Однако цитадель была намного больше, чем казалась на первый взгляд. Пожиратели мертвечины, испытывавшие крайнее неудобство под открытым небом, быстро обнаружили под цитаделью огромную сеть полуобвалившихся туннелей и пещер, и начали развивать их в последовавшие за занятием башни Ворагом месяцы. Разок они обнаружили метку каких-то гоблинов внутри этих пещер, но то был единичный случай. Теперь же корни его цитадели были погружены глубоко в землю, как когти ястреба в плоти своей добычи.
Когда силы завоевания вернулись к своей крепости, Вораг с радостью увидел кружащихся неподалёку и галопирующих к крепости наездников. Пока не были построены вышки, и каждый человек был на счету, ему приходилось пользоваться системой застав и курьеров. Рога взревели в рядах его армии, и были встречены приветственными криками от ворот.
Ворота были сделаны из камня, кости и окаменевшего дерева. Кроме того, отличное применение было найдено и костям гигантских животных, что окружали крепость, так как их было практически невозможно разрушить, и они могли выдерживать огромный вес. Массивные кости рёбер пошли на раму для ворот. Тяжёлые ворота приводились в движение системой шкивов и противовесов, которые в свою очередь управлялись примерно сотней трупоедов с чрезмерно развитой мускулатурой, которые были обучены специально для выполнения только этой задачи. Они взвыли и вскричали в приветствии, когда распахнули врата, и армия влилась во двор цитадели, пройдя под титанической подъёмной решёткой. В линию вдоль стен располагались мангалы, сделанные из перевёрнутых щитов и грубо сделанных бронзовых котлов, и установленные на треноги из воткнутых копий. С некоторых из последних свисали тела, иногда орков, а иногда и каннибалов, удерживаемые в вертикальном положении с помощью толстых длинных верёвок. Большинство из них были мертвы, но некоторые всё ещё трепыхались, и стригои, проезжая мимо, впивались в старые раны и жадно глотали тонкую струйку крови, что некогда била мощной струёй.
Вораг вдохнул запах стойки — кровь, пот и боль — и удовлетворённо вздохнул. Он натянул поводья, останавливая коня.
— Прекрасно, — пробормотал он.
— Для чего-то созданного по прихоти, это действительно впечатляет, — прошипел Кадар, дёргая своего коня за поводья и останавливаясь рядом с Ворагом. Армия обтекала их: пленные отводились в загоны, а мёртвые вновь занимали те позиции, но которых они находились, пока были не нужны Ворагу. Несмотря на то, что он предпочитал живых мёртвым, Вораг не мог не признать, что, в общем и целом, с мёртвыми было меньше хлопот — как минимум, проще со снабжением. Он оглянулся на некроманта и заметил рядом с ним горбатого Барбата. Вораг с трудом сдержал улыбку. В эти дни, куда бы ни пошёл Кадар, рядом с ним всегда был Барбат.
— Ты что-то сказал? — переспросил он.
— Просто умоляю вас вспомнить о данных клятвах, повелитель Вораг, как и подобает истинному королю, — ответил Кадар, его высохшее, крысоподобное лицо сморщилось от ставшего уже привычным разочарования. Сказать, что он был недоволен, когда Вораг приказал армии повернуть на восток, было сильным преуменьшением его реакции. Ученик В`сорана бушевал в течение трёх дней, останавливаясь у самой грани того, чтобы бросить вызов Ворагу, что было единственной причиной, по которой его иссохшее сердце не было вырвано из его груди и помещено на закопчёный стол Ворага. От Кадара всё ещё мог быть толк, что он доказал в продолжение всего похода на восток. Именно его магия подняла иссохшие кости пустошей, которые они пересекли после ухода из Треснувшего пика, и присоединила их к рядам его армии. И, кроме того, он обучал этому искусству некоторых последователей Ворага, и, готов был держать пари Кровавозубый, в их числе был и Барбат. При всех своих недостатках, слуги В`сорана не скрывали своих знаний. На самом деле, они, казалось, не могли противостоять искушению распространять его. Даже Вораг кое-что узнал об этом, хотя и был достаточно осторожен, чтобы скрыть эти крупицы информации от всё более и более причиняющего беспокойство Кадара.
Крысоподобный некромант думал, что его интриги с Барбатом и остальными укрылись от внимания Ворага. Кадар — как и В`соран — думал, что он дурак. На самом деле все эти древние вампиры: В`соран, Неферата, Абхораш и да, даже Ушоран, который поднял стригоев из грязи, считали его грубым существом, которым двигали лишь жажда крови и войны, годным лишь на то, чтобы служить им. В действительности он подозревал, что так они думают обо всех стригоях. Они хотели наточить его, словно лезвие, а если он сломается в процессе использования, то с лёгкостью заменят другим подходящим кандидатом. Подумав об этом, он оглянулся и посмотрел на Барбата, который тут же отвернулся. Вораг хмыкнул. Он был для них всего лишь инструментом, и оставался бы им всю жизнь, независимо от того, что он бы сделал, или океаны крови, которые бы пролил.
Их высокомерие, как и их сила, были весьма велики. Некогда, Вораг бы выпотрошил предательский кусок грязи, подобный Кадару, и оставил его гнить в назидание другим. Но за прошедшие века он научился осторожности. Даже ещё до того, как они получили дар Ушорана, айалы и агалы стригоев постоянно интриговали за право господствовать над своими собратьями, и Вораг был ветераном той змеиной ямы, коей был королевский двор. И ожерелье клыков, вырванных из пастей его соперников, служило тому доказательством.
Он нежно поглаживал ожерелье, пока слушал разглагольствования Кадара о клятве, и чести, и долге. Несмотря ни на что, его было сложно винить за досаждающие попытки манипуляций. Предательство было в его крови. Аколиты В`сорана были печально известны непрекращающимися разборками в своих рядах. Они боролись друг с другом за внимание В`сорана, подобно маленьким кровожадным детям, и старый монстр поощрял подобное кровопускание.
— Это было хорошо в прошлом, мой господин. Мастер В`соран должен узнать о вашем новом деле, — говорил Кадар. Он обвёл рукой крепость, что воздвигалась вокруг них, и тысячи порабощённых орков и гоблинов, что трудились на строительстве. — Он должен узнать, что вы отказались от своих намерений в пользу… этого, — презрение в голосе вампира было очевидно, и вдобавок к этому, его голос был пропитан скрытым намёком на вызов. Кадар, конечно, не был столь глуп, чтобы подойти и прямо бросить свои обвинения в лицо Ворагу, но было очевидно, что все его речи были предназначены для того, чтобы напомнить Кровавозубому, где лежала его истинная верность. — Мы должны вернуться к Горбатой горе, если не собираемся идти на земли мёртвых. Эти войска — эти ресурсы — необходимы на границах!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
