вынужден…
— Держите себя в руках, Виктор Давидович! — огрызнулся Горчаков. — Если мне не изменяет память, никто не вправе запретить дворянину прогуляться там, где ему вздумается.
— Я вправе. — Геловани сложил руки на груди. — Сегодня здесь работает тайный сыск. А значит вам, Александр Михайлович, придется выбрать для прогулки какое-нибудь другое место. И желательно подальше отсюда!
— Как вам будет угодно. — Горчаков склонил голову — и вдруг указал на другую сторону дороги. — Сразу после того, как те господа отправятся по домам.
— С ними у меня будет особый разговор, можете не сомневаться, — буркнул Геловани.
И, развернувшись на каблуках, заложил руки в карманы плаща и быстрым шагом двинулся к «левым». Те засуетились, но нападать на верховного сыскаря империи, все же не посмели. Ветер донес до меня только обрывки фраз, в которых не было ничего неожиданного или удивительного: Геловани увещевал и грозил, а их благородия слушали, покорно кивали, однако расходиться, конечно же, не спешили.
— Наследник… — негромко произнес кто-то за моей спиной. — С нами цесаревич!
Я не успел заметить, когда Иван приехал. Но, похоже, он был тут уже несколько минут: вполне достаточно, чтобы успеть пробиться сквозь толпу к Горчакову, по пути получив от «правых» положенную титулу порцию почтения и обожания.
— Господь милосердный, что тут вообще происходит? — Иван поднял воротник, будто это каким-то образом могло помочь ему остаться неузнанным. — Александр Михайлович, вы ведь не собираетесь?..
— Мы здесь лишь для того, чтобы никто не препятствовал государеву правосудию, — хмуро отозвался Горчаков. — Велите этому сброду разойтись — и мы тоже не станем задерживаться.
— Будто они меня послушают!
Глаза Ивана сверкнули в утреннем полумраке сердитыми огоньками, и я вдруг подумал, что он был бы совсем не против, вздумай «левые» выкинуть какую-нибудь глупость. Не напасть, конечно же — достаточно просто позволить себе неосторожное высказывание, просто встать на пути у карающей длани императора или помешать жандармам работать… Что угодно, любой предлог, которого хватит, чтобы в ход пошел Талант — и царственный взгляд начнет нарезать оппозицию аккуратными ломтиками.
И такие мысли, похоже, посетили не только меня.
— Нас больше почти в полтора раза. Со мной племянники, а в той машине Бельский с сыном. — Горчаков чуть понизил голос. — Лучшего момента может и не представиться.
— Что… что вы имеете в виду, Александр Михайлович? — тихо спросил Иван.
— Мы все здесь знаем, что я имею в виду. — Горчаков осторожно покосился в мою сторону. — Одно слово вашего высочества — и мы размажем эту шушеру по проспекту. Здесь собрались самые наглые, те, по кому уже давно плачет виселица… Можно покончить с ними одним махом!
— Вы хотите просто убить всех этих людей⁈ — прошипел Иван. — Но мой отец…
— Победителей не судят, друзья мои. — Горчаков сложил руки на груди. — И уж конечно его величество не станет казнить собственного сына и единственного наследника. Если сегодня случится… что-то — это назовут трагической случайностью. И уже через неделю…
— Достаточно! Полагаю, его высочество услышал даже больше, чем следует, ваша светлость! — Я схватил Ивана под локоть и с силой потянул, расталкивая обступивших нас князей плечами. — Позвольте, милостивые судари…
— Куда ты меня тащишь? — проворчал Иван.
— Подальше от таких разговоров! — Я замедлил шаг, оборачиваясь. — Только бойни в центре города нам и не хватало!
— А что нам, по твоему, нужно делать?
— Лично я собираюсь делать свою работу. — Я прищурился, выглядывая на той стороне дороги Геловани. — А ты пока проследи, чтобы их сиятельства не сцепились, пока мы не выведем Сумарокова.
Глава 29
— Расходитесь, судари. Вы препятствуете работе полиции.
Геловани стоял ко мне спиной, выставив вперед руки. Будто собирался то ли защищать, то ли наоборот — ударить первым всей мощью Таланта. «Левые» выстроились перед ним полукругом. Втягивали головы в плечи, прятали руки в карманы… наверняка проверяли оружие, хотя большинство собравшихся под окнами доходного дома и без всяких там револьверов стоили роты солдат.
Однако нападать, похоже, не собирались… пока что.
— Мы? Препятствуем? Даже и в мыслях не было, ваше превосходительство! — Высокий седовласый мужчина отступил на шаг — однако спорить не перестал. — Мы здесь только лишь для того, чтобы убедиться в безопасности нашего товарища.
— Даю вам слово, его сиятельству Павлу Антоновичу ничего не угрожает, — буркнул Геловани. — Конечно же, если он не имеет намерения противиться воле его величества императора.
— Воле императора? — переспросил кто-то из «левых». — Или произволу стариков, которые решили, что им дано право карать неугодных по одному лишь собственному своему желанию?
Имен говоривших я не знал, но лица, конечно же, вспомнил — именно эти двое первыми вскочили после пламенной речи Сумарокова, ничуть не боясь впасть в немилость у государя. Они же поспешили поздравить его сиятельство после заседания. Да и сегодня, похоже, примчались чуть ли не сразу после того, как у доходного дома остановились полицейские авто.
— А на что это, по-вашему, похоже, милостивые судари? — огрызнулся Геловани. — Мои люди действуют с высочайшего дозволения, а остальное нас не касается.
—
