Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с Тимофеем вышли из управы, поднялись на судно, и так уже целый день потеряли, правда, с пользой для меня. Франц Лефорт – это не купец или ювелир, я знал, что очень скоро он наберет вес, после Петра будет вторым человеком в государстве, в большом уважении у Петра.
К вечеру следующего дня пристали уже в Москве, на моей, вернее уже Михаила, пристани.
– Здесь будет место твоего причала. Без моего разрешения не отплывать. Держи пока денег – расплатись с командой, набери новых людей, только отбирай потщательнее. Продукты заготовь, оснастку, где веревки гнилые – поменяй. Несколько дней я тебя беспокоить не буду. Если нужда какая возникнет, я пока в доме Кожиных, в Петроверигском переулке жить буду, а там видно будет.
Мы по-дружески расстались. Идти было недалеко, да и повозок поблизости не было, пошел пешком. Ополовиненный мешок с деньгами не сильно обременял, дошел быстро, даже не запыхался. Прислуга узнала, впустила. Я сразу прошел на второй этаж, в кабинет Михаила. Поздоровавшись, уселся в кресло. Достал из мешка деньги, отсчитал и вернул Михаилу.
– Спасибо, брат, выручил, но долг платежом красен, возвращаю, а вот саблю и пистолеты пока оставлю, они мне жизнь спасли. – Я коротко пересказал матросский бунт, упомянул о знакомстве с Лефортом, о том, что арендовал судно с командой. Теперь я попросил Михаила подыскать мне жилье. Тот замахал руками:
– Что ты, что ты, совсем меня обидеть хочешь? Живи, сколько надо, ты меня нисколько не стесняешь, да и мне интереснее, поговорить можно с кем-то, не с холопами же.
– Все так, Михаил, да только не монах я, вдруг женщину захочется, да и своих слуг нанять хочу, им тоже где-то спать надо. По возможности буду сам часто заходить, да вас в гости ждать буду, но все-таки свой дом хочу заиметь.
– Ну чего же, вольному воля. Я поговорю с сыном, он найдет что-нибудь подходящее.
– Только не очень большой, денег у меня не так много, да и дела своего пока нет.
В заботах пролетели два дня, пора было наведаться к Лефорту. Я выпросил у Михаила пролетку и поехал в Немецкую слободу. На месте спросил дом Лефорта, мне его тут же указали. У дома стояли уже знакомый экипаж и та же охрана. Меня узнали, провели в дом. Войдя в комнату, поклонился Лефорту, тот меня тоже узнал, улыбнулся скупо:
– Здравствуй, лекарь. Бог дал тебе хорошие руки, нога почти не болит, по дому хожу уже хорошо.
– Посмотреть ногу надо, повязку снять.
– Некогда мне сейчас, уезжаю. Вот что, поедем со мной, место в карете есть, на ходу и посмотрим. Обратно тебя отвезут.
Ну что же, так оно, может, и лучше. Два охранника, поддерживая, а по ступенькам и вообще на руках, вынесли своего господина, усадили в карету, следом, на сиденье напротив, уселся и я. Дверцу прикрыли, и карета тронулась. Я стянул туфлю и чулок пациента, осмотрел ногу. Суставчик был иссиня-желтый, но отек ноги спал, так, легкая припухлость. Пропальпировал кости – переломов все-таки нет. Пожалеешь, что нет рентгена. Помог надеть чулок и туфлю.
– Надо поделать компрессы вот с этими травами неделю, затем попарить несколько дней ногу.
Франц слушал внимательно, а бумагу с названиями трав спрятал за обшлаг левого рукава. Еще по первому моему переносу сюда я усвоил, что чужестранцы более тщательно заботятся о своем здоровье, чего не скажешь о нашей нации – не болит и ладно, а если болит – выпей водки и пройдет. Не скоро, ох, не скоро мы будем европейцами. За неспешным разговором выехали за город. У каких-то рвов бегали солдаты в одинаковых синих мундирах. Я попытался вспомнить– то ли преображенцы, то ли семеновцы. А может, их и вообще еще нет, просто потешные полки Петра. Францу помогли выйти из кареты, к нему подбежал долговязый подросток, азартно обнял Франца. Тот поморщился.
– Фу, что у русских за манера сразу обниматься, Петр!
Я мысленно ахнул – так вот это Петр, будущий вершитель судеб России, реформатор и одновременно палач стрелецкий, просветитель и алкоголик. В нем было столько намешано, что сразу не определить, чего больше – плохого или хорошего. Но однозначно одно – сделать ему предстояло многое.
– А это кто с тобой, Лефорт? Почему не знаю?
– Лекарь это мой, друг Петенька.
Я скромно вышел из-за спины охранника. Петр окинул меня внимательным взглядом выпуклых, даже слегка каких-то выпученных глаз.
– Лекарь? Это хорошо, нам нужны будут лекари, воевать будем.
– Не только лекарь, Петр Алексеевич, пушкарь еще.
– Да? – заинтересовался Петр. – А морское дело ведаешь ли?
– Нет, Петр Алексеевич.
– Пойдем со мной, братец, – схватил меня за рукав Петр и потащил к солдатам.
Впереди в капонире стояло несколько пушек и мортира. Раздался глухой звук выстрела, мортира окуталась дымом. Все задрали головы, следя за полетом ядра. Оно упало не очень далеко, не долетев до цели – вкопанного столба – метров сто.
– Почему так стреляют? Знаешь?
– Мортира чугунная, заряд слабый.
– Откуда знаешь?
– У чугунной мортиры звук выстрела глухой, а у бронзовой – звонкий, после выстрела, как колокол, звенит. В чугунную мортиру много пороха класть нельзя, разорвет, бронза более податлива, заряда больше сыпать можно, пожалуй что ядро и долетит.
Петр уставился на меня удивленно.
– А ведь и правда, ты даже к капониру не подходил, а расслышал, как есть. Где огненному бою учился?
– Приходилось, ваша светлость, и в плену побывать, у магометан посмотрел и на море канониром был, жизнь заставила.
– А можешь ли моих бомбардиров научить?
– Научить могу, ваша светлость, да только мортиры бы бронзовые да порох хороший.
Петр от удовольствия хлопнул меня по плечу.
– Вот это по-нашенски! С завтрева зачисляю тебя бомбардиром к преображенцам. Вот их командир, знакомьтесь.
Ко мне подвели сухощавого офицера, к сожалению, в тех званиях и регалиях я разбирался слабо.
– Поставь мужа сего, фамилией Кожин, бомбардиром в первую роту со всеми причитающимися видами довольствия. Пусть канониров учит, как стрелять потребно.
М-да, такого исхода и такой службы я не ожидал. К Петру приблизился Лефорт, глядя на меня, что-то зашептал на ухо. Тот отмахнулся:
– Ладно, ладно, пусть пушкарей обучит, коли сам зело понимает, а потом посмотрим.
И мне:
– Завтра с утра в полк, а сейчас свободен.
Ну и день, не успел в Москву вернуться, а заделался бомбардиром в Преображенский полк. Только тут начало доходить – а ведь при Петре служили двадцать пять лет. Или он такой указ позднее издал? Вляпался, как кур в ощип. Юра, ну тебе оно надо? Убежать из Москвы? Рано или поздно могут сыскать, уже не так много времени осталось до создания Петром Преображенского, читай, Сыскного, приказа. Ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Попробуем, жизнь покажет.
Вернувшись в Москву, рассказал о службе Михаилу.
– Ну вот, не успели пообщаться – тебе на службу. Чего уж было так торопиться, за эти деньги, что Петр на жалованье отпускает, можно и лучше дело найти.
И в самом деле можно, я сам был слегка растерян, дернуло меня познания в пушкарском деле проявить. По лекарской части проявлять себя надо. Я заказал через Михаила кое-какие инструменты. Надо ведь обрастать инструментарием. Поинтересовался, ищут ли мне жилье.
– Ох, не скорое это дело. Не так много в Первопрестольной каменных домов, да еще и на продажу, но сын будет искать.
С утра заявился в полк. Предстал перед ясными очами командира. Меня записали в послужной лист, затем командир кликнул вестового, и меня провели в цейхгауз – подбирать мундир. Повозился немного, но портной подогнал по размеру, а вот сапоги пришлись впору. Посмотрел на себя в мутноватое от времени зеркало – ха, прямо бравый вояка. Вот уж не мыслил себя на воинской службе. Вестовой отвел меня к моей бомбардирской роте, по-современному – к батарее. Личный состав выстроился – около сотни бородатых лиц, многие уже в возрасте, кое у кого мундиры уже пообстирались, руки заскорузли – с пушками работать тяжело, да и грязно. Пойди, отмой после стрельбы орудие и пороховой нагар с рук. Это ведь не современный бездымный порох.
– Я ваш командир, буду учить вас стрелять из пушки и мортиры. Сейчас всем разойтись к своим орудиям.
Солдаты разбежались по своим местам. Я подошел к первому орудию – это была чугунная пушка.
– Кто командир орудия?
Канониры начали растерянно переглядываться.
– Заряжай!
Солдаты начали бестолково суетиться. Так, ясно.
– Всем стоять!
Солдаты замерли. Я выбрал солдата со смышленым лицом
– Ты будешь командиром орудия!
– Слушаюсь, ваше высокобродь!
– Ты будешь командовать расчетом орудия. Встаньте все в ряд.
Солдаты встали.
– Ты будешь наводчиком, наводить орудие на цель, понял?
– Понял, дело знакомое.
– Ты будешь банником чистить ствол после выстрела.
– Ты, – ткнул пальцем, – засыпать шуфлой порох в ствол, сколько скажет командир.
– Вы двое, подносить ядра к пушке и закатывать в ствол.
- Боярская честь - Юрий Корчевский - Альтернативная история
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- Вепрь - Константин Калбанов - Альтернативная история
- Медаль для разведчика. «За отвагу» - Юрий Корчевский - Альтернативная история
- Ратибор. Забытые боги - Юрий Корчевский - Альтернативная история
- Мы вчера убили послезавтра - Платон Планктон - Альтернативная история
- П 2 (СИ) - Калбанов Константин Георгиевич "Калбазов" - Альтернативная история
- Задание Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Цивилизатор в СССР 1978 - Игорь Евгеньевич Кулаков - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Цеховик. Книга 1. Отрицание - Дмитрий Ромов - Попаданцы / Альтернативная история / Периодические издания / История