Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пришел ко мне однажды на прием молодой человек. И попросил справку о том, что ему рентген не противопоказан. Причем не просто попросил, а показал направление от врача-рентгенолога: мол, дайте ваше заключение, коллега, а то меня терзают смутные-смутные сомнения…
– Чем же вы так озадачили доктора? – поинтересовался я.
– Понятия не имею, – пожал плечами парень. – Я ведь сам к нему пришел, по собственной инициативе.
– Может быть, вели себя как-то странно? Поругались? Накричали? – попытался я уточнить обстоятельства.
– Да нет, что вы! – воскликнул тот. – Ни разу даже голоса не повысил!
– Вы все же попытайтесь вспомнить, – попросил я его, теряясь в догадках. – О чем он вас спрашивал, что вы ему отвечали?
– Фамилию спрашивал, – стал загибать пальцы молодой человек. – Имя, отчество, год рождения – все, как в паспорте, я ему так и продиктовал.
Я на всякий случай поглядел в протянутый мне паспорт, но ничего необычного не обнаружил. Наполеоном или Дартом Вейдером товарищ себя не окрестил, фотографию президента вместо своей собственной не вклеил – словом, паспорт как паспорт.
– Он еще спрашивал, когда я в последний раз проходил такую процедуру! – радостно вспомнил парень.
– И что вы ответили? – оживился я.
– Я просто показал ему все результаты, – ответил он и достал стопку листов, штук десять или больше.
– Ого! – удивился я. – Это за сколько лет вы такой архив собрали?
– За год, – пожал плечами молодой человек. – Максимум за полтора.
– А вот с этого момента, пожалуйста, подробнее, – насторожился я. – Что за необходимость была проходить флюорографию каждый месяц, если не чаще? Что там у вас искали?
– Никто ничего не искал, доктор, – вздохнул тот. – Мне надо было заморить червячка.
– Какого червячка? – прищурился я.
– Червячка-вампира, – пояснил он. – Энергетического. Который у меня силу высасывает. Я же чувствую, как он это делает, знаю, что он там! Как шевельнется – сразу какая-то неуверенность, какие-то метания…
– Первый раз вижу, чтобы от червя сомнений таким образом пытались избавиться, – покачал я головой.
– Так помогает же! – возразил мне молодой человек. – Правда, ненадолго. Три-четыре дня – и он снова за свое принимается.
– Вы бы еще подольше походили по рентгенкабинетам, – улыбнулся я. – Он бы у вас вообще светиться начал. Или мутировал бы в змея мудрости. А что еще вероятнее – вы бы заработали себе лучевую болезнь.
– Но надо же с ним что-то делать! – огорчился он. – Я ведь пытался, даже таблетки от глистов пил – не выходит!
– Этими таблетками его не выведешь, – авторитетно заявил я. – И излучением тоже не убьешь никого, кроме самого себя. Так что давайте-ка заморим вашего червячка другим способом. Вот вам направление в дневной стационар. Арсенал там хороший, не таких паразитов выводили. Там даже тапок для церебральных инсектоидов имеется.
– Ну, раз вы так уверены… – пожал он плечами.
– Уверен, – твердо сказал я. – Кстати, когда попросят результат флюорографии – покажите им всю стопку. Пусть проникнутся важностью момента.
Партиец
Зачем люди вступают в партии? Да зачем только не вступают! Кто-то из идейных соображений, кто-то из приземленно-материалистических, кто-то со скуки, кто-то просто плохо смотрел под ноги на своем жизненном пути – причин много. Я могу назвать еще одну – бредовую.
Отследить начало очередного обострения у Павла (назовем его так) было несложно: достаточно было спросить, не вступил ли он в партию. Если нет – значит, все в порядке, человек пьет лекарства аккуратно, и причин для беспокойства нет. Если вступил – значит, лекарства пьет вместо Павла большой белый санфаянсовый друг, и пора готовить палату с видом на окрестные коттеджи. Почему?
Все просто. Есть у Павла одна идея, которая начинает свербеть лишь во время обострения. Идея партийного строительства. Как промежуточный этап на пути к президентскому креслу. А то протирают его, бедное, все кому не лень, и лишь его, Павла, базис, единственно достойный кремлевской мебели, почему-то до сих пор находится с этим креслом в карьерно-топографическом диссонансе.
Раньше на всех президентских выборах он вместо галочки вписывал в бюллетень свою фамилию: вдруг все же получится? Но фортуна упорно крутила романы с другими и на попытки Павла обаять ее с наскока лишь возмущенно заявляла, что он-де не в ее вкусе, и вообще к лошадям у нее идиосинкразия. Пришлось менять тактику и приступать к планомерной осаде. Павел рассудил, что верный путь к президентскому креслу лежит через партию. То есть надо стать сначала просто членом, потом – выдающимся, затем – лидером, а там уже и до Кремля недалеко.
Первым его выбор пал на «Единую Россию», что было закономерно: телефоны и адреса этой партии можно найти, пожалуй, в любом психоневрологическом диспансере, на любой доске информации. Павел решил, что надо организовать партийную ячейку на базе дневного стационара и становиться ее секретарем: глядишь, и заметят его выдающийся организаторский талант. И он кинул клич: все в партию! Дурдом – кузница руководящих кадров! Полтинник каждому, кто во все это вступит! На полтинник, выделенный из личной пенсии, клюнули четверо, но в партию так и не вступили. Денег, впрочем, тоже не вернули, сославшись на эпик фейл… то есть форс-мажор.
Призыв вступить всем пациентским составом диспансера в ЛДПР, прозвучавший во время следующего обострения, был неожиданно подхвачен на ура: уж очень близкими и родными показались как идейная подоплека, так и сам партийный лидер. Дело застопорилось на втором этапе, когда потребовалось принести фотографии и заполнить анкету. Психопатов она выбесила, двое параноиков сочли ряд вопросов анкеты слишком подозрительными, а трое пациентов с дебильностью узнали почти все буквы в анкете, но не смогли понять, что означает их совокупность. В итоге обилеченным оказался один Павел, но через некоторое время обострение прошло, и он понял, что переплюнуть Жириновского в плане харизмы и эпатажа ему не под силу даже в маниакально-бредовом состоянии.
С КПРФ тоже не сложилось: требовались рекомендации и характеристики от двух коммунистов, а также необходимо было пройти собеседование на знание устава партии, и Павел решил, что с такими бюрократами ему связываться не с руки.
В штабе «Справедливой России» у него приняли анкету и фотографии, пообещали принять решение – и принимали его пять лет, после чего известили, что в связи с реорганизацией партии требуется повторить процедуру еще раз. Павел, оценив скорость реакции, понял, что такими темпами до президентского кресла он доползет в лучшем случае годам к восьмидесяти, – и вежливо отказался.
Потом были Партия 5 декабря и Либертарианская партия, но их Павел покинул быстро, поняв, что партийные вожди с пальмы первенства не слезут даже в случае принудительной эволюции, и на премию Дарвина тоже не польстятся.
Другой бы уже давно
- Байки на бис - Лев Дуров - Юмористическая проза
- Путешествие из Санкт-Петербурга на Селигер - Зяма Исламбеков - Юмористическая проза
- Укротители велосипедов - Стас Иванов - Юмористическая проза
- Псевдоодесские байки - ЯМБ - Юмористическая проза
- Байки от Краба 17. Посылка - Валерий Гаврилович Карбаинов - Биографии и Мемуары / Прочий юмор / Юмористическая проза
- Сибирский редактор - Антон Нечаев - Юмористическая проза
- Надпись на сердце - Борис Привалов - Юмористическая проза
- Собрание сочинений. Том третий - Ярослав Гашек - Юмористическая проза
- Морские байки - Александр Курышин - Юмористическая проза
- Байки старого телемастера - Геннадий Гендин - Юмористическая проза