерялся окончательно.
— Это, хм, — он кашлянул и глупо хихикнул, понимая, что совершенно пьян. — Германия. Это Германия. Правильно?
— Ваши руки, пожалуйста.
— Что?
— Могу я посмотреть, что вы держите в руках? У Макса пересохло в горле.
— Это, — полисмен добавил что-то неразборчивое. Он жестом попросил Максима извлечь руки из-за спины. В них Макс по-прежнему сжимал по бутылке пива. Как две гантели. «Хероин спот», — разобрал наконец Макс. Вот что сказал мент.
— Здесь собираются наркоторговцы и их клиенты.
— А, — перед ним блеснула искра надежды, и даже по-английски стало говорить легче. — Нет. Понимаете, я не отношусь. Я русский.
— Как многие из них, — полисмен еще смотрел ему в глаза, но Максим уже поймал нить.
— Окей, слушайте, — заявил он, набираясь уверенности с каждым словом. — Я здесь никого не знаю. Я гулял и пил пиво. Полицейский выглядел растерянным, и Макс быстро поправился.
— Да, так вот, я пил пиво, а затем гулял. Мне нужно было почистить штаны, — он показал, как чистит брюки. — И я зашел сюда. Сейчас я иду в гастхаус и несу пиво с собой. Он сунул полисмену бутылки в доказательство. Тот еще немного поколебался и устало отдал честь.
— Пожалуйста, будьте осторожны, это плохое место для прогулки. И всё. Полицейский развернулся и ушел. «Ни хрена себе», — подумал Максим, едва сдерживая радость. Нет, какие идиоты. Какие милые, наивные идиоты. «Хероин спот», — мысленно повторял он по дороге в гостиницу. Вот это место не помешало бы навестить. В номере было тихо. Лиза давно спала. Грохнувшись на кровать, Макс весело расправился с оставшимся пивом. И отключился, строя планы на завтрашний день.
11 мая 2005 года
Он всё-таки нашел ее. Сюзанна похудела, ноги ее стали еще тоньше, а черты еще острее, но губы по-прежнему складывались в горькую улыбку, которую Дима хорошо помнил.
— Блин, — она сразу полезла в сумку за сигаретами. — Это ты. Мне сказали, это какой-то журналист. Они сидели в бистро напротив съемочной площадки. По ту сторону витрины копошились рабочие, все как один загорелые и носатые. Они весело ругались по-французски, раскладывая стремянки и закрепляя прожектора.
— Надо же, — Дима улыбнулся. — Настоящая киностудия. А я думал, ты еще снимаешься в этом, в порно. Сюзанна выпустила дым сквозь плотно сжатые зубы.
— Прости, но можно вот без этого? Я, конечно, понимаю, что никто не разберет, о чем ты, но можно не афишировать? Дима не знал, что сказать, и только кивнул.
— Я актриса, — объяснила Сюзанна. — В кино много кто… начинал по-разному, но об этом незачем говорить. Он снова кивнул.
— Ну, — теперь она улыбалась по-настоящему. — И чего тебя снова принесло в такую даль? И опять, четыре года спустя, Дима не знал, как рассказать ей. Он заговорил о Синице, об их свиданиях у него в голове, о том, как стал журналистом, потому что этого хотела она. И о том, как Синица исчезла. И о том, как устроена память. Как в ней хранится отпечаток живого человека, пока у мозга достаточно информации, чтобы воссоздавать его. Официант принес кофе, и Дима умолк.
— Живого человека? — Сюзанна взяла крошечную ложечку и постучала ей о блюдце. — Она же умерла.
— Нет, не совсем, — сказал он. — Видишь, получается, ее можно вернуть.
— Стоп, — выдохнула девушка, взяв чашку тонкими пальцами. — Давай я спокойно выпью кофе, и мы поговорим.
— Давай. Она хлебнула из чашки, и Дима заговорил снова, не в силах ждать ни секунды.
— Понимаешь, это самое дорогое, что у меня есть. Я люблю ее. У меня ничего нет, кроме этого. Без нее всё не важно.
— Первое, — Сюзанна звякнула чашкой о блюдце. — Если уж честно, ты совсем ее не знал.
— Нет, знал, — он сглотнул и поправился. — Нет, знаю. Мы всё время говорим. Я могу ее представить… мог ее представить в каждом сне. И если мне что-то было нужно…
— Ты говоришь с собой, — вдруг ее улыбка стала злобной. — Прости, я знаю, это жестоко, но ты просто занимаешься мастурбацией, выдумал себе девчонку, которой никогда не было, и я без понятия, зачем тебе это нужно, но только прошу, не втягивай меня. Я еще живая.
— Поверь, — Дима силился объяснить ей. — Это она. Я люблю ее настоящую, я мог ее вспомнить до самых мелочей… Сюзанна что-то сказала, но он не расслышал.
— Что? — переспросил Дима.
— Как ее имя? Как ее зовут? Ты говоришь, ты ее знаешь. Кого «ее»?
— Синицу! — выдохнул он. — То есть, это я так придумал. Понимаешь, «синица в руках»… Сюзанна подняла два пальца с тлеющей сигаретой, и Дима остановился.
— Прости. Вот что ты сейчас несешь? Что за бред ты только что сказал? Он мог объяснить ей, что это не бред. У Димы нашлась бы тысяча возражений, и он легко переубедил бы Сюзанну, если бы она замолчала на секунду и дала ему подумать. Но Сюзанна забыла о кофе, забыла о сигарете и всё говорила. И слушать ее было всё тяжелее.
— Между прочим, я, в отличие от тебя, два года жила с ней в одной комнате. И у нас были отношения. Да-да, и вообще, я за то и это время пережила столько говна, сколько тебе и не снилось. И вот она я, и у меня всё в порядке. А ты — блин, прошло столько лет, и ты всё там же, и всё ноешь, и еще просишь, чтобы я тебе помогла заниматься этим дальше.
— Заткнись! — Дима вскочил и зачем-то схватил пепельницу. У него так сильно дрожали руки, что окурок выскочил наружу и упал на стол, взорвавшись искрами. Сверкнув холодными глазами, Сюзанна подняла недокуренную сигарету.
— Ну и дурак, — она затянулась. — А мог бы потрахаться. Постояв секунду, Дима выронил пепельницу и побрел наружу, опрокинув по дороге пару тяжелых стульев.
— Несчастным быть глупо! — крикнула Сюзанна, и больше он ее не слышал.
11 мая 2005 года
Когда у подушки забулькал гостиничный телефон, Лиза проснулась так резко, что сначала не могла вспомнить, где находится. Она сняла трубку автоматически, еще думая, что вокруг Москва и нужно ехать на студию.
— Здравствуйте, — сказали в трубке с немецким акцентом. — Вас зовут Элиза Фройд?
— Э, да, — в голове у Лизы было совершенно пусто. — Да. А что… в смысле, кто…
— Приносим извинения за беспокойство. Это полицейское управление. У нас находится человек, который утверждает, что путешествует с вами.
— Макс! — она сразу пришла в себя. — Что случилось, он… он в порядке?
— Да, вы можете не волноваться, — говорила женщина. — Вы не могли бы к нам приехать сейчас?
— Конечно, — Лиза нервно пошарила в темноте, стараясь нащупать сумочку. — Но… как я приеду, на чем?
— Мы пришлем за вами авто, — сказала трубка. — До свиданья.
— А… — начала Лиза, но связь уже прервалась. «Боже, Максим, ну что ты успел натворить», — гадала она, быстро надевая вещи. Краситься или нет? Черт. Ну, спасибо тебе. «Нажрался ведь», — думала Лиза, садясь у гостиницы в полицейский «мерседес». Водитель не знал английского, и ей пришлось мучиться в тишине до самого участка. В крошечном вестибюле за стеклянной дверью Лизу встретила женщина лет пятидесяти, пухлая и рыжая, похожая на здешние пирожки.
— Здравствуйте. Хотите кофе? — спросила она, указав на кофейный автомат. Лиза кивнула, взяла у нее бумажный стаканчик и присела на край дивана. Женщина села напротив и раскрыла папку с бумагами.
— А где… мой друг? — спросила Лиза.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Небо падших - Юрий Поляков - Современная проза
- Дураки - Евгений Будинас - Современная проза
- Счастливые люди (сборник) - Борис Юдин - Современная проза
- Седьмое лето - Евгений Пузыревский - Современная проза
- Я буду тебе вместо папы. История одного обмана - Марианна Марш - Современная проза
- Путешествие в Город Мертвых, или Пальмовый Пьянарь и его Упокойный Винарь - Амос Тутуола - Современная проза
- Ад - Александра Маринина - Современная проза
- Дочь фортуны - Исабель Альенде - Современная проза
- Дочь полковника - Ричард Олдингтон - Современная проза