замечая жалкого вида. Его больше интересовал владелец «Сафино», так щедро пригласивший его жену на работу. Андрей читал о нем все, выспрашивал Полину, пока скучал без дела.
— Выходим.
На входе в парк нас встретила Полина. Любовнице мужа шло платье-футляр с затейливой шляпкой с тремя совиными перьями, покрашенными в малиновые оттенки с золотой присыпкой. Она тут же принялась рассказывать о том, что центр — часть старинного поместья. Мы взяли по коктейлю с соломинками, наслаждаясь солнечной погодой.
— Очень жарко, — ее лицо излучало озорство.
— А довольно много людей с детьми. Заметили? — Андрей смотрел на бассейн с плескающимися карапузами всех возрастов.
— Учитывая, как персонал клиники относится к своим обязанностям, многие из нас чуть ли не живут в ее стенах, — заметила я, разглядывая, как сотрудники знакомили других сотрудников со своими детьми, женами в почти домашней неофициальной обстановке. — Кто бы ни принял решение о формате праздника, он поступил умно.
— Я слышала, будет конкурс шляпок, — Полина прикоснулась к своей. — Самая лучшая получает приз в десять тысяч. Очень хочу победить!
Она замолчала и уставилась куда-то в толпу людей.
Её внимание привлёк муж, одетый в клетчатую рубашку, джинсы и ковбойскую шляпу, что не свойственно арабам. Словно почувствовав на себе взгляды, Мэдс посмотрел в их сторону.
— Мой босс, — протянула я разочарованно.
Полина кокетливо улыбнулась, но неожиданно замолчала и побледнела.
— А я думал, твой муж в ЮАР, — Андрей наклонил голову на бок и засунул руки в карманы брюк.
— Я тоже так думала, — проговорила она, прижав руку к шее, наблюдая, как к беседующему человеку с Марсом подошёл Мэдокс с напитками.
Если бы я не была знакома с Полиной, то подумала бы, что та боится собственного мужа. Затем перевела взгляд на Марса, отмечая, что он не изменился с момента нашей последней встречи. Подробно и тщательно рассматривая, я чувствовала подступающее томительное смятение. Он выглядел притягательно, лишь небольшие тонкие мимические морщинки на лбу выдавали усталость. «Даже слишком». Спохватившись, что пялюсь излишне откровенно, я спрятала взгляд, чувствуя, как горяч и удушлив воздух, а я сама всё так же ярко реагирую на него.
— Я пойду, — бросила Полина, устремляясь навстречу мужчинам.
Андрей недобро посмотрел вслед, затем на меня.
— Как тебе коктейль? Так себе, да?
Я не чувствовала вкуса. Делала вид, что разглядываю общество, отражение солнечных бликов в розоватой жидкости и стекле стакана, а в следующую секунду услышала, как Полина зовёт нас. И больше всего не хотелось идти.
— Ну что, пойдём, почувствуем себя богатенькими буратинами, — прошептал Андрей, беря за плечи, а затем одна его рука спустилась на мою ягодицу. — Как будто мы миллионеры.
Хотелось сбросить его руку и фыркнуть. Но вместо этого я шла и никак не могла отделаться от ощущения, что все присутствующие люди смотрят только на нас. Изучают. И не мудрено, что Марс и Мэдокс оба мужчины притягивали к себе всеобщее внимание, так словно они были особенными. Чем? Я не могла объяснить даже самой себе, но сердце ускорило ритм, пульс участился, а сама я заметно разволновалась.
— Как вам Дубай? — поинтересовался Марс после приветствия, вежливо рассматривая Андрея.
Мне стало неудобно в объятиях мужа. Чересчур близко и прилюдно, и в то же время обидно.
— Хорошо, — ответил он. — Здесь столько интересного.
— Я сомневаюсь, что ты хоть что-то увидела из этого интересного, — ехидно заметил Марс, усмехнувшись и бросая косой взгляд на Мэдокса.
Я же молчала.
Будто в рот воды набрала, ощущая жгучий трепет и странное чувство дежавю. Марс, Мэдокс, Полина, Андрей и я — в этом составе мы последний раз собирались в Улан-Удэ, в палате шейха. Все улыбаются, болтают, но настоящее искреннее оставалось сокрытым, непонятным. Не хватало только Курумканского. И остро ощущалось, как мне здесь не место, как я соскучилась по старому и прямолинейному буряту. Удивленно я осознала, что за всё время общения с Полиной, та так ни разу и не вспомнила об отце. Даже не упоминала. Сама я созванивалась с ним раз в неделю, чтобы спросить совета, поговорить, узнать, как дела.
— Обустроились? Мы вас не разочаровали?
— Нет. Всё отлично, — улыбнулась я, стараясь выглядеть максимально довольной. — Не работа, сплошная мечта.
Уголок рта Мэдса дёрнулся. А Марс усмехнулся, посмотрев куда-то далеко вперёд.
— У вас истекает пробный контракт, — заметил он. — Не скучаете по дому?
Отчаянно захотелось сказать правду.
Скучаю по уважению коллег, по родной клинике, по отеческому отношению Курумканского к интернам и больше всего по отцу. Буквально считаю дни, когда контракт истечёт. И уже плевать на мечты об операциях президентов, звёзд и миллионеров. Я просто устала и хочу домой.
— Условия дивные, — потерла заднюю часть шеи, будто та затекла, и её нельзя повернуть.
— Дом чудесный. Мы только не успели привыкнуть к кранам, — вставил Андрей.
— Мистер Брицкриг стоял у истоков трансплантации, — поделился Мэдс.
Я любезно улыбнулась, отмечая, как Полина, наблюдавшая за ними, не сводит глаз с Марса, в то время как тот холодно отстранён. Казалось, что он всё время думает о чём-то своём. Здесь и не здесь одновременно.
Она взяла меня за руку с теплотой закадычной подруги и показала в сторону нескольких дам.
— Пойдём, я тебя кое с кем познакомлю. Мы вас оставим, джентльмены.
Сделав несколько шагов, я обернулась. Рад нашему уходу был только Андрей. Мэдс смотрел тяжело, свирепо, и Полина нервно сглотнула, прикусывая губу. В лице же Марса ничего не читалось, он смотрел на моего мужа.
Мы отошли недалеко, и потому вместо беседы с незнакомыми людьми я молча прислушивалась к тому, что происходит у мужчин.
— Девочки, — сетовал Андрей, упорно не замечая, как застыли мышцы на лице Мэдокса Мэдса.
Настолько стыло, что возникал вопрос, неужели тот всё знает про него и свою жену?
— Схожу за напитками, — Мэдс забрал стаканы и отошёл, оставив их наедине, продолжая исполнять обязанность подчинённого даже на празднике.
— Ваша жена делает большие успехи. Мэдс немилосерден к ней, но вы, я думаю, гордитесь, — сказал Марс, рассматривая его.
— О да, очень. Мне всегда везло с женщинами, а вот с женой повезло особенно, — от этих слов грудь Андрея выдалась вперёд, вместе с подбородком, и нос потянулся кверху. — Вы женаты?
— Не довелось. Чем занимаетесь, мистер Баргузинский?
— Э-э, не моя фамилия. Жена не захотела менять свою. Я Ритмов. Учу язык, знаете, — он поискал глазами официанта с напитками, но того нигде не было видно. — Он оказался непрост.
Засмеялся он один.
— Язык непростой, — его собеседник кивнул. — Через пару лет она сделает карьеру, думаю, со временем станет одним из ведущих трансплантологов
