Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что-то теплое неприятно поползло по лицу. Слезы. Хорошо, что никого нет. Глупо… Он крепко вытер глаза рукой — неумелым движением человека, не плакавшего лет сорок. Потом сошел вниз и зажег свет в лаборатории.
Ребристая громадина беватрона, камеры для анализа, электронные анализаторы, счетчики, индикаторы — все это его “хозяйство”. Его? Он хозяин? Гарди посмотрел на свое отражение в темном оконном стекле — и его охватило тоскливое презрение к этому старчески благородному лицу, длинным волосам, умному взгляду.
“Нет, вы не хозяин, Энрико Гарди! Вы — жалкий слабый человек — держите одну эту ночь в своих руках могучую силу. И завтра отдадите ее в жадные невежественные руки, какому-нибудь делателю долларов, генералу, сенатору… Вы раб, Энрико Гарди, он же Эндрью Хард. Высокообразованный, обеспеченный раб”.
Ему вспомнился генерал Рандольф Хьюз, некогда — в первые послевоенные годы — руководивший его ядерными исследованиями. Этот был хозяин…
“Вы, ученые, очень любите умничать, философствовать, — с прямотой солдафона и цинизмом бизнесмена заявил он однажды, — и в этом ваш недостаток. Все просто: вы открываете явления, мы их реализуем. Делайте свое дело, а уж мы позаботимся, чтобы оно применялось с должным эффектом…”
Правда, генерал Хьюз вознесся на небеси при взрыве в Ныо-Хэнфорде. Но другие хозяева остались.
“Вы думали, что работаете для человечества, доктор Гарди? Как бы не так! Человечеству не нужна эта страшная капелька. Если ею распоряжаются генералы хьюзы — она может стать последней каплей в смертельной атомной чаше. Для чего? Для защиты “свободного мира” от русских? Чепуха и ложь. Вы давно не верите в это, Эндрью Хард, в эти сказки для массового оболванивания. Бизнес…”
Беспощадные мысли наполнили его гневом. Злоба к себе, к этому проклятому, безвыходному миру вокруг него сжала кулаки, выпрямила спину. Нет, он не раб. Сегодня — он еще хозяин открытия…
Резко и долго звонил телефон. Гарди подошел к столу.
— Да?
— Вы уже закончили, профессор? Можно вырубать напряжение?
— Нет! Я еще не кончил!
В трубке что-то недовольно бормотали, но Гарди положил ее на рычажки. Он посмотрел на часы — три часа ночи. Еще можно успеть. Он взял листок бумаги и набросал на нем несложный расчет: чтобы не возник опасный перегрев, воздух нужно впускать три с небольшим часа — двести минут. Все ясно.
Твердой поступью человека, принявшего решение, он поднялся на мостик. Капелька антивещества слабо искрилась в темноте камеры. “Итак, вы пережили самое прекрасное в своей жизни, доктор Гарди. Теперь вам предстоит пережить самое страшное”. Профессор закурил сигарету, чтобы успокоиться. Потом медленно повернул стеклянный вентиль, впускающий воздух в камеру.
Если бы кто-то зашел в лабораторию больших энергий в этот поздний час, то он увидел бы немногое: вырывающийся из раструба перископа сноп голубого света, яркого и неровного, как от электросварки; в его освещении — синее и неподвижное, как у мертвеца, лицо Гарди с черными ямами глазниц. На потолке и стене изломился огромный силуэт его тени.
В камере пылала и не могла погаснуть капля антивещества, съедаемая воздухом, — голубая и ослепительная, как вольтова дуга. Болели глаза, но Гарди не отводил их от капли и бормотал, будто успокаивая кого-то близкого и живого:
— Ничего… тебя получат позже… в лучшие времена. Обязательно получат… Ничего… Ничего… Люди еще не имеют на тебя права.
Капля пылала и не хотела умирать; Рука, лежавшая на холодной поверхности вентиля, затекла. “Открыть целиком? И сразу — взрыв… Нет, неразумно”. Гарди усмехнулся своему благоразумию. “Бетон камеры теперь станет настолько радиоактивным, что с беватроном будет невозможно работать. Неважно…”. На груди халата вспыхнула синим светом трубочка индикатора — это гамма-излучения сгорающей капли проникли сквозь бетонную стену Гарди стиснул зубы: “Неважно!”
Наконец капля превратилась в ослепительно сверкавшую точку — и погасла. Только некоторое время воспаленные глаза еще видели в камере сгусток темноты на ее месте.
Окна уже синели — начинался рассвет. Гарди выключил ненужное теперь освещение. Беватрон бетонные колонны, установки, столы — все выступило из темноты смутными бесцветными тенями. В дальнем углу светилась красная неоновая лампочка; высоковольтное напряжение еще не выключено… “Да… тот звонил, спрашивал…” Гарди поплелся к щиту.
В зале стало светлее. Гарди видел слабо подрагивающую стрелку киловольтметра на белом полукруге шкалы, лоснящиеся цилиндрики сильноточных предохранителей, толстые медные шины. “Ну? — спросил он себя. — Вы знаете о том, о чем никому еще нельзя знать. Надолго ли вас хватит? Человек слаб — а слава будет огромной… Ну? Это не больно — это сразу… Вы уже пережили самое прекрасное и самое страшное, что можно пережить. Зачем жить дальше?.. Ну!..”
Гарди поплевал на ладони, чтобы получился контакт, поднял руки к шинам — и представил: бросок на приборах там, на высоковольтной подстанции, а здесь — его почерневшее скрюченное тело, висящее на щите. Он медленно опустил руки.
Нет, он не испугался, ему теперь уже ничего не страшно. И поэтому он будет жить. Он должен жить. Он будет драться за то, чтобы ученые не были рабами, чтобы дела в мире сейчас, а не когда-нибудь пошли как надо! Чтобы эта наука не была больше проклятием для человечества, чтобы она стала благом.
Нет, он не продаст это открытие в минуту слабости за славу, за деньги, даже за бессмертие. Но он повторит его в том прекрасном будущем, которое будет скоро, будет еще при нем.
2. ИЗ ОТЧЕТА КОМИССИИ ПО ИСПЫТАНИЮ НЕЙТРИДА И АНТИВЕЩЕСТВА (АНТИРТУТИ)
“… Мы берем на себя ответственность утверждать, что применение во взаимодействии этих двух веществ — нейтрида и антиртути — произведет неслыханный переворот в науке, технике и человеческих представлениях.
Теперь открывается возможность дешевого производства нейтрида с помощью антиртути в самых широких масштабах и для самых различных применений. И из нейтрида снова можно воспроизводить антиртуть. Эти два вещества, гармонично дополняя друг друга, бесконечно увеличивают могущество человечества и позволят ему совершить небывалый в истории научно-технический скачок вперед.
Очевидно, что все виды двигателей: гидро-, паро-, электро— и газовые турбины, моторы внутреннего сгорания, громоздкие атомные реакторы — теперь могут быть заменены компактными двигателями из нейтрида, работающими на антиртути. Принцип такого двигателя предельно прост. В сопло из нейтрида впрыскивается микрокапелька антиртути и определенное количество воздуха или воды. Соединение антивещества с атомами воздуха (или воды) нагреет остальную часть воздуха (или воды) до температуры в десятки и сотни тысяч градусов. Вытекая с огромными скоростями из сопла, этот газ будет толкать ракету или вращать турбину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Должность во Вселенной - Владимир Савченко - Научная Фантастика
- Встречники - Владимир Савченко - Научная Фантастика
- Собор (сборник) - Яцек Дукай - Научная Фантастика
- Сквозь завесу времени (сборник) - Евгений Рысс - Научная Фантастика
- Тени Чернобыля в повести Черные звезды - Владимир Савченко - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Циклы 'Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов - Научная Фантастика
- Горизонты. Сборник яркой современной фантастики - Антология - Научная Фантастика
- Гриада - Александр Колпаков - Научная Фантастика
- Город и звезды [сборник] - Артур Кларк - Научная Фантастика