Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сидр и эффект неожиданности делают свое дело. Когда озверевший кулачина приходит в себя, то он видит в своей правой руке колун, который напоминает четырехгранный штык (он использует сие орудие для проверки жировой прослойки у подшефных хрюшек), а по противоположным углам комнаты два окровавленных трупа неудачливых прелюбодеев.
Наш герой — это вовсе не забитый до полуживотного состояния виллан из средневековых сказок и трудов Карла Маркса, а человек весьма неглупый и практический. Он отдает себе отчет, что понятие «состояние аффекта» в отличие от современного уголовного кодекса, согласно салическому праву смягчающим обстоятельством не является. Немного порефлексировав над остывающим телом не так уж и невинно убиенной супруги, он долго думает, потом запрягает своего любимого мула, и кавалерийской походной рысью выдвигается в сторону ближайшего монастыря.
Село, оно, как говорится, и в Африке село, поэтому местный староста получает конфиденциальное сообщение о семейной драме в доме свиновода из трех независимых источников еще до того, как тела потерпевших успевают остыть. Свиновод лучший друг и собутыльник старосты, сдавать его тому не с руки, но ведь независимые источники есть не только у него, старосты, но и у господина барона. Поразмышляв, староста принимает непростое решение. Он дает команду трем сыновьям отправиться на место происшествия, и никого в дом не пускать, а сам выезжает в сторону баронского замка. Правда, он при этом использует упряжку с парой медлительных волов, чтобы дать приятелю шанс убежать как можно дальше.
У барона в это самое время гостит сосед-рыцарь, который недавно целым и невредимым вернулся из Палестины. Крепостные крестьяне в этот день играют одновременно две свадьбы, так что освященное вековыми традициями феодальное право первой ночи, наугощавшиеся шампанским и бургундским барон и его загорелый гость, используют на всю катушку, и с вариациями.
В общем, пока господа гуляют, Фемида не у дел, и старосте, который прождал весь вечер под дверями вместе с родственниками со стороны невест, в отличие от последних, с завистью прислушиваясь к тому, что происходит в глубине господских покоев, приходится заночевать у здешней родни. Утром ворота замка раскрываются, женихи и родители получают обратно изрядно помятых новобрачных, чья невинность была удостоверена самым что ни на есть официальным путем, а староста наконец-то прибывает на доклад к сеньору.
Сеньор, хоть и с доброго похмелья, с ходу врубается, в чем дело, видит, что тут пахнет колесованием, и, желая продемонстрировать гостю еще один старинный красивый обычай — баронский суд в действии, отправляет на задержание убийцы пешего сержанта с двумя копейщиками.
Оперативная группа добирается в деревню только к обеду. Подойдя к дому свиновода, они обнаруживают там вопиющую картину. Волосы дыбом встают на их головах, приподнимая тяжелые шлемы, при одной лишь мысли о том, что об этом кому-то из них придется рассказывать барону.
У ворот дома стоит монах, который отвечает за сбор податей для соседнего монастыря и, размахивая огромной кружкой, отгоняет от калитки старшинских сыновей, разъяренную сестру покойного кузнеца, и ее мужа, в глазах которых явственно просматривается желание: «Дайте нам его хоть за горло подержать». В это же самое время монастырский келарь, стоя посреди двора, раздает команды и оплеухи двум послушникам, которые радостно выгоняют из свинарника на улицу добрую половину всего наличного поголовья.
Зайдя в дом, пораженный староста застает внутри еще двух монахов, на сей раз каноников, которые завершают отпевание покойных. Убиенный кузнец и при жизни был далеко не Орландо Блум, да и к свинарке вряд ли можно применить термин «прекрасная», так что их вид ни у кого из присутствующих ни малейшего сострадания не вызывает. Так вот, эти, с позволения сказать, Ромео и Джульетта, уже худо-бедно обряжены, и готовы к погребению. Монахи что-то бубнят напоследок, оглаживая спрятанные под рясами окорока, а виновник торжества, протрезвевший, и какой-то просветленный, занимается непривычным делом. Сопя от натуги, постоянно укалываясь, и поминая при этом шепотом имя Матери Божьей очень даже всуе, он пришивает крест на крест к своей рубахе две красных матерчатых полосы.
Увидев на пороге своего приятеля, он, пользуясь отличным предлогом, с радостью отбрасывает работу и объясняет тому, в чем дело. Расположенный по соседству монастырь — центр диоцеза, а стало быть, там резиденция епископа. В отличие от безответственного барона, его преподобие умеет совмещать отдых с исполнением своих обязанностей. Узнав, что к нему прибыл зажиточный крестьянин с внеплановым покаянием, он с сожалением оставляет в келье послушницу, и выходит навстречу жаждущему спасения.
Уяснив, в чем суть проблемы, епископ воодушевляется. Остаток времени он проводит в беседе с грешником, при этом цитируя ему выдержки из энциклик папы Урбана. К утру свиновод полностью осознает и проникается, так что на заутрене епископ принимает у него крестоносный обет, и в сопровождении духовных защитников отправляет домой, готовиться к паломничеству.
Теперь, после того, как половина свиней перекочует на монастырское подворье, он сам, его сократившаяся семья, равно как и прочее движимое и недвижимое имущество находятся под защитой церкви. Дело осталось за малым. Так, простая формальность — во исполнение обета ему нужно посетить Иерусалим.
Помрачневшие стражи правопорядка отправляются обратно в замок, навстречу служебным неприятностям, а староста берет на себя инициативу в улаживании конфликта с родственниками покойного кузнеца и организацией похорон. Из секретного места, известного во все века грабителям и ворам, то есть из-под печки, извлекается не такой уж и тощий кошель с серебром. Вместе со старостой и монахами пьется горькая, четырнадцатилетнему балбесу-сыну, который оставлен на хозяйстве, отдаются последние наставления, асам свиновод, который с этого момента получает громкий титул паломника, все на том же муле отправляется в сторону горного перевала, который через савойские земли ведет к италийскому городу Торино.
Поездка верхом не автобусный тур, но тоже ничего. Работать не нужно, знай себе, погоняй мула, любуйся на альпийские луга, да вдыхай ее отравленный автомобильными выхлопами чистый воздух. Крест на рубахе делает свое дело. Паломника не трогают ни сеньоры, по чьим дорогам он передвигается, ни королевские сборщики податей. По пути встречается множество монастырей, где ему охотно предоставляют кров. Правда, к величайшему сожалению, он, как имущий, должен в обмен на место в странноприимном доме и обед, делать пожертвования. Тем не менее, такое путешествие обходится ему в два раза дешевле, чем если бы он пользовался услугами постоялых дворов.
- Двадцать лет спустя - Александр Дюма - Исторические приключения
- Drang nach Osten по-Русски. Книга третья - Виктор Зайцев - Исторические приключения
- Drang nach Osten по-Русски. Книга четвёртая - Виктор Зайцев - Исторические приключения
- Маршал веры. Книга вторая - Виктор Васильевич Бушмин - Историческая проза / Исторические любовные романы / Исторические приключения
- Маршал веры. Книга первая - Виктор Васильевич Бушмин - Историческая проза / Исторические приключения / Исторический детектив / Периодические издания
- Командир Гуляй-Поля - Валерий Поволяев - Исторические приключения
- Двадцать лет спустя (часть первая) - Александр Дюма - Исторические приключения
- Дальняя бомбардировочная - Александр Голованов - Исторические приключения
- Двенадцать тысяч лет назад - Клод Анэ - Исторические приключения
- Егерь императрицы. Гвардия, вперёд! - Андрей Владимирович Булычев - Боевая фантастика / Исторические приключения / Попаданцы