Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анджелин скользя по мокрой глине на колени перед ним лежит на прибрежных камнях.
— О мой изгнанник любовь моя на грани мы с тобой любимый на тонкой острой грани.
— Анджелин, послушай — что все это может означать — либо я действительно ходил по водам либо мы свихнулись окончательно и занимаемся созерцанием собственных фантазмов.
— Да да любимый я давно хочу тебе это сказать ты совсем забыл об этой войне о ПХА-бомбах и о том что потом произошло со всеми нами мы ведь просто люди обычные люди любимый!
— Люди? А что с Сербией? Теперь никто ничего не знает наверняка. И что же? Плакать и скорбеть о Косово родном? Есть ведь и еще одна возможность — я могу ходить по водам и при этом быть безумным — верно?
— Мы уйдем отсюда, уйдем, я о тебе заботиться буду, милый. Если идти все время на юг, мы окажемся в Швейцарии — там воздух куда холодней и чище.
— Но кто я? Как мне понять? И потом — этот полицейский с Lungentorpedos может отвезти меня в свою столицу экскортировать чтобы я мог освободить их пробудить — теперь для этого достаточно и слова!
— Колин, это искушение, Колин! Неужели ты не видишь кого они боготворят?
— В приветственном жесте руку я подниму и сердца их затрепещут!
— Колин, перестань! Что с тобою, милый? Неужто ты ослеп?
— Я буду всюду — у всех на устах мое имя — Чартерис… Это касается только меня, женщина, — ты здесь ни при чем. Болен не я — больны они — я же исцеляю.
Он сел. Над рекою плыл туман кутавший их в дымчатую вуаль под землею же червем невидимым новое животное рыло тайный свой ход.
— Держись подальше от этих колесниц, Кол, прохлада Альп нас ждет — ты слышишь, Колин, — прохлада Альп!
Мне тоже есть что сказать пусть он не думает это все его давние амбиции — толпы марширующих фанатиков уж лучше быть последним идиотом это животное этот слизняк в белых одеждах как все это мерзко.
— Колин, все это кончится тем, что они тебя убьют!
— С чего ты взяла? Сколько раз тебе можно говорить — смотри шире!
— Я вижу больше чем ты думаешь! Люди всегда распинают своих спасителей — разве не так?
Плачет.
Чартерис. Смотрит удивленно.
— Лжехриста на крестах? Ты это имеешь в виду?
— Не хочу я больше об этом говорить, Колин, как ты не понимаешь… Мой отец — я тебе никогда о нем не говорила — был методистом и он считал, что люди распяли Спасителя потому, что их не было — было только их скопище. Ты понимаешь?
— Старого мира уже нет. Не осталось и камня на камне. Теперь все иначе.
Рассматривает дырявые свои башмаки.
Его коснувшись плеча она:
— Даже для лжехриста смерть остается смертью. Ты ведь не хочешь умирать — верно? Вспомни Брюссель.
Вой церебральных ветров. Маленькая темная фигурка. Сухая.
Бросил на нее недобрый взгляд. Поднялся пытаясь понять с какой стороны реки он находится. На швабской не на нейтральной. Под тугими стволами дерев холодно бросил ей:
— Пойди моя хорошая за дамбу — я хочу подумать.
Ты бьешься с собственною тенью закричала ему но тут же взяла себя в руки ты волен себя мучить это твое личное дело вот только мне с тобой не по пути. Почему мне все время приходится сдерживаться? Почему я не могу вести себя так, как мне хочется? К чему весь этот маскарад? Вся эта психомимикрия?
Параллельные вертикальные брусья вызывающие ощущение потусторонности при этом никто не понимает кто на какой стороне ловцы и ловитва неопределенность положения даже едят одно и то же.
Ритуалы братания решетка плоскостью соприкосновения. Кто-то снимает рубаху один другой на плечах и груди синева татуировок пронзенные стрелами сердца острые шипы роз плачущие красавицы негры тесаки с которых стекает кровь «мерседесы» непристойные словеса парусники с пиратскими флагами и прочее.
Глория изумленно вслух:
— Да это же схемы их разумов!
Длинноволосые поэты боксеры-инструменталисты вокалисты оккультный люд силлабо-тоники и миропроницатели фаллософы и битописатели теребенские и воровские все и всяческие.
Вновь и вновь заходила речь о Чартерисе. Ветер дул с его стороны, но Руби и компания встречали его с музыкой. Всех относило.
В поле зрения попал кружащий мертвый лист — сделал круг и вновь исчез во тьме непроницаемой (поле зрения всегда окружено тьмой непроницаемой). Явление его никого не взволновало — избитое возвратное движение…
К бесстражным стражам вдруг присоединились Лаундрай и верный Хорст Вексель тюремные коридоры наполнились криком:
— Heraus![31] Heraus! Вы что не слышали приказа?
Громоподобно радостную весть: Чартерис — Сын Бога и потому он возглавит поход на Франкфурт далее Бонн и Берлин повсюду утверждая новый порядок оттуда недалеко и до Москвы — что вы скажете на это? Не верится? Главное ничего не бояться у нас есть тайное оружие — это наци Водород 12 суперрепеллент и автовзвод.
— Эти подлые гиены не испытывают никакого уважения к государству, — зло прорычал Лаундрай.
— И к личности тоже, — вставил вексель.
По аллее платановой уверенной походкой четко очерченные ветви деревья словно с иголочки ветви черные ветви плывут голые четкие ветви изъявляя потаенное земли
асфальт весь в трещинах напряженные корни
трое таинственные фигуры гости из прошлого
по мою душу не иначе
зимняя стрижка деревьев — как странно
каждое мгновение — своеобразное отражение вечности каждое дерево — ветвь другого дерева отросток его и точно так же траектории моих «я» не имеют самостоятельного значения
все слова сказанные мною прежде произносимые сейчас кровь от крови я пусть мне и хотелось бы чтобы все обстояло как-то иначе следствие распада дезинтеграции
мое истинное «Я» не здесь но и не где-то там оно — поблизости
деревья сведут меня с ума
эта женщина
аноним
многие так привыкли к тени что боятся всего находящегося на свету ни там ни там нет ничего кругом сплошная химия все определяется порядком молекул и
стремительное движение по дорогам сознания деревья вдоль бесконечная процессия похожи одно на другое как две капли воды постоянный возврат к началу о какой окончательности возможно
не может быть чтобы у меня было только две перспективы отправиться вместе с Комендантом в грандиозное турне по всему миру или сбежать в горы вместе с Анджелин ведь есть и другие или например или смерти
Обрести нежданно новое слово новую тварь
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- На белой полосе - Брайан Олдисс - Научная Фантастика
- Собор (сборник) - Яцек Дукай - Научная Фантастика
- Машина, записывающая сны - Александр Рудазов - Научная Фантастика
- Властители Зла. Кн. 1. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви) - Джек Вэнс - Научная Фантастика
- Убить родного дедушку - Андрей Егоров - Научная Фантастика
- Жизнь после - Владимир Петров - Научная Фантастика
- Машина Эрика Свенсона - Артур Конан Дойл - Научная Фантастика
- Банка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Сенная площадь - Нина Катерли - Научная Фантастика
- Оружие Хаоса - Колин Капп - Научная Фантастика