Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Послушай, дружище, как же так, неужели никто не хочет поговорить со мной? Скажи им, что с нас уже хватит мелких доказательств, теперь директор Пьетур Паульссон хочет получить свои доказательства, но какой-нибудь пустяк его не удовлетворит, ему нужны солидные доказательства.
— Рядом с директором стоит старая женщина, — объявил Фридрик, лекарь скрытых жителей. — У нее выпали уже почти все зубы.
— Моя мать? Этого никак не может быть, — заметил директор. — Насколько я помню, у матери все зубы были целы, когда она умерла, во всяком случае, передние.
— Но эта женщина очень хочет поговорить с тобой, Пьетур, только она говорит, что не понимает по-исландски, — сказал Фридрик.
— Здравствуй! — прошамкала женщина сиплым старческим голосом.
— Храни тебя Господь, неужели ты фру София Сёренсен, моя покойная бабушка? — удивился Пьетур и просиял в темноте, получив такое доказательство; он стал расспрашивать бабушку о ее здоровье.
— Да, да! Здравствуй! — снова прошамкала покойная София Сёренсен.
— Как высоко ты вознеслась, милая бабушка, не правда ли? — благоговейно спросил директор.
— Я не исландка, — ответила бабушка директора.
— Что ты можешь сообщить мне новенького, дорогая бабушка? — спросил директор.
— Вот черт побери, вот черт побери, — сказала бабушка.
— Гм, — удивился Пьетур. — А что еще?
— Здравствуй! — сказала бабушка.
Так некоторое время без особых перемен тянулась эта беседа, директор интересовался новостями из вечности, прилежно и благочестиво взывая к Иисусу Христу, а покойная София Сёренсен отвечала только «да», «здравствуй» и «вот черт побери». Наконец посреднику Фридрику, лекарю скрытых жителей, надоел этот разговор, он вмешался и сказал:
— Фру София ушла, но зато явилась другая женщина, постарше. Она так стара, что даже стоять не может. Она говорит, что она твоя прабабка, но она родом из Франции и понимает только по-французски. Хочешь поговорить с ней?
— Скажи ей, что я не силен во французском, но что я прошу Иисуса послать ей сил. И скажи, что я немного знаю по-английски, — сказал директор.
— Бискви… — сказала французская прабабушка Пьетура Три Лошади.
— Jes, — ответил Пьетур Три Лошади.
— Сакариа малистуа, — сказала прабабушка.
— Christ, — сказал Пьетур Три Лошади по-английски.
— Чик-чирик, — прощебетала французская прабабушка.
— Что за чудеса, Господи, спаси ее и помилуй! Она, должно быть, превратилась в птицу, — удивленно сказал Пьетур Три Лошади. — Вот что мне пришло в голову, дорогой Фридрик. Несколько лет тому назад, когда я ходил на охоту, у меня была охотничья собака, спаниель по кличке Снотра. Она была такая умная, что понимала даже человеческую речь. Ни по одному живому существу я не горевал так, как по ней, когда ее убили. Мне бы очень хотелось узнать, живут ли души собак после смерти?
Не успел он закончить фразу, как с того света послышался громкий собачий лай, и вскоре гостиная наполнилась дружелюбным повизгиванием.
— Ах, это ты, моя бедненькая! — сказал директор со слезами в голосе. — Поди сюда ко мне на колени и лизни мне в доказательство руку.
— Гав-гав, — пролаяла собака.
— Ну конечно, это ты, — сказал директор. — Как ты там поживаешь, моя собачка?
— Она еще не поднялась настолько высоко, чтобы научиться разговаривать, — сказал Фридрик, лекарь скрытых жителей. — Но свет она уже начала различать.
— Интересно, хорошо ли ее кормят, бедняжку? — спросил директор.
— Да, — ответил Фридрик, — в той жизни никогда не забывают кормить собак.
— Гав-гав, — пролаяла собака и исчезла.
— Это самое изумительное собрание, на каком только мне довелось побывать, — сказал директор. — Ну что, все получили доказательства?
— М… м… мне не требуется никаких доказательств, — сказал управляющий. — Я и так верю. Но вот еще остался доктор. И пастор.
— Плевать на доктора, — сказал Пьетур. — Судя по его храпу, он уже давно вознесся на небеса. Но вот как быть с нашим дорогим пастором? Он, безусловно, заслуживает самых веских доказательств. Скажи, пастор Брандур, неужели тебе ни с кем с того света не хотелось бы поговорить? Разве ты не потерял никого из близких?
— Нет, — ответил пастор Брандур. — Я не потерял никого из близких. Но я все равно верю. С доказательствами или без них я верю тому, что сказано в Писании.
— А по-моему, вы потеряли близкого друга, — возразил пастору Фридрик, лекарь скрытых жителей. — Тут с вами хочет поговорить один ваш близкий друг, только выглядит он как-то странно. Даже не знаю, на что он больше всего похож, пожалуй, на большой дом.
— Едва ли он пришел, чтобы встретиться со мной, — заявил пастор и откинулся на спинку кресла. — Я, к счастью, не потерял ни одного близкого друга.
Но тут, словно из пустой бочки, раздался голос:
— Нет, вы потеряли меня, пастор Брандур, и не далее как прошлой зимой. Неужто вы хотите уверить меня, что вы действительно не помните, как убивались по мне, как слегли в постель, когда потеряли меня?
— Тут какое-то недоразумение, — сказал пастор. — Я вовсе не лежал в постели. А если и лежал, то только из-за простуды.
— Неужели вы не помните свой старый сарай, который стоял к югу от вашего дома? — спросил голос. — Не помните, как однажды в марте буря свалила его и унесла в море, так что от него и щепочки не осталось?
— Ну разве это не бесподобно? — восхитился директор. — Смотрите, оказывается, и неживые предметы тоже имеют душу. Все, что создал Бог, имеет душу.
— Пастор Брандур, на том свете я стал дворцом и стою на золотых колоннах, — сообщил сарай.
— Вот это уже противоречит христианскому учению, — заявил пастор, и даже в темноте было видно, как он в ожесточении принялся стирать пыль с носа.
— Разрешите мне сказать пару слов, — сказал директор деловым тоном. — Согласно старой теологии и классическому лютеранскому учению, душу имеют только люди. Я, разумеется, этой точки зрения не придерживаюсь, но пастор, именно потому, что он пастор, должен ее придерживаться, вот я и позволю себе предложить, чтобы наш пастор получил доказательства, соответствующие его учению, пусть эти доказательства порадуют его и послужат ему поощрением в его трудной деятельности. В связи с этим, милый Фридрик, мне хочется обратиться к тебе с важной просьбой. Тебе, возможно, известно из английских и американских спиритических журналов, что в Англии и в Америке неоднократно случалось, что милостивый Отец небесный обращал свой взор к собравшимся на сеанс правоверным христианам и для поощрения посылал им через медиума несколько слов. Как ты думаешь, не удастся ли тебе сделать так, чтобы Господь благосклонно обратил и на нас свой взор в этот неповторимый поворотный момент нашей жизни?
— Это, безусловно, очень трудно, — сказал Фридрик.
— Конечно, но ведь для Бога нет невозможного, — заметил директор. — Сколько раз он являлся людям самыми различными способами — и естественными и сверхъестественными.
— Бог вездесущ, — сказал Фридрик, — но тот, кто живет во тьме, кто лишен духовной зрелости и не ищет истинных токов, не может услышать его.
— Неужели мы настолько хуже каких-то англичан и американцев? — спросил директор. — Мне трудно в это поверить. Кто-кто, но уж во всяком случае не пастор Брандур.
— Попробуйте еще разок спеть «Хвалите Господа с небес», — сказал Фридрик.
Когда они спели еще раз «Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних», наступило короткое молчание, и вдруг все услышали слабый шепот и странное сопение, словно с трудом говорил старик, страдающий одышкой. Долго никто не мог разобрать, что он говорит.
— Как надо жить, чтобы достичь духовной зрелости? — спросил, в свою очередь, шепотом глубоко взволнованный директор.
— Надо п… платить, — заикаясь, нетвердо произнес голос, точно издалека, и так тихо, что они едва расслышали его. — Надо платить наличными.
— Ну, а я что всегда говорю? — торжествующе сказал директор. — А еще?
— Не следует искать общества девушек, которые не имеют к вам никакого отношения, — сказал голос немного тверже. — Они могут забеременеть, а кто будет платить за воспитание ребенка?
— Хм, — хмыкнул директор. — Конечно, это тоже важно.
— Не следует и слишком много пить, — сказал голос.
— Ну да, — согласился директор, явно слегка разочарованный. — Я всегда говорил то же самое. Но мы так надеялись услышать хоть несколько слов, которые служили бы простому человеку радостью и поддержкой в его борьбе за существование.
Тут голос не долго думая отчеканил чуть ли не тоном приказания:
— Простые люди должны иметь достаточно денег, они должны жить здоровой жизнью и есть вдоволь мяса шесть дней в неделю, а рыбу — один день…
- Мэр Кэстербриджа - Томас Гарди - Классическая проза
- Том 2. Тайна семьи Фронтенак. Дорога в никуда. Фарисейка - Франсуа Шарль Мориак - Классическая проза
- Роза (пер. Ганзен) - Кнут Гамсун - Классическая проза
- Террорист - Джон Апдайк - Классическая проза
- Зеленые глаза (пер. А. Акопян) - Густаво Беккер - Классическая проза
- Золотой браслет - Густаво Беккер - Классическая проза
- Под знаком Рыб - Шмуэль-Йосеф Агнон - Классическая проза
- Дон-Коррадо де Геррера - Гнедич Николай Иванович - Классическая проза
- Человек, в котором не осталось ни одного живого места - Эдгар По - Классическая проза
- Бюг-Жаргаль - Виктор Гюго - Классическая проза