ноль.
– А чьи были попытки? Ваши или ваших дам?
– Мои. Дамы категорически не хотели связывать со мной свою жизнь.
– Никогда бы не подумала, – покачала головой Наяна. – А почему так? Чем вы их не устраивали? Или неприлично об этом спрашивать?
– Вообще-то ты права, вопрос нескромный. Но я отвечу. Как сказала одна из моих бывших дам, я – воплощение Боратынского. Тем более он тоже Евгений.
Наяна ничего не поняла и смотрела на Бочарова в полном недоумении.
– Евгений Боратынский – поэт первой половины девятнадцатого века, – пояснил Бочаров. – У него есть стихотворение «Признание», а в нем такие строки:
Верь, жалок я один. Душа любви желает,
Но я любить не буду вновь;
Вновь не забудусь я: вполне упоевает
Нас только первая любовь.
Наяна почувствовала, как на глаза набегают слезы. Ей стало неловко, и она попыталась скрыть мимолетную слабость, склонившись над тарелкой с пирожным.
– Как печально, – сказала она, не глядя на собеседника.
– Ничего, вполне естественно. Моя первая любовь закончилась неудачно, меня бросили, бросили неожиданно, жестоко, даже грубо, и я долго не мог прийти в себя, – спокойно ответил Евгений. – Все это много лет мешало мне в отношениях с женщинами. Я искренне хотел создать семью, детей хотел, но вел себя так… Одним словом, ничего не получилось. Я постоянно выставлял иголки, как дикобраз, не мог быть до конца искренним, не мог полностью открыться, не мог поверить, а мои подруги это чувствовали.
– Но это прошло? Или вы до сих пор переживаете?
– Конечно, прошло, – он улыбнулся. – Ничто не длится вечно. Моя беда в том, что я слишком долго не мог понять, что со мной не так и почему женщины, на которых я хотел жениться, отказывались от меня. Когда понял, оказалось, что уже поздно. Началась эпоха материальной стимуляции стабильных браков, а мне уже было… Скажем так: достаточно много лет. Женщины моего поколения замужем, а молодые хотят такого мужа, с которым доживут до золотой свадьбы. На роль подруги они соглашаются, а на роль жены – ни в какую. Так что мой удел – одинокая старость.
«Как это грустно! – подумала Наяна. Еще чуть-чуть – и она не выдержит и расплачется. – Лучше поговорить о чем-нибудь другом».
– Евгений Эдуардович, расскажите что-нибудь про ваших поэтов, которыми вы занимались, – попросила Наяна, стараясь, чтобы голос не дрожал от непролитых слез.
– Не думал, что тебе будет интересно, – удивился Бочаров. – Но если ты спросила… Давай начнем с Витезслава Незвала, у него есть строчки как раз в тему. Хочешь послушать?
Она кивнула. Бочаров прикрыл глаза и заговорил негромко:
С Богом! И уж если не встретимся мы снова —
Было все прекрасно, и довольно с нас.
С Богом! И возможно, что гостя мы другого
Встретим у порога в назначенный час.
Было бы прекрасно, жаль, все не вечно в мире…
Смолкни, похоронный звон; эту скорбь я знал.
Поцелуй, платочек, улыбки три-четыре,
И – один я снова. К отплытию сигнал.
Наяна все-таки не выдержала, губы задрожали и скривились. Да что это с ней, в самом деле!
Бочаров заметил и остановился.
– Все-все, больше не буду, – торопливо проговорил он. – Вижу, тебя расстраивают разговоры о несостоявшейся любви. Давай я прочту что-нибудь более оптимистичное.
Он задумался на несколько мгновений, улыбнулся.
– Вот это стихотворение Яна Скацела, послушай:
Мне нравится, не знаю почему,
Что дождь прошел сегодня на рассвете,
Что капельки прозрачные вот эти
Повисли на окошке у меня.
– Это же прекрасно, что человек может радоваться таким вот мелочам. И самое главное – он умеет их видеть, замечать. Правда?
Разговор вошел в более спокойное русло, Бочаров продолжал рассказывать о творчестве поэтов, цитировал их стихи, большей частью все-таки грустные, но Наяне больше не хотелось заплакать. Она слушала, охваченная незнакомым ощущением одновременно восторга и покоя. Такого она не испытывала никогда в жизни. Она не замечала, как бежит время, и ужасно удивилась, когда засветились стекла лежащего на столе невыключенного визора. Ей понадобилось целых несколько секунд, чтобы сообразить, что это значит: из внутренней сети Центра пришло сообщение о результатах тестирования. Господи, она обо всем забыла, даже об Анне Витальевне!
Наяна торопливо схватила визор, прочитала сообщение. Ура! С тестом все в порядке, Анна Витальевна показала на испытаниях отличный результат.
– Надо идти, – с сожалением сказала Наяна. – Нам положено лично сообщать студенту результат и поздравлять.
Бочаров с готовностью поднялся.
– Конечно, идем.
Они вышли из кофейни и двинулись в сторону Центра.
– Волновалась за студентку? – спросил он.
– Сначала волновалась, а потом про все забыла, заслушалась, – честно ответила Наяна. – Только тогда и спохватилась, когда пришло сообщение.
– И что почувствовала, когда поняла, что заболталась и забыла о работе?
– Н-не знаю… Сначала удивилась, потом стало смешно и… еще как-то…
Она не могла сформулировать и мучительно искала слова.
– Может быть, ты чувствовала вину? – негромко подсказал Бочаров. – Вину за то, что забыла беспокоиться и слушала стихи про любовь?
Наяна остановилась в изумлении. Именно это она и почувствовала, пусть всего на мгновение.
– Как вы догадались?
– Мы с тобой так много разговариваем, что я примерно представляю, как ты мыслишь и как чувствуешь. Я на тебя настроился. Человек твоего эмоционального склада должен в такой ситуации почувствовать укол вины. Совсем легкий, едва ощутимый. Я прав?
И снова Наяна подумала о Юбере. Знает ли он, как она мыслит, как чувствует? И вообще, интересно ли ему это? Ей внезапно пришло в голову, что за полтора месяца знакомства она разговаривала с Бочаровым больше, чем за два года совместной жизни с Юбером.
* * *
Из отчета контролера.
Заявка КЛ7490438/2024
Контроль: повторный
Заказчик: Стражалковский Е. Ф.
Исполнитель заказа: Бочаров Е. Э.
Контролер: Майков Р. Я.
Основание контроля: решение Департамента контроля заявок координационного совета Комитета по использованию Тоннеля от 9 сентября 2090 г., протокол № 1679.
«…точка прибытия: г. Москва, улица… дом 17, этаж 3, кв. 40. Дата: 21 ноября 2024 года, местное время 15 часов 54 минуты.
Дверь в квартиру № 40 открыта, в прихожей и комнатах находятся люди. Возле двери в квартиру стоит на коленях мужчина, изучающий дверной замок, это техник-криминалист. На лестничной площадке трое мужчин. Первый: невысокий, полный, на вид лет 48–50, форма и знаки отличия Следственного комитета, полковник. Второй: крепкий, подтянутый, спортивного телосложения, в гражданской одежде, на вид около 30 лет. Третий: худощавый, астенического телосложения, форма и знаки
