Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Страхи эти, конечно, были не беспредметны – с каждым днем его пребывания в Петербурге на него изливались новые милости. Анна Леопольдовна постоянно приглашала его к себе в апартаменты, где он оставался по многу часов в обществе правительницы и ее фаворитки, Юлии Менгден. Анна Леопольдовна решила сделать его обер-камергером своего двора и наградила орденом святого Андрея Первозванного.
Русские справедливо негодовали на возвышение Линара, но бороться с ним было не так просто, как хотелось бы. Быть может, помочь мог бы супруг Анны Леопольдовны, принц Антон Ульрих. По уверению английского посланника, которое тот отразил в своем донесении двору, он не только знал истинный характер отношений Линара с правительницей, и даже возмущался им, хотя не имел никакой силы этим отношениям противодействовать.
К чести Линара следует сказать, что он, хотя и пользовался своим положением вовсю, однако чуял, что паркет дворцовых залов под ним отнюдь неспокоен. Чтобы избежать хоть части кривотолков, Линар через полгода после появления в столице начал открыто и настойчиво ухаживать за Юлией Менгден, фавориткой императрицы. Через месяц с небольшим было объявлено об их обручении. Все понимали, что эти празднества – только ширма истинных отношений Линара и Анны Леопольдовны. Предполагалось, что после обручения Линар отправится на родину, дабы получить от своего государя разрешение поступить на службу России, и вернется ко двору, чтобы остаться здесь навсегда.
Конечно, при разлуке его осыпали подарками и знаками внимания. Он увозил с собою немалые сокровища – как говорили, только золота и драгоценностей более чем на миллион рублей. Часть их считалась подарком от невесты, деньги он должен был положить от ее имени в фонд дрезденского казначейства, драгоценности принадлежали Российскому двору. Они были отданы Линару правительницей по описи под расписку министра в их получении, якобы для ремонта и переделки в более современные.
И перед отъездом Линар решился. То ли страх за судьбу любимой, то ли предчувствие, что разлука станет вечной, он заговорил с Анной Леопольдовной об угрозе ее царствованию. Проведав о замыслах Шетарди и Лестока, которые, почти не скрываясь, организовали комплот с целью возвести на трон Елизавету Петровну, Линар настойчиво советовал правительнице заговорщиков разгромить, а Елизавету Петровну, не медля ни минуты, заточить в монастырь. О том же он писал ей и по пути, раскрывая нити заговора. Анна Леопольдовна отвечала нежными письмами, но о сохранении престола в тех письмах не говорилось ни слова.
Линар уехал, как предполагалось, совсем ненадолго. Несмотря на сложные отношения с мужем, через месяц после его отъезда Анна родила второго ребенка – принцессу Екатерину. Кто на самом деле был отцом малышки, история умалчивает, хотя многие при дворе с появлением принцессы связывают все же рекомого Линара. Он поступил, как многие иные красавцы-фавориты – сбежал при первых же признаках опасности. Хотя кто знает, какой была бы история, услышь правительница слова своего аманта…
Однако какое-то из многочисленных предостережений все же достигло разума Анны Леопольдовны. И она решила, не откладывая в долгий ящик, объясниться со своей подругой и двоюродной тетушкой. А тут и повод подоспел – куртаг.
После смерти Анны Иоанновны Елизавета вновь стала частенько появляться при дворе. Ее отношения с правительницей оставались учтивыми, даже сердечными. Поглощенная своею любовью к Линару и привязанностью к Юлии Менгден, Анна не могла не искать ушей, которым можно было относительно безопасно излить душу. И такой слушатель нашелся. Слушательница… Елизавета Петровна.
Вместо того чтобы, по единодушному мнению, держаться от цесаревны как можно дальше, а лучше вообще упрятать ее в дальний скит, Анна подолгу могла рассказывать Елизавете о Линаре и его деяниях, о приданом, которое готовит для Менгден, о детях, ибо она, Анна, была хорошей и заботливой матерью, о том, насколько лень выслушивать длинные речи сановников, и о том, насколько хочется покоя и «царственного отдохновения».
Однако сейчас Анна решила все-таки начать свою речь с прямого вопроса, наконец объясниться с цесаревной.
– Матушка Елизавета, – Анна помахала в воздухе распечатанным письмом от Линара. – До нас доходят сведения о более чем подозрительных действиях маркиза де ла Шетарди и вашего обер-лекаря Лестока. Мои корреспонденты пишут, что маркиз собирает деньги на восшествие дочери Петровой на престол, а обер-хирург катается по казармам гвардейских частей да бунтует солдатушек. Верно ли сие?
Елизавета была ошеломлена.
«Это все Линар-гадюка. Он, кто же еще – единственный, за письмами которого Лесток не смог наладить слежки, так что мы раскрыты? Комплоту не бывать?»
Анна Леопольдовна молча ждала ответа цесаревны. Однако мысли ее уже перескочили на какой-то иной предмет, и она замешательство тетушки посчитала возмущением столь сильным, что даже слов не находится для ответа.
– Я понимаю, что ни за Лестока, ни тем более за французского посланника вы не в ответе, однако знать все же надобно. Ибо ежели сие есть токмо ложь, то нужно предупредить и моих корреспондентов, чтобы держались от источников их сведений как можно далее…
– Ваше величество, голубушка Анна Леопольдовна?! – наконец собралась с духом Елизавета. – Да о каком комплоте вы говорите?! Против кого? За кого? Да, маркиз бывает у нас едва ли не раз в неделю – он посланник, ему сие положено. Не скажу, кстати, что его визиты доставляют мне столь большое удовольствие. Маркиз болтлив, промеж слушателей различия не делает, часами рассуждая о высоком европейском политике так, словно сам причастен к каждому деянию каждого монарха. Да ежели вы пожелаете, я его сей же час отлучу от двора – и получу от этого немалое удовольствие!..
Анна усмехнулась – выдержать многочасовые речи маркиза и впрямь было крайне непросто.
– А Лесток… Что ж, пусть Тайная канцелярия арестует его да и допросит по всей строгости! Мне-то что с того? Мало ли какие дела он крутит за спиной-то благодетельницы… Я же его приютила, я ему кров и защиту обещала, еще когда матушка была жива! А он со мной столь низко обошелся!
И Елизавета Петровна расплакалась. Кто знает, быть может, испуг вложил в ее уста верные слова, или, быть может, эти неподдельные слезы сделали свое дело. Но, увидев плачущую Елизавету, которая медленно опускалась на колени перед нею, расплакалась и Анна Леопольдовна.
– Голубушка, цесаревна! Встаньте с колен! Ну что же вы… Ах, ну успокойтесь же! Я верю вам… нас, женщин, так легко обмануть, так просто оболгать! Встаньте же, милая тетушка!
- Пани царица - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Заговор Тюдоров - Кристофер Гортнер - Исторические любовные романы
- Своенравная красавица - Сильвия Торп - Исторические любовные романы
- Царская невеста. Любовь первого Романова - Сергей Степанов - Исторические любовные романы
- Наследница царицы Савской - Эдхилл Индия - Исторические любовные романы
- Летняя королева - Элизабет Чедвик - Исторические любовные романы
- Мариадон и Македа - Герцель Давыдов - Исторические любовные романы
- Черная шкатулка (императрица Елизавета Алексеевна – Алексей Охотников) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Новая царица гарема - Георг Борн - Исторические любовные романы
- Ничего, кроме обольщения - Джоанна Линдсей - Исторические любовные романы