Форма входа
Читем онлайн Новый Мир ( № 1 2010) - Новый Мир Новый Мир
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
«Оправдание» Быкова — важнейший текст нулевых, целиком посвященный феномену ностальгии по Империи и, шире, отношениям с советским, — скорее исключение. Да, по правде сказать, и в этом романе герой, альтер эго Быкова — Рогов, не столько всерьез пытается мысль разрешить — был ли какой-то смысл в действиях Сталина (хотя перевод поисков ответа на этот вопрос в приключенческий и полуфантастический регистр делают роман остросюжетным квестом), а скорее испытывает кризис самоидентичности оставшегося без идеологических корней молодого человека, который пытается разрешить его, обращаясь в прошлое: объяснить те события, которые его травматизируют; объяснить и избыть. Примерно о том же, о чем «Оправдание», «Каменный мост» Терехова: тоже попытка обнаружить смысл в истории сталинской эпохи (в данном случае — через связь одного проекта с другим, строительство государства — с идеей обретения личного бессмертия), потому что иначе непонятно, как жить с таким прошлым. Роман, впрочем, производит впечатление здания без фундамента, потому что эпизод с загадочным убийством 1943 года, который расследует герой-невротик, больше похож на курьезный случай, чем на скрытый центр советской истории, за который пытается его выдать автор.
Между тем историческая травма, конечно, существовала — только не в советской истории, как почему-то принято предполагать, а в новейшей, в 90-е. Литература нащупала ключевой момент, дату окончательной гибели империи, историческую точку невозврата, после которой проектная история кончилась и наступило аморфное настоящее: 1993 год. Событие, по-настоящему завораживающее отечественную литературу, — октябрь 1993-го, тема, про которую со всей определенностью можно сказать, что она не «одна из» — а центральная. О том, что 1993 год — ключевое событие для литературы, делящее историю на до и после, свидетельствует уже само поразительное количество написанных за последние годы текстов, так или иначе связанных с событиями 1993 года («Красно-коричневый» Александра Проханова, «Четвертое октября» Ивана Наумова, «Матисс» Александра Иличевского, «Мифогенная любовь каст» Павла Пепперштейна, «Бермудский треугольник» Юрия Бондарева, «Год девяносто третий…» Владимира Личутина, «Журавли и карлики» Леонида Юзефовича, «Испуг» Владимира Маканина, «Похождения Вани Житного, или Волшебный мел» Вероники Кунгурцевой, «Баррикады в моей жизни, 93 год» Алексея Цветкова, «Чапаев и Пустота» Виктора Пелевина, «Воскресение в Третьем Риме» Владимира Микушевича, «Темное прошлое человека будущего» Евгения Чижова, «Рождение» Алексея Варламова, «Возвращение Каина» Сергея Алексеева, «Чужая» Владимира «Адольфыча» Нестеренко). События октября 93-го разбудили целую плеяду писателей — и все они командировали своих персонажей к Белому дому. Даже пепперштейновский Колобок-Дунаев — и тот оказывается в финале у Дома Советов; потому что именно там кончается его эпоха — и начинается другая. Октябрь 93-го — черная дыра новейшей истории и матка, рождающая мифологию новейшего времени. Именно с событиями 1993 года связана навязчивая идея нулевых, которая то и дело возникает у писателей в диапазоне от Славниковой до Пепперштейна, — «утрата подлинности»: национальной идентичности, оригинальности, истинности; подмена оригинальной реальности — глобальной, фальшивой.
В том, какой странный — не соответствующий прогнозам — вид приобрела в нулевые русская литература, «виновата» не только история, но и экономика, то, каким образом общество справляется с преодолением дефицитов и использованием излишков. Дело в том, что в нулевые в России — впервые за века — появились излишки конвертируемого товара, имеющего высокую рыночную стоимость. Не пенька, не лес, не зерно и даже не идеология, а нефть (в течение некоторого времени по комфортной цене «сто-за-баррель»). Экономики, построенные на экспорте сырья, принято критиковать, однако, несмотря на все проблемы, связанные с «нефтяным проклятием», надо учитывать, что постоянные инъекции средств, хотя бы и опосредованные, не могут не быть благом для культуры. Циркуляция «лишних» денег в обществе означает не только «дикий капитализм» (попадание в который стало сюжетом 90-х), но и новые социальные отношения, кризис семьи, энергию, выделяющуюся в ходе социального расслоения. Циркулирующие по обществу деньги означают, среди прочего, излишки времени, выход за пределы обыденной размеренной рабочей жизни, приключения, причем не обязательно связанные с переживанием бедности или национальных катастроф. Деньги — хорошая смазка для некоторых родов литературы, особенно для романа. Помимо передвижений по стандартным «коридорам», люди могут «ходить неправильно», и это становится сюжетным материалом. Излишки автоматически рекрутируют из массы множество непрофессиональных писателей, которые учатся рассказывать истории и издают «Гоа-синдром» (Александр Сухочев), «Casual» (Робски), «Media Sapiens» (Минаев) — репортажи из жизни нового социального класса, который прошел первые стадии естественного отбора, развился до уровня авторефлексии и теперь пытается через литературу легализовать собственность и статус; по существу, такие авторы, как Робски и Минаев, занимаются ребрендингом скомпрометированной событиями 90-х элиты — и, небезосновательно, рассчитывают на читателей, которые либо уже к ней принадлежат, либо собираются к ней присоединиться. Разумеется, пока это не столько Литература, сколько «их» внутреннее дело; но теоретически, если аналогия с Англией начала XVIII века верна, то в какой-то момент из Сухочевых, Робски и Минаевых должны появиться свои Дефо, Филдинги, Ричардсоны; тут можно употребить слово «должны», указывающее на очень высокую степень вероятности, потому что если в литературе никаких долженствований не существует, то в экономике и статистике есть свои законы, и когда есть нарастающая тенденция, то ясно, что после прохождения переломного момента она будет реализована. Разумеется, пока что истории «этих людей», как правило, находятся за порогом минимального качества; однако «эти люди» хорошо обучаемы. Разумеется, гораздо лучше было бы познакомиться с текстами авторов такого рода в тот момент, когда они уже набьют руку, а точнее, когда из сотен и тысяч любителей останутся трое-пятеро профессионалов, выдержавших долгую дистанцию. Пока они не видны — и нет смысла фиксировать их для истории литературы; но возникновение этой продуктивной среды, среды, в которой почему-то высоко ценится статус писателя, следует отметить; никто не знает, что с ними будет через десять лет.
Еще одна любопытная особенность современной литературы, которая может навести на некоторые размышления, — ее резкое омоложение, в биологическом смысле. Если в конце 90-х «молодым» считался почти сорокалетний Пелевин, то теперь, когда заходит речь о «молодых писателях», имеется в виду поколение двадцатилетних; например, претенденту на премию «Дебют» Сергею Самсонову, автору лучшего, — по крайней мере, ходили такие разговоры — романа 2008 года «Аномалия Камлаева», в момент публикации было 27; и это не первый его роман. Большинству последних лауреатов Букеровской премии нет сорока: Гуцко, Иличевский, Елизаров. В том же поколении легко обнаруживается еще несколько по-настоящему крупных литературных фигур: Сенчин, Анна Старобинец, Козлов, Евдокимов, Прилепин. Как интерпретировать тот факт, что в современной отечественной литературе доминирует молодежь — как в 20-е и 60-е? И это при том, что «стариков» — авторов сильной советской школы — никто искусственно не отсекает от литературного процесса. Это следствие или причина того, что мейнстрим — реализм? Может быть, реализм просто требует меньшей литературной компетентности — отсюда порог входа в литературу ниже?
«Омоложению» литературы способствовали и внелитературные факторы. В 90-х тексты новичков имели мало возможностей стать «событием» — просто в силу отсутствия поддерживающего ресурса (Акунину и то несколько лет понадобилось, чтобы выйти на орбиту). Роман «Географ глобус пропил» А. Иванова — потенциальный бестселлер не одного десятилетия — привлек к себе внимание далеко не сразу, а лишь после искусственно подогреваемого интереса к публикации «Сердца Пармы» и «Золота бунта». В конце нулевых, наоборот, молодому писателю, даже новичку, проще пристроить роман-с-амбициями, чем автору с солидным послужным списком. По существу, в литературе действует — хотя и не оформленно — та же модель, что в «Фабрике звезд». И даже если параллель между издательским и шоу-бизнесом выглядит натянуто, в любом случае выстроена система, которая оперативнее реагирует на новый материал (обратная сторона этих гарантированных 15 минут славы — быстрое иссякание интереса). Система заинтересована в «молодых звездах» — их, некоторым образом, удобнее продавать. Прилепин, Иванов, Иличевский (не говоря уже о Минаеве и Робски) за два-три года прошли путь от «молодого, подающего надежды дебютанта» до суперзвезды. Если раньше вы получали статус скорее по сумме заслуг, после накопления критической массы, то теперь — скорее авансом.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Новый Мир ( № 1 2010) - Новый Мир Новый Мир бесплатно.
Похожие на Новый Мир ( № 1 2010) - Новый Мир Новый Мир книги
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Сто тайных чувств - Эми Тан - Современная проза
- Все проплывающие - Юрий Буйда - Современная проза
- Влюблённый критик - Юрий Хвалев - Современная проза
- Ранние рассказы [1940-1948] - Джером Дэвид Сэлинджер - Современная проза
- Игнат и Анна - Владимир Бешлягэ - Современная проза
- Небо падших - Юрий Поляков - Современная проза
- ТАСС не уполномочен заявить… - Александра Стрельникова - Современная проза
- Золотая кость, или Приключения янки в стране новых русских - Роланд Харингтон - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
