Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Филипп коснулся рукой в перчатке зеленоватой стены. Рука свободно прошла сквозь зеленое нечто, исчезая, как в слое тумана, а он почувствовал тепло и выдернул руку.
— Что там? — подошел Богданов.
— Туман… никакого сопротивления… только руке стало тепло.
Никита осторожно повторил эксперимент: рука по локоть вошла в струящуюся зелень стены, пропав из поля зрения.
— И правда, тепло… Вероятно, какое-то физическое поле. Интересно, а другие стены?
Другие стены реагировали на прикосновение точно так же: видимое нечто не препятствовало проникновению в него твердых предметов, но давало о себе знать ощущением возникающего тепла.
Побродив по черной площадке, десантники собрались у надежной башни десантного шлюпа.
— Стоит рискнуть проникнуть сквозь одну из стен, — сказал Томах, посмотрев на часы. — По-моему, вещество или поле — из чего оно там состоит — безвредно. В глубине души убежден, что все происходящее с нами запрограммировано и контролируется Наблюдателем, иначе наше приключение не имеет смысла. Он решил либо испытать нас, что требует доказательств, либо что-то показать. Отсюда вывод: мы должны быть или сообразительнее, или…
— Ого, — усмехнулся Богданов. — Каскад гипотез! Ну, и второе твое «или»?
— Или решительнее. Второе «или» может оказаться верным. Уж в том, что мы часто гораздо более решительны, чем сообразительны, Наблюдатель должен был убедиться.
Филипп привык к тому, как Станислав, внешне грубовато, резко и небрежно утверждал свою точку зрения. Впрочем, Богданов тоже к этому привык.
— Может быть, может быть, — рассеянно заметил он.
— Но почему стены разного цвета?
— Да потому, что выходят, очевидно, в разные квадраты «мозаики». Помните, какой выглядела планета с орбиты? Нас посадили на стыке нескольких таких квадратов, и этот колодец, наверное, своеобразный тамбур.
— Логично, — кивнул Томах.
— Вопрос: что же нас, собственно, ждет там, за стенами? — продолжал Никита, словно разговаривая сам с собой.
Томах снова отметил время.
— Мы топчемся без толку уже полчаса. Что касается твоего вопроса, то у меня нет особого желания окунаться в неизвестность. Предчувствие совершенно дурацкое; будто нас ждут неприятные сюрпризы. Но ведь делать что-то надо…
— А вдруг наоборот — нас ждет контакт с Наблюдателем?
Станислав неопределенно пожал плечами.
— Не уверен, что контакт будет приятным. К тому же способ доставки нас сюда излишне претенциозен, Наблюдатель давно мог бы установить контакт с нами менее экстравагантным способом. Если бы хотел.
— Хорошо. — Богданов выпрямился и оглядел спутников. — На всякий случай переоденем эти костюмчики на что-нибудь помощней и — на разведку. Вы правы, надо действовать, раз путем размышлений нельзя решить подсунутую задачу.
Через четверть часа, экипированные так, будто им предстояло выдержать осаду десятка природных катаклизмов сразу, безопасники опробовали автоматику скафандров и сошли по трапу на черное дно «тамбура».
— В какую сторону подадимся? — спросил Томах, похожий на угловатую каменную глыбу, впрочем, все они сейчас ничем не отличались друг от друга — остроконечные, непрозрачные внешне конусы шлемов и горбы генераторов поля на спинах делали их уродами, вернее, выходцами из «иных измерений».
— Может быть, сюда? — Богданов показал на белую стену.
— Давайте жребий, — предложил Томах.
— Да что вы, в самом деле! — взбунтовался Филипп. — Все равно придется все стены проверить. Еще неизвестно, попадем ли мы куда-нибудь. Меня лично тянет в эту сторону. — Он ткнул пальцем в фиолетовую стену, самую темную из всех.
— Логично! — с восхищением сказал Томах.
Богданов засмеялся. Подошли к стене.
— Можно, я первым? — быстро спросил Филипп и, не дожидаясь ответа, шагнул в зыбкую пелену.
По всему телу прошла волна тепла, будто он окунулся в теплую воду. Подождав неприятных ощущений — их не было, — он высунул голову назад, что явилось неожиданностью для оставшихся, и сказал:
— Все нормально, иду дальше.
Затем снова залез в стену и очутился в странном сумеречном мире: перед ним простиралась черная равнина с разбросанными кое-где по ней белыми, как снег, глыбами. Над равниной нависало угрюмое фиолетовое небо с тремя яркими синими звездами, лучи которых высекали в глыбах ослепительные голубые искры. К горизонту уходили какие-то темные массивы, не то горы, не то лес — света трех звезд не хватало, чтобы рассмотреть все более подробно. И еще: здесь мелко-мелко тряслась почва и откуда-то доносился глухой рокот, словно за горизонтом грохотал вулкан. Кроме того, сила тяжести в этом мире превышала земную почти в два раза, пришлось включить генератор поля, снявший с тела пресс силы тяжести.
Филипп огляделся и присвистнул. Сзади него простиралась та же мрачная равнина, никакой стены не было.
Рядом возникла чья-то фигура и изрекла голосом Богданова:
— В следующий раз высеку за самодеятельность!
Томах появился, как чертик из коробки:
— Что-то тяжеловато здесь, братцы.
Богданов сделал два шага вперед и оглянулся.
— Ага. Я было начал сомневаться.
Томах стал рядом, посмотрел на то место, где стоял раньше, и хмыкнул. Филипп с любопытством оглянулся и увидел висящее в воздухе тонкое светящееся кольцо.
— Выход, — сказал Богданов, прошел к кольцу, шагнул в него и исчез. Через несколько секунд появился снова. — Порядок.
Томах осмотрелся.
— Жутковатое место, вы не находите?
Равнина уходила за горизонт, мрачная, выжженная, усыпанная не то сажей, не то пеплом, не то черным песком, и лишь белые глыбы, похожие на ледяные айсберги, играющие в гранях холодным огнем, да три колющих глаза звезды вносили некоторое разнообразие в необычно монотонный пейзаж.
— Похоже на Шемали, — произнес Филипп. — Там тоже все черное и угрюмое.
— Все да не все, — возразил Богданов. — Цветовая гамма не та, слишком напоминает потухший ад. Так и кажется, что здесь недавно все горело.
— Не знаю, потухший ли, мой термо показывает температуру почти плюс двести сорок по Цельсию.
— Тогда те глыбы — не лед и не снег.
Помолчали, чувствуя себя неуютно.
— Не нравится мне этот ландшафт, — пробормотал Томах. — Не знаю почему, но не нравится.
У Филиппа тоже появилось какое-то гнетущее чувство тревоги. В воздухе «пахло» угрозой, но эта угроза не была обращена к ним, она была давняя, застарелая и пропитала все вокруг так основательно, что невозможно было сомневаться в неблагополучии странного «потухшего ада».
Вдруг что-то изменилось. Филипп не сразу понял, что просто прекратилась дрожь почвы и умолк далекий глухой рокот, единственный звук, будоражащий воздух не то ночи, не то дня.
— Не забудьте о записи, — предупредил Богданов, поправляя на плече зрачок видеокамеры. — И запомните, куда надо бежать в случае осложнений.
— Думаешь, придется бежать?
— Не знаю. Давайте пройдемся немного, до первого «айсберга», что ли, и вернемся.
Рассредоточившись так, чтобы видеть друг друга и в то же время наблюдать за обстановкой, они двинулись по скрипящей под сапогами «саже» к одной из сияющих белых глыб.
Не успели пройти и сотни шагов, как вдруг из-за горизонта взметнулась дугой длинная искра и вспыхнула над равниной ослепительным клубком голубоватого пламени. Все предметы на равнине выступили четко и рельефно, протянув угольно-черные тени. Лишь неясные темные массы так и остались неразличимыми, словно застывшие бурые клубы дыма.
Из-за горизонта вынеслась еще одна звезда, затем еще одна. И в тот же момент из дымоподобных громад выпрыгнули стремительные ручьи жидкого пламени и потекли, причудливо извиваясь, к белым «айсбергам».
По нервам людей ударило болезненно и сильно.
Филипп увеличил напряженность защитного поля, стало легче, но в довершение ко всему ему показалось, что он слышит чей-то долгий, тонкий, мучительный крик, чей-то зов о помощи, хотя рядом не было никого, кто мог бы так кричать.
Ручьи преодолели расстояние до белых глыб, и те внезапно зашевелились, стали растрескиваться, окутались белым паром… «Крик» захлебнулся, перешел в хрипящее бульканье — все это на уровне мысленного приема — и пропал.
Сквозь пар, окутавший ближайший «айсберг», люди увидели золотистый факел огня, осветивший какую-то сложную многогранную фигуру, нечто вроде груды кристаллов, затем раздался глухой взрыв, и все скрылось в густом фонтанирующем пару…
Словно сделав свое дело, играющие холодным ртутным блеском «ручьи» возвращались обратно, укорачивались, уходили в пухлые нечеткие массивы другого «дыма», бурого. Исчезли. Световые «бомбы» в небе погасли, и стало почти темно. По всей равнине вместо белых «айсбергов» некоторое время светились странные алые холмики, похожие на кучи углей, но и они потухли. Равниной завладела тьма.
- Ultima Ratio - Василий Головачев - Боевая фантастика
- Дерево - Василий Головачев - Боевая фантастика
- Пираньи - Василий Головачев - Боевая фантастика
- Эволюция - Василий Головачев - Боевая фантастика
- Делирий - Василий Головачев - Боевая фантастика
- Русский фантастический боевик 2007 - Василий Мельник - Боевая фантастика
- Возвращайтесь живыми! - Василий Головачев - Боевая фантастика
- Война HAARP‑2 - Василий Головачев - Боевая фантастика
- Под струной - Василий Головачев - Боевая фантастика
- Атлантарктида - Василий Головачев - Боевая фантастика