Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это сделано плазменным буром, – сказал Эмос. – И, что бы ни пробивалось здесь, его конечности оставили следы на стенах до того, как те остыли и затвердели.
Труба иногда изгибалась змеёй, но сохраняла цилиндрическую форму. Повороты были длинными и плавными. Несмотря на это, Медея всё равно осторожничала, входя в них. Сейсмограф продолжало трясти как в лихорадке.
Я извлёк галоперо и приписал одну фразу под схемой распечатки.
– Ты не мог бы преобразовать это в простой машинный код? – попросил я Эмоса.
– Кхм… – Он посмотрел на запись. – Vade elquum alatoratha semptus… У тебя хорошая память.
– Так ты можешь это сделать?
– Конечно.
– Что там такое? – поинтересовалась Медея. – Какое-то колдовство?
– Нет. – Я улыбнулся, а Эмос приступил к работе. – Нечто вроде глоссии. Приватный язык, который не использовался уже довольно давно.
– Готово, – произнёс Эмос.
– Загони это в вокс-транслятор и поставь на непрерывный повтор, – сказал я.
– Надеюсь, что сработает, – вздохнул Убер. – И надеюсь, что ты прав.
– Просто сделай это.
На панели управления запищали датчики сканеров.
– Мы приближаемся к выходу из туннеля! – воскликнула Медея. – Ещё километр, и мы влетим в огромную пещеру!
– Подавай сигнал! – приказал я своему престарелому помощнику.
Мы не были готовы к тому, что предстало перед нашими глазами. Массивная металлическая машина в виде трубы тридцати метров в диаметре и семидесяти метров в длину, с огромным плазменным буром в носовой части и рядами серповидных лап, кружившихся по её бокам, словно зубья включённого цепного меча. Она выбралась из прорезанного ею туннеля и с рычанием двигалась по кластическим породам, покрывающим далёкое дно, выбрасывая плотные облака пара и перемолотого в пыль камня.
– Император храни! Она… огромна! – воскликнул Эмос.
– Во имя Золотого Трона, что это такое? – прохрипела Медея.
– Сбрасывай скорость! Сбрасывай! – закричал я, но она уже и так затормозила, пристраиваясь позади левиафана.
– Проклятье! – выругалась Бетанкор.
В корпусе гигантской установки повернулись и открылись оружейные люки. На нас уставились батареи многоствольных лазерных орудий.
Я схватил микрофон передатчика.
– Vade elquum alatoratha semptus! – завопил я. – Vade elquum alatoratha semptus!
Орудия, которые могли испепелить нас единственным залпом, не выстрелили. Тем не менее они продолжали держать нас на прицеле. Затем в кормовой части огромной машины медленно открылись тяжёлые створки люка, открывая проход в небольшой, хорошо освещённый ангар.
– Другого приглашения не будет! – сказал я Медее.
Обеспокоенно пожав плечами, она направила гондолу вниз.
Мы выбрались из гондолы под своды посадочного дока. Створки люка закрылись за нами, и тут же запыхтели насосы, откачивая едкий серный туман, круживший у наших ног.
Посадочный док сверкал начищенными до блеска бронзовыми и стальными панелями. В стыковочной люльке рядом с той, которую предоставили нашей старательской гондоле, была подвешена такая же, но абсолютно новая, выкрашенная в насыщенный красный цвет. Ещё три люльки, новёхонькие и вымазанные чёрной смазкой, оставались свободными. Герметичные стеклянные колпаки, наполненные фосфоресцирующим газом, испускали неверное мерцающее сияние, освещавшее пространство дока. Металлическая винтовая лестница с обитыми кожей поручнями поднималась к погрузочной платформе.
– Хороший знак, – сказал я. Над дверью, ведущей с платформы внутрь сооружения, виднелся круглый барельеф Адептус Механикус.
Мы вздрогнули, когда из ниш в стенах с гудением высунулись шесть механических манипуляторов. Две держали ауспексы, чтобы обнюхать гостей, и четыре нацелили на нас встроенное оружие.
– Предлагаю не шевелиться, – прошептал я.
Послышалось лязганье замка. Внутренняя дверь отворилась, и на платформу выплыла фигура в длинных оранжевых одеяниях. Вцепившись в поручень обеими руками, незнакомец посмотрел вниз и прорычал:
– Vade smeritus valsara esm.
– Vade elquum alatoratha semptus, – ответил я. – Valsarum esoque quonda tasabae.
Незнакомец откинул капюшон, обнажая механический, покрытый смазкой хромированный череп. Круглые глаза полыхали ярким зелёным светом. Под его челюстью запульсировали толстые чёрные кабели, и вокс-передатчик, встроенный в горло, произнёс:
– Грегор… Убер… Давно не виделись.
Глава девятнадцатая
ПУТЕШЕСТВИЕ СКВОЗЬ КАМЕНЬПЛИТАЗАКЛЮЧЁННЫЙЭто Медея Бетанкор, – сказал я, как только освободил руку из могучей механической хватки Гиарда Бура.
– Мисс Бетанкор… – Бур слегка поклонился. – Адептус Механикус Марса, святые служители Бога-Машины, просят вас найти приют в этом достойном аппарате.
Я собирался было прошипеть Медее, что её формально поприветствовали, но, как обычно, ей не потребовалось подсказок. Она проворно изобразила приветствие механического кулака Механикус и поклонилась в ответ:
– Да служат ваши машины и помыслы Богу-Императору, пока время бежит в своём русле, магос.
Бур захихикал – жуткий звук, когда его издаёт коробка протеза голосовых связок, – и повернул ко мне зеленые огни своих немигающих глаз.
– Ты хорошо обучил её, Эйзенхорн.
– Я…
– Да, магос, – быстро произнесла Медея. – Но этот ответ я узнала из «Божественных Основ».
– Вы читали «Основы»? – удивился Бур.
– Они входят в базовый курс обучения в лётной школе на моей родной планете, – ответила Бетанкор.
– Медея обладает немалыми способностями во всем, что касается машин, – отрекомендовал коллегу Эмос. – Она наш пилот.
– В самом деле… – Бур обошёл вокруг Медеи и без стеснения погладил её тело своими металлическими пальцами. Главианка явно заинтересовала его.
– Она знакома с путём машин, и при этом у неё нет аугметики? – снова удивился Бур.
Медея стащила перчатки и показала ему переплетения кибернетических схем, инкрустировавших её руки.
– Не могу с вами согласиться, магос.
Он сжал её руки в своих ладонях и принялся заинтересованно их разглядывать. Похожие на слюни ниточки чистого машинного масла засочились между его хромированных зубов.
– Главианка! Ваши усовершенствования… столь… прекрасны…
– Благодарю вас, сэр.
– Вы никогда не думали над тем, чтобы имплантировать себе другую аугметику? Конечности? Внутренние органы? Это… освобождает.
– Пока я справляюсь и так, – улыбнулась Медея.
– Уверен, что так оно и есть, – сказал Бур и внезапно развернулся ко мне лицом: – Добро пожаловать на борт моего транслитопеда, Эйзенхорн. И ты тоже, Эмос, мой старый друг. Могу только догадываться о причине вашего столь неожиданного визита. Итак, что же привело вас сюда? Уж не Плита ли тому причиной? Не Инквизиция ли послала вас уничтожить Плиту?
Вести о моей опале, очевидно, ещё не дошли до него, и я был искренне рад этому.
– Нет, магос, – сказал я. – Нас привело куда более странное стечение обстоятельств.
– Вот как? Когда я засёк ваш сигнал – на милом моему сердце старом коде Хапшанта, – то просто не мог поверить своим глазам. Я чуть не подстрелил вас.
– Мне пришлось рискнуть, – сказал я.
– Что ж, риск привёл вас ко мне, чему я очень рад. Следуйте за мной.
Его скелетообразные серебряные руки показали нам на двери.
Нижних конечностей у Бура не было. Он плыл на антигравитационных подвесках, и полы его оранжевых одеяний колыхались в нескольких сантиметрах над обшитой металлическими листами палубой. Мы держались в шаге позади него, двигаясь по длинному овальному коридору, освещаемому все теми же газовыми лампами, вдоль стен которого сверкали бронзовые панели.
– Эта буровая машина просто чудесна, – восхищался Эмос.
– Все машины чудесны, – ответил Бур. – А эта для меня – предмет первой необходимости, основной инструмент моей работы здесь, на Синшаре. Прежде чем я довёл конструкцию до ума, конечно, существовало несколько прототипов. Этот транслитопед сконструирован по моим проектам фабрикой Адептус Механикус на Райсе и доставлен сюда для моих нужд три года назад. С его помощью я могу путешествовать куда пожелаю в пределах этой скалы и открывать тайные пути металлов Синшары.
Магос Бур занимался металлургией в течение двухсот лет и являлся непревзойдённым специалистом в этой области. Его братья из техножрецов чуть ли не преклонялись перед его познаниями и открытиями. А до этого он работал архитектором производственных зданий в кузнях титанов на Триплекс Фалл. Из авторитетных источников я знал, что ему было практически семьсот лет. Но Хапшант иногда намекал, что Бур намного старше.
В теле магоса не сохранилось ни единого клочка живой плоти. Остаточные органические части Гиарда Бура как человека – его мозг и нервная система – были запечатаны в сверкающем механическом корпусе. Мне так и не удалось узнать, произошло ли это вследствие необходимости или по личному желанию. Возможно, как это часто бывает, столь экстремальная аугметизация стала результатом заболевания или невосполнимой травмы. А может быть, он, подобно Тобиусу Максилле, преднамеренно отверг слабую плоть, заменив её совершенством машины. Зная технофильские взгляды духовенства Адептус Механикус, последнее казалось мне более вероятным.
- Возвышение Хоруса - Дэн Абнетт - Боевая фантастика
- Борьба: Возмездие в сумерках - Владимир Андерсон - Боевая фантастика / Боевик / Героическая фантастика
- Аврелиан - Аарон Дембски-Боуден - Боевая фантастика
- Анарх - Дэн Абнетт - Боевая фантастика
- Медузон (ЛП) - Дэн Абнетт - Боевая фантастика
- Чума - Дэн Абнетт - Боевая фантастика
- Гибель Малволиона - Дэн Абнетт - Боевая фантастика
- Падение ангела воскресения - Glen Manitu - Боевая фантастика
- Фландри с Терры - Пол Андерсон - Боевая фантастика
- Флэндри с Терры - Пол Андерсон - Боевая фантастика