Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Был побег на рывок, – опуская меня, вполголоса продекламировал Шемяка. – Наглый, глупый, дневной. Вологодского – с ног, и – вперед головой.
– Почему же, – задумчиво, словно раздумывая вслух, спросила Анна, – он не стал дожидаться темноты?
– Ну, это просто… ночью он и без пулемета на первых двадцати метрах бы улетел.
ШВЕЙЦАРЕЦОн проснулся сразу, едва только звук глухого удара о крышу перекрыл на миг ровный перестук вагонных колес. В принципе один удар сам по себе ничего не значил. Он мог быть вызван чем угодно, начиная от прыгучей и любящей бесплатные путешествия древесной гиены и заканчивая таким же, как сами они, пассажиром, которому зачем-то приспичило среди ночи прогуляться в другой конец поезда. Но Швейцарец в подобное везение не верил и секунды.
– Ч…
Тайна открыла глаза почти одновременно с ним, и Швейцарец едва успел прихлопнуть ее ладонью, задавив уже готовый вырваться удивленный вскрик. Тоже услышала? Нет, решил он, скорее всего, почувствовала меня… но все равно – молодец.
– Ти-ха.
На крыше стукнуло еще раз. И еще.
«Идиоты, – тоскливо подумал Швейцарец. – Плохо недооценивать противника, это чревато, но майн гот, как говорит Старик, какие же они ленивые, тупоголовые непредусмотрительные идиоты. Неужели взять с собой широкую доску, по которой можно было бы перейти на крышу нужного вагона без шума, – это настолько сложно? Бум. Да сколько же вас там, козлов… горных, судя по топоту? Четверо? Пятеро? Или будут еще кандидаты на звание первых дураков сезона?»
– Закрой глаза и не шевелись, – приказал он девушке, убирая ладонь. – Что бы ни случилось. Поняла?
– Да.
– И постарайся не издавать никаких звуков. Тогда все будет хорошо.
– Я знаю.
Тайна прошептала это настолько уверенно, что на какую-то долю секунды Швейцарец даже позавидовал ей. Девчонка верила в него, своего героя, среди бела дня похитившего прекрасную принцессу из лап дракона… хотя, мысленно усмехнулся он, правильнее было бы сказать о драконе, похитившем с алтаря языческих жрецов приготовленную к закланию девственницу. Подходящий сюжет для легенды, незатасканный… и кто знает, может, через пять-шесть веков какой-нибудь будущий Ганс Христиан или Шарль-с-Пером…
Девчонка верила в него, а вера знает лишь два состояния, да-нет, верю-не верю, черное-белое – и никаких тебе серых оттенков. Вера не утруждает себя расчетами вероятности и процентами. Ей нет нужды задумываться – а что будет, если те пятеро наверху сейчас вдруг тупо начнут дырявить крышу? Как велик шанс, что среди первых же выпущенных очередей найдется одна-единственная пуля, которая захочет лично изучить толщину его лобной кости? Делим площадь вагона на интеграл профиля, умножаем на темп стрельбы… ну-ка, что это за скрип?
Обычный человек навряд ли расслышал бы тонкий звук вгрызавшегося в дерево коловорота. Но Швейцарец, едва проснувшись, профильтровал и отсеял «естественные» шумы – задача не столь уж сложная… если знать как, – и потому не только превосходно услышал скрипение, но и точно локализовал его источник: над серединой вагона, в полуметре от двери.
Как раз над местом, где, наполовину зарывшись в сено, лежали двое…
Скрип оборвался. На миг в крохотное отверстие упал столбик лунного света… исчез… появился вновь.
«Господи, что за кретины, – почти с восхищением подумал Швейцарец, – ну за кого эти олухи меня принимают? Ладно еще они не удосужились – или побоялись – сделать чуть большее отверстие, в которое можно было бы сунуть не только глаз, но и зеркальце на ручке. Маленькое такое круглое зеркальце из арсенала дантистов, с помощью которого нормальные люди проверяют углы потенциально опасного помещения… перед тем как войти в него. Понимаю – медицинский инвентарь нынче дорог, а соорудить что-либо подобное самим – руки отвалятся. Но дыру-то можно было залепить?! Свет же почти в глаза бьет, даже не хочешь, а все одно проснешься!
Может, им попросту не объяснили, с кем предстоит иметь дело? Возможно… даже очень».
Он медленно переместил курок пистолета с предохранительного на боевой взвод и снова застыл, прислушиваясь.
Те, наверху, похоже, собрались у края со стороны двери – больше ниоткуда шагов не раздавалось. Конечно, нельзя полностью исключить, что кто-нибудь, чуть более интеллектуальный, чем его сотоварищи, сейчас вытянулся в противоположном углу крыши, ожидая, что их дичь не выдержит и проявит себя. Шанс есть – однако что за возню они там затеяли?
Металл о дерево – цепляют крюки веревок за дальнюю стену, это понятно. А звон стекла… вот, опять повторился. Решили принять напоследок по глотку, для тонуса? Или… конечно же! Швейцарец едва не хлопнул себя по лбу. Масло! Ребята просто решили не беспокоить его скрипом отодвигаемой двери. Сама по себе идея хороша, но… этот мочный запах кого угодно поднимет.
* * *Он все не мог поверить, что у них что-то получится, тем более так просто, как это расписывала Мама Фу. У Мамы в ее нечесаной башке постоянно колобродили дурацкие идеи, одна из которых уже стоила им теплого места в Новохабаровском цирке, другая – другая привела к тому, что в Красноярском крае любое их выступление длилось бы совсем недолго и закончилось либо у ближайшей стены, либо у обочины.
Те оба раза Матвей тоже с самого начала был против, да только все портили Головкины, два братца-балбеса, что одно лишь и умели – смотреть Мамаше в пасть и восхищаться каждым вылетевшим оттуда звуком. Даже если это была всего-то послежрачная отрыжка. Раньше шаткое равновесие кое-как выправляли Петр с Михаилом, жаль, они с Мамой вдрызг разругались еще до красноярской затеи, напоследок порешив, что раз уж дальнейшие выступления планируются не с кеглями и факелами, а с обрезами, то и выручку куда интересней будет делить не на семерых, а пополам. Разругались – и подались на Восток, где, если верить слухам, шарившие по мертвым городам людишки через одного ходили с полными карманами. Стоило, ох и стоило ему податься с ними, Петька звал, а что с Мамашей больше толковой каши не варить, было ясно уже тогда. Но побоялся, все ж на пятом десятке, пусть и едва размененном, на подъем уж былой легкости нет. Испугался повернуть жизнь резко – а еще, чего уж перед собой греха таить, понадеялся, что с уходом Петра его собственный голос будет звучать повесомей… и не только за столом. И где теперь те надежды? ех…
Вот и сейчас – он сразу, как только услышал, сказал, что связываться с Черным Охотником – это дурость несусветная! Чего б там за него ни сулили, каким бы верняком дело ни казалось – дыма без огня не бывает, а про этого парня Матвей слышал много, причем и от людев, к привирательству не склонных.
Но Мама Фу стояла на своем, как раздолбанный трактор, – она-де видела, как этот Охотник на базаре вился вокруг своей девки, только что не прыгал по взмаху мизинчика. Мол, совсем от любви шалый, барахла ей накупил – сотню девок нарядить и еще парням останется. И если он в поезде будет ублажать свою кралю хотя б вполовину так резво, как платил за нее, то к ночи у него уже точно никакой ствол не подымется.
Мама говорила складно, убедительно, так что ее заслушались не только братцы-балбесы, но и обычно в таких вот спорах не державший ничью сторону Кеша-клоун. А идти одному против четверых…
Но все равно Матвей никак не мог поверить, что дело выгорит. Даже когда Кеша, отклеившись от просверленной ими дыры, радостно прохрипел: «Спят, голубочки!» Слишком уж просто все выходило.
Дверь вагона отъехала в сторону бесшумно – тут Мама придумала толково, это Матвей отрицать не мог. Они прыгнули все разом, братцы с Мамой посередке, он и Кеша – с боков. И вышло это у них так быстро и ловко, – ну, циркачи все-таки, не из-под лавки вылезли – что те двое и проснуться-то не успели, как по ним врезали из пяти стволов. Он, правда, пальнул только раз, не удержался – вообще-то по раскладу его дело было страховать правый угол. Но больно уж его грыз страх, и эта единственная пуля, выпущенная туда, где фонтаном летела солома и какие-то тряпки, а два тела дергались под ударами свинца, будто куклы… эта пуля забрала его страх с собой, взамен оставив уверенность – каким бы страшным человек ни считался, какую бы лихую славу ни имел, против пули ему не сдюжить.
Особенно когда, как сейчас, – ночью, во сне и впятером на одного… потому как девка явно не в счет.
Ему нужно было пальнуть, непременно – и потратил-то Матвей на этот выстрел меньше секунды, а после сразу развернулся направо.
…и в белой трескотне «шпагина» увидел, как над лаково сверкающей тушей мотоцикла в углу взлетает что-то длинное, черное… тускло блеснувшее вороненой сталью.
…и попытался заорать, потому что довернуть ствол не успевал совершенно точно.
А потом увидел свет.
* * *Первого из напавших, крайнего слева – и единственного по-настоящему опасного, – Швейцарец «снял» еще в прыжке. Следующей пулей он сшиб автоматчика, шагнул вбок, отметил краем сознания, что силуэт на прицеле чем-то странен и увел пистолет вниз-вбок, вместо прострела головы «отключая» выстрелом руку с оружием.
- Деньги пахнут кровью - Алексей Шумилов - Альтернативная история / Боевая фантастика / Попаданцы
- Охотник на духов - Антон Демченко - Боевая фантастика
- Внешность обманчива - Андрей Уланов - Боевая фантастика
- Древний. Час воздаяния - Сергей Тармашев - Боевая фантастика
- Проповедь в аду - Олег Рыбаченко - Боевая фантастика
- Мир Отражений - Олег Короваев - Боевая фантастика
- Сначала было слово… - Михаил Леккор - Альтернативная история / Боевая фантастика / Периодические издания
- Посланец Сварога - Георгий Лопатин - Боевая фантастика / Попаданцы / Русское фэнтези
- Последний день может стать первым - Стас Северский - Боевая фантастика
- Имперские танцы - Сергей Мусаниф - Боевая фантастика