Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты у меня симпатичный… — разглядывая карикатуру, произнесла Мила. — А это какой-то носатый уродина! И чего он выставился на портрет Брежнева? Их, по-моему, давно отовсюду убрали.
Мила никогда не отличалась абстрактным мышлением, да и с юмором у нее было туговато, но зато было немало других достоинств, которые высоко ценил Михаил Федорович…
— После обеда… отдохнем? — ласково глядя на жену, спросил он.
— Я рада, что солнце, пляж так на тебя возбуждающе действуют, — улыбнулась Мила — Да, Миша, я написала Никите, ты тоже хоть немножко в конце припиши… Как я рада, что он вроде бы взялся за ум! Какой все же молодец Леша Прыгунов! И как он сумел нашего беспутного Никитку оторвать от этой гнусной компании? Если бы не он, я даже не знаю, чем бы все это кончилось…
— Только ли он? — усмехнулся Михаил Федорович — Мне тоже пришлось побывать у начальника управления… Слава богу, я его знаю десять лет.
— Старые связи обрываются, — вздохнула жена. — Новые люди приходят… Думают, сделают революцию, а не пройдет и года, как так же будут ловчить, приспосабливаться, угождать…
— Ты у меня умница!
— Леша звонил начальнику экспедиции, тот пока доволен Никитой.
— Ладно, напишу, — поднялся с шезлонга Лапин — Только вряд ли он обрадуется: последние годы мы как-то отдалились с ним друг от друга.
— Кто в этом виноват? — укоризненно посмотрела на него Мила.
— А кто виноват, что я прохлаждаюсь тут, вместо того, чтобы присутствовать на очередном съезде народных депутатов? — угрюмо обронил Михаил Федорович. — Кто виноват, что я сижу не в Смольном на удобном кресле, а вьюном верчусь в райкоме на горячей сковородке? Кто виноват, что наши знакомые именитые артисты, писатели, художники не звонят больше и не приглашают к себе на вечеринки? «Народ все помнит, народ скажет свое слово»… — в голосе Лапина прозвучали насмешливые нотки — Чего же тогда народ выбрал депутатами и тех, кто пресмыкался перед партийными и советскими руководителями, заглядывал им в рот, выпрашивая подачки?! Проглядел? Или народ опять околпачили? Раньше народ слушал одни песни, а теперь, развесив уши, слушает другие?..
— Кстати, песни… — перебила жена. — Я не могу слушать радио! Какие-то хрипачи весь день, особенно по «Машку», копят, повторяя по десять-двадцать раз одну и ту же фразу! Неужели нельзя это безобразие прекратить? Ведь все нормальные люди возмущаются!
— А молодежи нравится! Наш Никитка тоже таскал с собой магнитофон с этими дурацкими записями. У нас, мать, демократия, гласность, все теперь можно, даже… порнографию! Видела, что показывали по телевидению? Голых девчонок в кафе. Да и не только это…
— Ну, какие-то ремешки с тряпочками на них были надеты…
— У нас где-то бутылка хорошего вина завалялась… Ты поставила ее в холодильник?
— Какая идиллия! — рассмеялась Людмила Юрьевна — Мы с тобой вдвоем на даче без гостей будем на пару пить сухое вино… И мне не надо кому-то улыбаться, стараться понравиться твоему начальнику, играть на пианино… Да и соседка, которая у нас убиралась, что-то на глаза не показывается…
— Мир рушится на глазах, — заметил Лапин, окинув взглядом расстилающийся перед ними залив.
— Наш мир, Миша, — произнесла жена.
— Да нет, эта встряска никого не обойдет стороной… Многие еще не раз пожалеют о прошлом!
— Какое прошлое? — безнадежно махнула полной рукой Мила — Сталин? Хрущев? Брежнев? О прошлом лучше не вспоминать.
Лодки исчезли, зато на горизонте появился белый, с высокой надстройкой, пароход. Он медленно шел параллельно берегу. На палубе ни души. Шел в ту сторону, где в прозрачно-ясный день появляется смутный высокий остров, на котором расположен легендарный порт Кронштадт.
2
Уланов привинчивал шурупами неподатливые резинки-петли к дверце кроличьего домика. Он был в прохудившихся на коленях трикотажных брюках, до пояса обнаженный. Солнце то пряталось за кучными облаками, превращаясь в смутный желтый блин, то нещадно палило. Башнеобразные облака торжественно плыли над озером, гоня впереди полупрозрачную тень. Орудуя отверткой, Николай то и дело поглядывал на ласточек, строивших свой домик у конька крыши. Первое время они напоминали ему нерадивых строителей, которые годами ремонтируют старинные здания в Ленинграде. Чаще их можно увидеть курящими или беседующими на лесах, чем за работой. Так и ласточки, стремительно вылетая из-за сарая, прилеплялись к доскам, верещали и снова улетали, а на доме по-прежнему виднелась узкая серая полоска грязи. Иногда ласточки садились на крышу сарая и внимательно смотрели на людей. Стоило открыть какую-либо дверь, они сходу залетали туда, обследовали помещение. Николай полагал, что они все еще выбирают место для гнезда, но брат пояснил, что ласточки просто-напросто изучают все близлежащие помещения, чтобы наверняка знать, что им не будет грозить опасность. Существует поверье, где ласточка поселится, там никогда пожара не будет. Удивительно осторожные и вместе с тем любопытные птицы! Лишь убедившись, что все в порядке, они наконец всерьез взялись за строительство гнезда. Теперь они то и дело подлетали к дому с комочками грязи, соломинками. Прилепившись к шершавым доскам, подолгу колдовали. И гнездо стало заметно вспучиваться, расти. Теперь они не напоминали нерадивых строителей.
С озера с вымытыми алюминиевыми кастрюлями в тазу пришла Алиса. Она загорела даже больше Николая. Очевидно, чтобы не смущать мужчин, возвращаясь с озера, она стала надевать на себя длинную мужскую клетчатую рубашку. Однако ее полные бедра все равно смотрелись вызывающе. Волосы свободно рассыпались по плечам, яркие голубые глаза будто отражали летнее небо.
— Я утром рано проснулась и услышала, как плачет береза у колодца, — вернувшись из кухни, сообщила девушка.
— Как это плачет? — улыбнулся Николай. — В голос? Как на похоронах?
— Какой ты бесчувственный! — упрекнула она. — Ты хоть слышишь, о чем ласточки разговаривают прямо над тобой?
— О чем же?
— Они толкуют, что мы, люди из этого дома, не причиним им вреда, что они вырастят пять птенцов…
— А может, шесть?
— Пять! — упрямо сказала Алиса.
— Ну, ласточки ладно, они действительно что-то верещат, а береза? Она ведь молчит? И чего ей плакать? Кто ее обижает?
— Коля, ей больно, честное слово! — убежденно проговорила девушка. — Пойдем посмотрим, что с ней?
Николай приладил дверцу к клетке, задвижку решил позже прибить, ведь все равно Алиса не отстанет!
Молодая с нежной белой корой, испещренной черными родинками, береза взметнула свои тонкие ветви выше электрических проводов. Ветер чуть нагибал ее конусную кудрявую вершину в одну сторону, негромко шелестели листья. Каждый вечер вокруг березы вьются майские жуки. Набирая утром в ведро воды из колодца, Николай вытащил одного сонного жука — он свалился туда с нижней ветки. Скворцы таскали в домики корм своим прожорливым, дружно пищавшим птенцам. На взрыхленных грядках закудрявился укроп, поднялся чеснок, белесые стрелки лука были выше всех.
Уланов обследовал березу и увидел, что в белую кору на уровне его груди глубоко врезалась ржавая проволока, видно, когда-то привязали плетень к дереву, да и забыли.
— Вот видишь, а ты мне не верил, — удовлетворенно сказала девушка. — Эта колючая петля душит березу, и ей больно.
— Из тебя получилась бы знатная колдунья, — озадаченно проговорил Николай, — Надо же, услышала, как береза плачет!.. — он недоверчиво посмотрел на нее. — Признайся, что раньше заметила эту проволоку?
— Я никогда не вру, — серьезно ответила Алиса. — И тебе пора бы это давно уяснить.
— Я не понимаю…
— Многое, Коля, еще в нашем мире непонятного, — с улыбкой перебила она. — Я где-то читала, что цветы способны многое чувствовать, а это деревья! Живое, дорогой, дерево…
— Сдаюсь, — развел руками Уланов.
Он сходил в сарай, где Геннадий установил самодельный верстак с тисками, нашел кусачки и освободил березу от удавки. На коре выступили мутные капли сока.
— Теперь ей не больно, — сказала Алиса. — И она больше не будет плакать по утрам.
Еще один майский жук шлепнулся в железную бочку с водой. Белый пух одуванчиков плавал на поверхности. Алиса достала жука, положила на ладошку и стала смотреть, как он, быстро обсохнув на солнце, расправил красноватые жесткие крылья, выпустил из-под них слюдянистые подкрылки и, зажужжав, вертикально, как вертолет, взлетел, но тут же, откуда ни возьмись, вынырнул из-за березы проворный скворец, на лету подхватил жука и отнес своим птенцам, встретившим угощение хриплым писком.
— Видишь, как в природе все устроено: один другого ест… заметил Николай, — И у людей так же.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Жало Скорпиона - Вильям Козлов - Современная проза
- Волосы Вероники - Вильям Козлов - Современная проза
- Двуллер-2: Коля-Николай - Сергей Тепляков - Современная проза
- Людское клеймо - Филип Рот - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- ПРАЗДНИК ПОХОРОН - Михаил Чулаки - Современная проза
- Под солнцем Сатаны - Жорж Бернанос - Современная проза
- Б.О.Г. - Андрей Бычков - Современная проза
- Спустя десять счастливых лет - Элис Петерсон - Современная проза